Лик Марса - Йен Дуглас

— Таким же фактом было и вращение Солнца вокруг Земли. Я полагаю, что доказал несостоятельность принятой ныне датировки.

Бахир звучно треснул ладонью по столу.

— Вы ничего не доказали! Вы — сеятель порочных гипотез и антиегипетской пропаганды! Пирамиды и Сфинкс, эти… эти памятники есть душа и сердце Египта, всей нашей культуры, нас самих! Вы же хотите отнять их у нас и отдать… кому-то другому. Тем, кто, по-вашему населял долину Нила задолго до того, как египетский народ отринул невежество и дикость. Но я, доктор Александер, не допущу этого ни за что. Пока занимаю этот кабинет.

Через несколько часов Александера арестовали и к концу недели депортировали «за злобные нападки в адрес национальных культурных ценностей», как было сказано в жалобе, адресованной Всемирному Археологическому Конгрессу.

Все это нанесло серьезный удар по его карьере, хотя рост напряженности в отношениях США с ООН сделал его в глазах соотечественников прямо-таки героем. Снова политика… Кого же, как не его, правительству было выбрать для проведения сонарных съемок на Марсе?

В Сидонии ему пришлось столкнуться со специфической проблемой: большая часть комплекса полностью или частично лежала в слое вечной мерзлоты, начинавшемся в двух-трех метрах от поверхности грунта. Вечная мерзлота — по сути, замерзшая до состояния льда земля, а лед при марсианских температурах — вещество крайне твердое. Предлагалось даже строить здания из кирпичей вечной мерзлоты… По этой причине уловить разницу между вечной мерзлотой и материалом, который использовали строители Древних (в основном — местный камень, в те времена, когда на Марсе существовал целый океан жидкой воды, Северное море), представлялось почти невозможным…

— Эй! Кажется, что-то есть! — воскликнул Кеттеринг, указывая на дисплей. — Вот здесь — не полость ли?

— Об этом говорить пока рано, — ответил Александер, вглядевшись в изображение. — Подождем…

То, на что указывал Кеттеринг, было всего лишь расплывчатыми серыми тенями, которые могли означать как строения из материала тверже льда, так и ушедшие в песок валуны. Однако необычайно правильные формы — прямые углы, окружности, линии… Александер почувствовал, как сильно забилось сердце. То, что появилось на дисплее, определенно выглядело рукотворным…

— Взгляни сюда. — Кеттеринг ткнул пальцем в угол дисплея. — Вот. Это наверняка туннель, ведущий прямо к стене Крепости и заканчивающийся воздушным шлюзом.

— Или вентиляционная шахта с кондиционером или герметичными люками, — ответил Александер, по опыту зная, к чему приводят поспешные заключения при обнаружении новых данных.

Тем временем Дружинова уже брала пеленги. Марсианское магнитное поле было слабым, всего одна-две тысячных от земного, что исключало возможность традиционного ориентирования по компасу, но навигационные спутники на стационарной орбите позволяли определить свое местонахождение или координаты любого достаточно крупного объекта с точностью до нескольких сантиметров. Теперь все, зафиксированное съемкой, было «привязано» компьютером к навигационной сети координат.

— Вот, — сказала Дружинова. — Этот шлюз… или кондиционер, находится здесь.

Александр взглянул туда, куда она указала. Ничем не примечательный бугорок, песчаный барханчик у западной стены Крепости… Значит это там…

За шестнадцать лет, минувших с тех пор, как люди впервые побывали в Сидонии, здесь были обнаружены буквально сотни искусственных построек, и большая их часть предположительно сообщалась между собой посредством воистину обширного и запутанного комплекса туннелей и подземелий. Именно поэтому в конце концов сюда и прислали его, Дэвида Александера, специалиста по сонарной съемке.

Кеттеринг потянулся к одной из лопат, закрепленной на корпусе марсохода.

— Что скажешь, Дэйв? — Александер просто-таки слышал в его тоне улыбку. — Ведь от этого — никакого вреда. Хоть посмотрим, что там такое.

Поколебавшись еще секунду, Александер тоже схватил лопату.

— Идем!

Но в шлемофоне тут же раздался женский голос. Похоже, это была Мирей:

— Полевая группа, я — Си-один, Дэвид, что вы там делаете?!

— Си-один, мы просто хотим кое-что проверить, — ответил он. — Подождите немного…

— Напоминаю, что вы не должны начинать раскопок до составления обзора и карты участка.

— Мы помним об этом. Нам просто нужно кое-что проверить.

До «Сидонии-1» было два километра. И никто из находившихся на базе ничем не мог помешать явному нарушению процедуры, а сам Александер просто не мог удержаться.

Бугорок оказался примерно метр в высоту и метра четыре или пять в поперечнике и казался совершенно натуральным. Однако сонограмма показывала, что туннель, либо вентиляционная шахта, заканчивается прямо под ним.

Александер осторожно поскреб лопатой верхушку. Поначалу почва не поддавалась, но затем вдруг осыпалась комьями мерзлой земли, явив взорам археологов отверстие.

Отверстие, ведшее в темноту подземелий Крепости…

— Господи! — воскликнул Поль, стоявший за спинами Кеттеринга и Дружиновой. — Да тут открыто!

— Полевая группа, я — Си-один! Что открыто?! Что у вас происходит? Отвечайте!

Спорить о каждом своем шаге с археологами ООН Александеру вовсе не улыбалось. Он приложил палец к забралу шлема, прося тишины, а после постучал им по шлему там, где должно было находиться ухо.

Кончайте треп. Нас прослушивают.

Отверстие расчистили в несколько мгновений. Стены туннеля и сооружены из какого-то серого, по-видимому, очень прочного материала. Туннель оказался круглым, около двух метров в диаметре. Вниз вели ступени.

Жгучее любопытство повлекло Александера вперед. Он ожидал увидеть закрытую дверь или люк шлюзовой камеры. Но, наверное, некогда жерло туннеля было открыто, лишь замаскировано — вероятно, земляной насыпью. Да, определенно. Земля замерзла, затем высохла, после чего и образовался вот такой, легко рассыпающийся, бархан из реголита и слежавшегося песка.

— Полевая группа-один! Полевая группа-один! Ответьте, пожалуйста!

Александер включил прожектор шлема. Яркий луч выхватил из мрака пылинки, все еще плясавшие в разреженном воздухе после обвала. Осторожно ступая, он пошел вниз по ступеням.

Согласно сонограмме, туннель должен был уходить вниз всего на семь-восемь метров, дальше находилось некое относительно большое помещение. От него, в свою очередь, на глубине около пяти метров под поверхностью, ответвлялся на восток коридор.

Ступени были едва различимы. Видимо, земля — или что там маскировало вход в туннель — осыпалась вниз, но полностью ход не блокировала. И все же, чтобы добраться до конца, ему пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Кеттеринг с остальными шли следом.

Наверное, то же самое чувствовал Картер, входя в гробницу Тутанхамона. Впервые за многие тысячелетия в это подземное помещение ступила нога живого существа. Александер медленно повернулся, освещая прожектором стены, покрытые пылью веков. Архитектура разнообразием не отличалась, на стенах не было ни резьбы, ни прочих украшений. Помещение было простым, чисто утилитарным. Александер улыбнулся: такое конформистски-серое однообразие вполне присуще военной базе…