На языке любви - Кэтрин Спэнсер

— Только отец, — в его серых глазах затаилась боль. — Ума не приложу, как рассказать ему обо всем, когда он придет в себя и спросит, где его семья…

Даниэлла лишь развела руками. Что она могла ему посоветовать? Увы, не придумали еще таких слов, чтобы смягчить боль утраты близких. Им обоим пришлось испытать это на себе. Даниэлла взяла Карло за руку и заставила его сесть в кресло, потом достала из гостиничного мини-бара небольшую бутылочку бренди и протянула ему. Конечно, пить алкоголь в таком состоянии — не самый лучший выход, но…

— Когда ты в последний раз ел? — заботливо поинтересовалась она.

— Ел? — отрешенно переспросил он, вертя в руках стакан.

Даниэлла заказала по телефону поджаренную ветчину, сыр, тосты и кофе.

— Я не голоден, саrа mia, — вяло запротестовал Карло, когда еду доставили в номер.

— Нет, ты обязательно должен поесть! — твердо заявила она, ставя поднос ему на колени. — Разве Можно в таком состоянии вести машину!

Карло поел, выпил две чашки кофе и более-менее пришел в себя.

— Зачем ты хотела меня видеть, cam mia!

Даниэлла поставила пустой поднос на стол и, пряча глаза, сказала:

— Это вполне может подождать до завтра. Тебе давно пора быть дома, с семьей…

— Совсем не обязательно, — возразил он, усаживая ее к себе на колени. — Саландрия в курсе, что я буду поздно, а может, вообще не приду домой ночевать…

— Тебе нужно как следует выспаться, Карло.

— Здесь тоже есть кровать. Сегодня я хочу спать с тобой в одной постели. Твое жаркое тело — лучшее средство от ночных кошмаров…

Любая другая женщина после этих слов выставила бы наглеца за дверь, но только не Даниэлла.

— В ванной есть гостиничное полотенце и зубная щетка. Располагайся, — изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, бросила она.

Карло послушно кивнул и ушел готовиться ко сну. Какое-то время Даниэлла прислушивалась к шуму воды в душе, потом задремала. Звук открывающейся двери заставил ее вздрогнуть и проснуться. Значительно приободрившийся доктор Росси — в одном полотенце вокруг бедер — сидит и бросает на нее томные взгляды. Чтобы дать ему время остыть, девушка поспешила в ванную. Однако, как выяснилось чуть позже, ей совершенно не стоило беспокоиться: к ее возвращению он уже крепко спал. Даниэлла тихонько легла рядом…

Всю ночь они оба беспокойно ворочались и к утру, конечно же, оказались в объятиях друг друга.

— Buon giorno, innamorata, — прошептал Карло, просыпаясь на рассвете.

— Вuon giorno, — улыбнулась она.

Они занимались любовью в последний раз может быть, поэтому Даниэлла так тонко чувствовала малейшие его желания и с радостью их выполняла, задыхаясь от переполнявших ее эмоций и физических ощущений.

А потом, положив голову ему на грудь, она молча наблюдала, как за окном вступает в свои права новый день. И наконец решилась:

— Завтра я уезжаю домой…

Выражение покоя и умиротворения, до сих пор блуждавшее на его лице, мгновенное уступило место тревоге.

— Что?!

— Я уезжаю домой. Отец поправляется. Самое время вернуться в Сиэтл…

— Никуда ты не поедешь! Я не отпущу тебя, потому что буду скучать…

Конечно, ты будешь скучать по сексу, но ни за что не попросишь меня остаться! — промелькнула у нее неожиданная мысль.

— Я должна уехать, Карло, и ты это прекрасно знаешь.

— Но почему так скоро, так неожиданно?

— Сюда приедет невеста моего отца — и я ему больше не нужна. Так что у меня нет веских причин оставаться в Италии.

— Даниэлла… — в этот момент пронзительно запищал пейджер, обрывая его на полуслове. — Не двигайся. Я сейчас. Это не займет много времени… — Карло поспешно встал, нашел среди одежды средство связи и, прочитав сообщение, стал торопливо одеваться:

— Пациент, о котором я вчера рассказывал, очнулся и спрашивает о своей семье.

Я не смог спасти его родных и теперь обязан сообщить ему обо всем сам. Это мой долг, понимаешь?

— Да, конечно.

— Прости, что бросаю тебя в такой момент, но… Мы ведь еще увидимся, саrа mia?

Подходя, чтобы поцеловать его на прощанье, Даниэлла отрицательно покачала головой:

— Нет. Я терпеть не могу долгие проводы…

Должно быть, все пассажиры, вылетающие из миланского аэропорта, обратили внимание на заплаканную блондинку, но из вежливости делали вид, что не замечают ее состояния. Забившись в уголок, Даниэлла ждала вылета своего самолета, снова и снова вспоминая свой последний разговор с Карло этим утром.

…Он все-таки подкараулил ее в коридоре, когда она решительным шагом направлялась к выходу из больницы после встречи с отцом. Карло Росси бесцеремонно взял ее за руку и потащил к себе в кабинет, где, недолго думая, прямо заявил:

— Ты должна стать моей женой, саrа mia! Мы с тобой прекрасно ладим. И моя дочь очень нуждается в тебе, саrа, — Карло на секунду прикрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер. — Когда я рассказал Аните о том, что ты собираешься вернуться в Америку, она опять разрыдалась. Я старался объяснить ей, что так будет лучше, что я всегда буду рядом с ней…

— И?..

— Я посвятил всего себя единственной дочери и до недавнего времени считал, что являюсь самым важным человеком в ее жизни. И вот теперь Анита дает мне понять, насколько сильно она нуждается в материнской любви! К сожалению, я слишком поздно понял, что у меня нет никаких шансов заменить ей Карину. Только другая женщина способна сделать это — ты, Даниэлла!

А где же страстное объяснение в любви, пылкие поцелуи, клятвы? Где гарантии, что она нужна не только его дочери, но и ему самому?

— Тебе наверняка кажется, что я преувеличиваю, не так ли? — нахмурился Карло. — Тогда слушай: когда Анита спустилась сегодня к завтраку, я с ужасом увидел, что она отрезала свои длинные волосы!

Красивые локоны напоминают ей о тебе. Моя девочка больше не хочет быть красивой, потому что теперь ее жизнь станет серой и унылой… Я просто не знаю, что делать, как облегчить ее страдания…

— Женитьба на мне не решит всех проблем. И в глубине души ты это прекрасно понимаешь. Прошу, не делай того, о чем потом пожалеешь! Через четыре часа я улетаю, — тихо сказала она и совершенно неожиданно разрыдалась. — Как ты мог, Карло, предложить мне такое? Это несправедливо!

Брак — это не просто договор о совместном проживании мужчины и женщины. Вспомни, что ты чувствовал к Карине… Разве я не достойна такого же отношения?..

Не была ли она слишком сурова с ним? Что заставило ее уйти, хлопнув дверью, от единственного мужчины, который ей действительно нужен, гордость или страх? Ей больше всего на свете хотелось любить и быть любимой.