Держись подальше! - Элла Савицкая

— Блядь, я же просил вас с телками этого не обсуждать, — голос Колина не узнать было невозможно.

Ха. Дуб даже не удивился. Интересно, а перед Фостер он прикинулся наивным бараном?

— Да я не обсуждал. Эта дура услышала, как мы сегодня терли в коридоре, — это кажется Дерек, — я не виноват, что она таскалась за мной повсюду.

— Да мне насрать, — рявкнул Филлипс, — сам факт! Она узнала. Теперь Алекса в курсе. А я должен за вас выхватывать. Придурки!

— Да ладно, — заржал кто-то, чьего голоса Паша не разобрал, — тебе-то что. Ты же уже не в челлендже.

Уже?

— Держите языки за зубами! Нехрен подставлять меня!

Вот оно что. Интересно, и как давно он перестал заниматься всей этой херней?

Дубнов прищурился и, накинув спортивку, спокойно двинулся к выходу. Все, что нужно было, он услышал. Кэп как раз снимал футболку и зашвыривал ее в корзину для грязной формы, когда заметил даже не скрывающегося ненавистного студента по обмену.

Физиономия мудака приобрела багровый оттенок. «Да, чувак, я слышал все то, о чем вы здесь терли», говорило выражение лица Паши.

Пользуясь тем, что сейчас рядом не было ни тренера, ни Алексы, Филлипс дернулся к нему, преграждая путь. Пацаны обернулись, замечая невольного свидетеля «невинной беседы».

— Только попробуй сказать Алексе, — прорычал недоумок, нависая всем своим стодевяностосантиметровым ростом над Пашей.

Начинается… Еще один желающий показать свое превосходство.

Дуб голову приподнял, лениво облокотившись плечом на ящик.

— Если не ошибаюсь, о таком ты сам должен ей говорить.

— Не учи меня, сам разберусь! Ты услышал? Если она узнает, ты пожалеешь, что когда-то купил билет в Америку.

Дуб хохотнул. Мляяя, сколько ещё на его долю выпадет кретинов, поднимающих собственное эго угрозами.

— А ты что так боишься Алексу, что даже не смог сказать правду?

Видать задел за живое.

Сейчас Филлипс был в довольно комфортной обстановке, чтобы продемонстрировать свои умения в кулачных боях. Замахнувшись, он выбросил руку вперёд, но Паша давно умел просчитывать таких эмоционально неуравновешенных. Ловко отстранившись, он отшагнул в сторону, отчего кулак идиота врезался в металлический ящик.

— Сука!

Филлипс зашипел от боли, а потом едва не завыл, когда Дуб притянул морального урода к себе за ухо и упёрся своим лбом в его.

Он давно хотел побеседовать с этим недомужиком, но все возможности не выпадало.

— Производя удар, всегда будь готов получить ответный, — сказал стальным тоном и, услышав как в его сторону рыпнулись другие, произнёс все так же спокойно, но с читаемой угрозой в голосе: — Сделаете ещё шаг, он останется без уха.

Подействовало. Шагов больше не раздавалось.

Весь скрюченный Филлипс шипел от боли, пытаясь отодрать руку Паши, но тщетно.

— Не надо меня учить что мне делать и что кому говорить, — продолжил Дуб, блуждая чёрным взглядом по физиономии Колина.

Паша презирал таких, как он. Слабаков, чьи слова не стоят и гроша. А в последние дни вся антипатия была подпитана еще и тем фактом, что с ним была Фостер.

Все еще удерживая ублюдка, Дуб вдруг заметил на мужском плече следы от царапин, и его подбросило на месте. Резко засосало в черную дыру. Фантазийные кадры того, как Алекса стонет под этим ущербным, вспороли ящик, выпуская на волю ревность тягучим потоком. Ревность, на которую он не имел никакого права, потому что Алекса не была его и никогда не будет, но набирающую обороты субстанцию было тяжело остановить.

Он резко оттолкнул шипящего от боли Филлипса, точно зная, что если тот ещё хотя бы что-нибудь рявкнет, удержать себя станет ещё сложнее.

Колин схватился за ухо, заваливаясь на рядом стоящую скамью.

— Ты за это ещё ответишь! — донеслось в спину, когда Паша, накинув капюшон куртки, вышел из зала.

Тяжёлым шагом пересёк коридор и, выйдя на улицу, оперся плечом на колонну. Кровь шумела в ушах, когда он подкурил сигарету и сделал глубокую затяжку.

Вот… именно поэтому ему не нужно все это. Ни Алекса, ни улыбка её утренняя пробирающая, ни взгляд, ищущий его помощи. Не нужно, потому что если Паша позволяет себе полюбить, он становится параноиком, и если любит, то без остатка, теряя себя напрочь.

Прикрыв глаза, Дуб медленно выдохнул сигаретный дым, все ещё ощущая, как задатки ревности долбят изнутри. Наверное, так даже лучше, что он увидел эти гребаные царапины. Как напоминание того, что Алекса чужая.

— Па-ша́!

Голос, о котором он сейчас всеми силами старался не думать, ворвался в личное пространство.

Паша повернул голову. Алекса в компании мудака вышла из здания.

— Колин предложил подвести меня. Поехали, ты ведь тоже домой?

Дуб встретился взглядом с уродом, демонстративно обнимающим блондинку за талию. Пашу едва не стошнило. Он походу даже душ не принял, сразу помчался забирать ее.

Но… Если Алексе так нравится слепо не видеть того, что ей врут в лицо, то это только её проблемы. Дубнова они никаким боком не касаются.

— Нет, — ответил Паша отвернувшись.

На парковку как раз въехала машина Милы. Вышвырнул сигарету в урну и пошёл вниз по лестнице, бросая через плечо:

— Если Грег будет спрашивать, я сегодня домой не приеду.

Алекса напряженно проследила его взгляд, направленный в сторону парковки. Из Корвета вышла невысокая красивая блондинка и, расплываясь в улыбке, подняла руку в приветственном жесте.

Девушка явно круга Фостеров. На ней дорогая брендовая юбка с блузкой. Да и машина далеко не из дешевых. Странно, но у Алексы возникло ощущение, что она уже видела эту девушку.

— И завтра возможно тоже.

Добавил Паша, а уже через пару секунд дойдя до машины обнял незнакомку за талию и, одарив проклятыми ямочками, сел в машину, чтобы укатить в неизвестном направлении

— Я так рада тебя видеть!

Мила одарила Пашу ослепительной улыбкой, выезжая на дорогу. Он тоже улыбнулся, усиленно стараясь унять мысли, все ещё крутящиеся вокруг Алексы, собирающейся сейчас ехать домой с кэпом.

— Я тоже рад тебе, Мил. Борзый говорил, ты в Коннектикут моталась?

— Моталась, — подтвердила старшая сестра Андрея.

Мила руководила филиалом корпорации семьи Борзовых в Нью-Йорке вот уже несколько лет. С ней Пашу связывала тёплая дружба, основанная на многочисленных вылазках по барам за непутевым младшим братцем, надравшимся в хлам. Пока она была в Америке, Дубнов с этим заданием справлялся сам. В их дружбе с лучшим другом он всегда был холодными мозгами, в то время как Борзов — сгустком эмоций, готовым взорваться в любой момент. Они дополняли друг друга, а когда кто-то попадал в передряги, второй оказывался рядом.