Обреченный десант. Днепр течет кровью - Владимир Першанин

Из-за поврежденного двигателя их самолет отставал. Виктор Березин уже видел, что происходит внизу, и готовился с ходу вступить в бой. Бойцы, приземлившиеся с ним, ударили дружно, хотя в последний момент их заметили и успели кого-то убить и ранить.

Но остановить группу, видевшую, как снарядными трассами уничтожают, разрывая на части, их товарищей, было невозможно.

Унтер-офицер, командир зенитного расчета, услышав выстрелы, обернулся. Он не успел понять, что происходит. Рослый парашютист в комбинезоне целился в него из своего громоздкого автомата с дырчатым кожухом.

– Русские…

Косой дульный срез кожуха окутался языками пламени. Пытаясь в последнюю секунду сохранить свою жизнь, унтер стремительно бросился с площадки вниз. Обожгло руку, бок, но командира расчета спасло то, что он стоял и мог действовать быстро. Наводчик и заряжающий не успели покинуть сиденья и были прошиты сразу десятком пуль.

Подносчик боеприпасов, крепкий широкоплечий ефрейтор, прижал к груди снарядную обойму как последнюю надежду на спасение. Очередь прошила блестящие гильзы и грудь ефрейтора.

Несколько секунд он стоял, раскачиваясь, пытаясь удержать на ногах стокилограммовое тело. В одной из гильз шипел, выбиваясь огненной струей, загоревшийся порох. Сильно обожгло живот. Это было последнее жизненное ощущение, которое испытал подносчик. Выпустив обойму из рук, он упал возле лафета.

Лейтенант Березин уже бежал ко второй зенитке. Навстречу вывернулся артиллерист с карабином навскидку. Его застрелил ординарец, спешивший вслед за командиром.

Два расчета закидали гранатами. Взрывы сбрасывали зенитчиков с их насестов, разбивали приборы. Осколки догоняли тех, кто пытался убегать. Командир взвода, молодой лейтенант в массивной, великоватой для него каске, не обращая внимания на раны, стрелял из «парабеллума».

Смелость и призывы держаться ему не помогли. Зенитный расчет был уничтожен. Очередь из темноты ударила немецкого офицера в лицо и убила наповал.

В сторону десантников развернулась спаренная пулеметная установка. Плотная двойная трасса свалила сержанта и следом второго десантника.

Установка убила двоих русских в упор, с расстояния пяти шагов. Доброволец из Гамбурга отчетливо видел, как сплошной пучок пуль разрывает их комбинезоны, пробивая в телах сквозные дыры. Разлетелся в щепки приклад автомата, дернулась выбитая из плечевого сустава рука, брызнула в разные стороны кровь. Это было страшно. Парень на секунду застыл.

– Ленту… быстрее!

Семнадцатилетний активист «Гитлерюгенда» нагнулся за коробкой, и это его спасло. Вывернувшийся сбоку парашютист быстрыми короткими очередями срезал командира расчета и второго пулеметчика. Он целился им в головы, и солдат отчетливо слышал удары пуль, пробивающих каски.

Расчет четвертой зенитки, понимая, что их орудие бесполезно в ближнем бою, торопливо срывал из-за спин карабины. Один и второй артиллеристы упали под автоматным огнем, остальные стреляли в ответ.

Командир батареи, видя, как гибнут его люди, бросился в гущу боя вместе с помощником и солдатами наблюдательного поста. Почти у всех имелись автоматы. Сразу погибло несколько десантников. Остальные, укрываясь за орудиями и в окопах, выдергивали кольца из «лимонок».

Выкормыш «Гитлерюгенда» не был таким уж новичком, несмотря на свой возраст. Он прошел практику в Киеве, где в концлагере Бабий Яр добивали последних узников и сжигали тела ранее расстрелянных пленных, коммунистов, евреев.

Там он неплохо действовал своим карабином К-98, посылая пули точно в затылок с расстояния десяти метров. За старание этих ребят хорошо кормили и закрывали глаза, когда те насиловали перед расстрелом приглянувшихся еврейских девушек.

Доброволец выбрался из лужи крови, растекшейся возле опрокинутой пулеметной остановки из тел убитых камрадов. Полз, стараясь убраться подальше от стрельбы. Снять из-за спины карабин он не догадался. Как-то не пришло в голову, что карабины системы Маузера можно использовать в бою, а не только при расстрелах.

Он полз с такой быстротой, что не заметил, как уткнулся в сапог десантника, сидевшего за колесом орудия и перезаряжавшего свой автомат. Вскрикнув от неожиданности, немец бросился прочь. В скоротечном ночном бою врагу не предлагают сдаться и стреляют, не раздумывая. Мгновенно вставив диск, десантник дал длинную очередь вслед.

Три пули пробили поясницу бегущего и опрокинули лицом вниз. Доброволец пытался подняться, но жгучая боль в раздробленных костях таза не дала возможности даже пошевелиться.

Юный солдат Третьего рейха только сейчас понял, что такое война. Он гордился меткими выстрелами в затылок пленным и заложникам. В компании таких же молодых недоростков подсчитывали на пальцах и хвалились, кто больше изнасиловал девушек. Им обещали в обмен на ласки жизнь, а потом убивали.

Сегодня активист «Гитлерюгенда» получил за все.

Из пробитой брюшины вытекала кровь и что-то буро-зеленое. Он неплохо поужинал поздно вечером горохом со свининой. Выдали по кружке крепкого сладкого кофе с печеньем. И в голову не могло прийти, что это последний ужин в его жизни. От боли и жалости к себе из запекшихся губ вырвался короткий стон.

Десантник его услышал, мельком глянув на распластанное тело, и отвернулся. Подбежал Березин с ординарцем и еще двумя десантниками.

– Надо кончать с этой сраной батареей, – выругался лейтенант. – На хуторе стрельба вовсю идет. Видать, завязли там ребята.

В центре хутора бой тоже принял сразу ожесточенный характер. Зенитная батарея осветительными ракетами и огнем по планерам своевременно подала сигнал тревоги. И первым на него среагировал комендантский взвод. Из сорока человек личного состава половина находилась на постах и патрулировала подходы к хутору. Они увидели стремительно спускавшихся парашютистов и защелкали затворами.

Главной задачей комендантского взвода была охрана штаба полка. Державшиеся за свою сытую тыловую службу «комендачи» не слишком пользовались авторитетом у солдат переднего края. Даже у зенитчиков, не говоря про разведку полка.

Но именно они первыми открыли огонь по десантникам. Трудно было придумать более невыгодного варианта приземления – прямо в расположение немецкой части. Десантники понесли потери в первые же минуты. И они могли быть больше, если бы солдаты и унтер-офицеры комендантского взвода, кроме четкой дисциплины и хорошей учебной подготовки, обладали бы боевым опытом.

Большинство солдат комендантского взвода в ту ночь впервые вступили в реальный, а не учебный бой. И стреляли по живым людям, а не по мишеням или дезертирам. Имея в запасе по пять-семь магазинов, «комендачи» выпускали их длинными очередями.

В основном промахивались. Попасть ночью, при обманчивом свете ракет, в стремительно опускающие тени было не просто. Чаще поражали тех, кто уже приземлился.

Но здесь, на земле, десантники были уже в своей стихии. Открывали ответный огонь с ходу и, как правило, в цель. Комендантский взвод расстреливался, несмотря на свою активность и нетипичную для тыловиков смелость. Солдаты знали, если будет уничтожен штаб, то всех уцелевших отправят на передовую, а некоторых – под суд.