Дневник офицера КГБ - Александр Никифоров

«Попугая на плечо да трубку в зубы — вылитый Джон Сильвер», — подумал я.

— Салам алейкум. — Афганец протянул руки для приветствия.

Его низкий голос звучал уверенно, завораживающе. Единственный глаз сверлил, казалось, насквозь. Бородатое лицо «украшала» загадочная улыбка. От него исходила некая подавляющая энергетика. «Вот что имел в виду Гауз, говоря о силе Саида», — промелькнула мысль.

— Русским языком владеете? — поинтересовался я у Саида.

Тот отрицательно покачал головой, но мне показалось, что русскую речь он понимает.

— Чай, сладости? Угощайтесь, — предложил я.

После общих вопросов перешли к делу.

— Что у вас? — поинтересовался я у агента.

— Могу взорвать поезд Карачи-Хайдарабад (Пакистан), — заявил он.

— Какой поезд? Душманский? — задаю глупый вопрос.

— Обычный пассажирский поезд. Душманы в нем тоже ездят.

— Поезд с мирными? Исключено, — отрицательно качаю головой.

— Тогда ресторан «Салам моджахед» в Сарабруде.[35]

— А там точно мирных не бывает? — уточняю я. Как-никак территория Пакистана.

— Мошавер, — отвечает Саид, — если там и бывают гражданские лица, то вроде меня. Гражданским что там делать?

И то верно…

Операцию наметили на два часа дня. В это время в ресторане наибольшее количество моджахедов.

— И что мне делать после того, как заложу взрывное устройство? — спрашивает Саид, хитро глядя на меня своим одним глазом.

Вопрос явно провокационный. Что делать? Что делать? Сам, что ли, не знает? Сматываться, конечно.

— Как можно быстрее, — объясняю Саиду на персидском языке, но тут я запинаюсь, не могу подобрать нужного слова. «Убегать»? — не подходит, не солидно, да и привлечет внимание. «Уходить»? — тоже как-то не очень. — Из ресторана, — повторяю я, — как можно быстрее… (применяю крепкое русское слово).

Афганец захохотал, да так, что его было слышно на улице. Утирая слезы и качая головой, он повторял:

— Хуб мошавер аст! Хуб мошавер аст![36]

«Да, дружок, так-то ты не знаешь русский? Сдается, не только на нас работаешь», — подумалось мне. Собственно, что с того? В Афганистане работать на всех, кто платит — обычное дело…

* * *

С задания Саид вернулся через неделю. Принес пакистанские газеты — документальное подтверждение проведенной операции. В них сообщалось, что «…в ресторане «Салам моджахед» прогремел мощный взрыв, в результате которого два афганских революционера погибли и трое тяжело ранены. Взрыв организовали агенты МГБ Афганистана, которые работают под пристальным вниманием КГБ…».

— Как прошла операция? — поинтересовался я.

— По плану. Заложил взрывчатку под стол и уже собирался уходить, как ко мне подсел старый знакомый. Времени в обрез. Вот-вот рванет. Под предлогом посещения туалета быстро… ушел. Ваш совет очень пригодился, — улыбнулся афганец.

После того как Гауз с Саидом решили финансовые вопросы, я спросил у агента:

— Еще что-то есть?

— Есть! Оружейный склад, в районе Чамана (город в Пакистане).

— И много оружия?

— На всех хватит.

Склад так склад. Склад даже лучше. Взрывать поезда, рестораны, магазины для меня как-то не очень привлекательно.

При взрыве склада никто не пострадал, но материальный ущерб был ощутимым.

Утром выпал снег: белый-белый, пушистый-пушистый, как в горах Алтая. Снег для Кандагара, что северное сияние для Волгограда. Вот тебе и весна! Гурьбой вывалили во двор, чтобы успеть запечатлеть себя на его фоне. Успели! Через полчаса снег растаял. Выглянуло солнышко. Потеплело. Весна набирала силу…

— Санек, телеграмма по твою душу, — Володя-шифровальщик подает мне шифровку.

— Что-то случилось? С детьми, женой, родителями?

— Успокойся. Все нормально. Отпуск тебе дают. От-пу-ск! — по слогам произнес он. — В Союз полетишь.

Читаю шифровку: «…предоставляется краткосрочный отпуск для оформления выделенной в городе Бийске квартиры. Сообщите о дате вылета для бронирования места на спецрейс…».

Свершилось! Летом можно семью увозить из Москвы. Хватит им по частным квартирам мотаться. Дело в том, что пока я учился в КАИ, мою законную квартиру у меня отобрали. После прибытия в Афганистан я сразу же подал рапорт на имя руководителя Представительства с просьбой решить квартирный вопрос. И вот: «предоставляется краткосрочный отпуск для оформления квартиры…».

— Спасибо, Володя, — крепко жму ему руку.

— Кушай на здоровье, — усмехается он. — Поздравляю!

— Спецрейс на Москву по пятницам, я забронирую место на начало февраля? — спрашиваю Поликарповича.

— Не возражаю. Готовь шифровку в Представительство, — соглашается он.

Собрав у ребят деньги и посылки для их родных и близких, в начале февраля вылетел в Кабул. Накануне накрыл друзьям-товарищам стол. Посидели хорошо. Много шутили. Квартиру получал я, а радовались все…

* * *

В Кабул прилетел во вторник днем. На спецрейс меня не записали.

— Зачем же просили сообщить дату вылета? — возмущался я в отделе кадров.

— Так получилось. Мы тебя следующим рейсом отправим.

— Так получилось… Следующим рейсом… — ворчу я. — А что мне почти две недели в Кабуле делать? Бумажки перебирать? Нет уж, увольте. Может, вариант есть?

— Есть. Лети «Аэрофлотом».

— «Аэрофлотом»? — переспросил я. — Так у меня билет пропадет! Летом кто мне второй отпуск оплатит?

Дело в том, что, направляясь в Афганистан, мы в обязательном порядке приобретали за свой счет обратный билет на самолет «Аэрофлота» с открытой датой вылета. Наверное, чтобы государство не было в убытке. Если что — обратный путь оплачен.

В Афганистане, помимо Кабула, в некоторых городах провинций было разрешено проживание с семьями. Кандагар относился к таким городам. Руководство считало, если крыша над головой, есть место, куда до ветра можно сбегать, — значит, условия позволяют проживать с семьями. А то, что почти каждую ночь душманы по виллам бьют, то, что семья — это не только жена с мужем, но и дети, — кого это волнует? Короче, с семьями так с семьями, а это значит, что нам оплачивали только один отпуск продолжительностью сорок пять суток, не считая дороги. В провинциях, где жили без семей, ребята отпуск делили на две оплачиваемые части. Такая арифметика…