Внезапная удача 2 - Татьяна Ренсинк

пропела она несколько строк из новой песни Алексея, которую он вчера исполнил на маскараде.

— Дура, — смеялась она своему отражению в зеркале и стала распускать волосы.

Достав из ящика стола нож, Софья рассмеялась ещё сильнее, взмахнув им над собой:

— Умри…

Будто вихрь, будто по зову из глубины её души, чтобы остановить необратимое самоубийство, кто-то крепко схватил за запястье, стал трясти и заставлять выронить нож. Вместе с ножом на пол пал и бокал с остатком вина… Он разбился об пол вдребезги, обрызгав вином ковёр и стену…

Не понимая, что происходит, кто схватил, кто трясёт, зовёт, Софья закрыла глаза и ослабла, потеряв сознание…

Глава — 38

— Нет…. нет, — из последних сил молвила Софья, немного придя в себя, и чувствуя, что кто-то на руках куда-то нёс.

Когда поняла, что её опустили на постель, она стала приоткрывать глаза. Только жуткое головокружение и помутнение в глазах мешали всё разглядеть…

— Кто это? — вопросила Софья.

— Ты больше не будешь пить это, слышишь?! — встряхнул вновь кто-то за плечи, а голос был яростным, резким, но… до боли знакомым…

— Алёшенька? — выдохнула Софья, узнавая милого.

Только будто стала проваливаться в какую бездну. Всё потемнело, кружение было бесконечным, а потом — бесчувствие вновь. Не скоро стала Софья просыпаться, вспоминая всё, что произошло, и странное ощущение, что кто-то помешал покинуть мир живых, как она хотела…

— Алёшенька? — уставившись на свет свечи у постели, где лежала, прошептала Софья, а голос рядом сразу отозвался:

— Ты больше не будешь пить это.

— Я должна умереть, — прослезилась вновь она. — Ты мне снишься?… Я умерла?…

— Ты жива и должна жить, — вновь отозвался голос любимого.

Одну за другой стал он зажигать свечи и сел перед её глазами на стул. Он облокотился локтями о свои колени, скрестив пальцы, и смотрел так пронзительно, что Софья, всё отчётливее видящая его, не смела молвить и слова…

— Архаров смог выяснить для меня, что ты пила, — говорил Алексей. — Смесь дурманящих трав и опиума… Ты никогда больше не будешь употреблять подобное.

— Но я не могла иначе…. не могу, — еле слышно ответила она, на что Алексей усмехнулся, а в глазах блестели слёзы нежности:

— Я не позволю больше ничему худому случиться.

— Я не достойна, — теряла голос Софья, а слёзы текли по щекам.

Встав перед нею на колени, Алексей взял её руки в свои:

— Ты достойна самого лучшего, и я подарю тебе всё это…

Он припал губами к её задрожавшим губам. Поцелуи становились всё нежнее, всё слаще. Жар их забившихся в такт сердец передавался обоим… Все страхи улетали с каждым движением губ и рук, желающих заставить тела слиться воедино навсегда…. не выпускать друг друга никогда…. никуда…

Так горько начавшийся вечер, ставший столь сладостной ночью, вскоре уступил место первым лучам поднимающегося солнца. Лишь поздним утром проснулась Софья… Медленно поднимая ресницы, но не двигаясь, она сразу обнаружила, что лежит на обнажённой мужской груди. Усердно вспоминая ночь, она вспомнила слова Алексея и его взгляд… Потом вспомнились и его поцелуи, и блаженство танца их вновь принадлежавших друг другу тел…

— Всё хорошо, — прошептал Алексей, заметив её смущение, и Софья резко отвернулась, прикрывая обнажённое тело одеялом:

— Нет…. не может быть…

— Всё так, — обняв за плечи, прошептал Алексей опять и стал покрывать её шейку и щёки поцелуями, поворачивая лицом к себе.

Их губы снова нашли друг друга… И, как бы Софья ни хотела воспротивиться, она не смогла. Чувствовала через поцелуи и ласку любимого, что он всё же с ней, что всё происходит на самом деле, а она спасена из омута самобичевания…

— Не может быть, — шептала она снова, но Алексей вновь расцеловывал её, а их тела… вновь сливались в единство страсти и любви, заставляя стонать от победы над терзающими бедами…

— Молчи, — почувствовал Алексей вновь слёзы любимой на своей груди, когда они молча лежали в объятиях друг друга, приходя в себя. — Не бойся…. просто будь со мной…. как прежде…

— Разве так будет? — не верила Софья, но любимый поднял её лицо к себе за подбородок и улыбнулся с такой любовью, что её сомнения стали испаряться.

— Будет ещё лучше, — уверил он и склонился ближе к её уху. — Давай покинем этот дом навсегда? Пусть он исчезнет с лица земли и нашей жизни?

— Он исчезнет? — вновь смотрела в его глаза милая, и Алексей с уверенностью кивнул:

— Я уж позабочусь об этом. Веришь?

— Верю, — прослезилась Софья, но теперь то были слёзы счастья, потерянного когда-то, а теперь вернувшегося с новой силой и… будто навсегда…

Целуясь, обнимаясь, словно не насытиться друг другом, они оделись и, забрав в библиотеке ожидавшую их на столе нужную книгу, поспешили на двор… Выстроившиеся там дворовые с беспокойством взирали, и им пришлось остановиться в предчувствии, что пройти мимо и не выслушать не получится…

— Не оставляйте нас, барыня, — кинулась одна из дворовых на колени перед опешившей и тут же отступившей назад Софьей. — За нас за всех молю, молим, барыня, не оставляйте! Куда же мы теперь? Говорят, дом-то продают, нас продадут кого куда!

— Так и есть, — подтвердил строго Алексей.

И он, и Софья видели стоящих чуть в стороне стражей порядка, которые явно незадолго до их появления сообщили дворовым столь плохие новости…

— Да, — подтвердил Алексей. — Я слышал приговор Вашему хозяину. Его отправляют на каторгу. Больше сюда он не вернётся, а дом продают, как и вас всех. Всех, — не давал дворовым что высказать против, продолжал говорить Алексей. — Всех, кто желает, я приму на беседу в своём имении, в имении графа Аминова. Там посмотрим, кого приму.

Оставшиеся довольными дворовые верили, что каждого теперь будет ждать лучшая участь, а с восхищением смотревшая любимая возвращала Алексею веру в то, что и у них двух будет теперь всё прекрасно…

Глава — 39

Прибыв во дворец, Софье и Алексею пришлось на короткое время расстаться. Алексея с порога попросили пройти к государыне, и тот, одарив губы любимой поцелуем, поспешил за провожающим. Проводив его смущённым взглядом, Софья ощутила вновь, как счастлива: невероятно счастлива, что судьба оказалась такой благосклонной, что удача вдруг повернулась лицом, вернув любимого живым, любящим, что всё теперь будет прекрасно, как когда-то мечталось…

Решив навестить подруг-фрейлин, с которыми когда-то служила при дворе, она пришла во фрейлинский коридор. Ещё не доходя до дверей комнат, она слышала доносившиеся голоса. Узнавая голос Варвары, Софья остановилась…

— Лизонька, ты знаешь, мы подруги