Исчадия техно - Артем Каменистый

— Мы тогда долго спускались в эту дыру, девочкам трудно приходилось, особенно Лиле, — продолжал рассказывать Давид, мерно работая тяжелыми грубыми веслами. — Потом, уже внизу, звали-звали тебя, а в ответ тишина странная. Тут плохое подумали, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Влад. — Решили, что бросил вас там? Не захотел связываться с таким балластом?

— А что нам еще думать было? — вскинулась Лиля.

— Да хотя бы то, что меня могло привалить в том туннеле — ведь все на честном слове держалось. Давид, ты видел ниже, по левой стене, шахту вертикальную? Недалеко от дыры.

— Видел, но заваленная она вся была. Никак по ней не выбраться. Это за тобой обвалилось?

Думая поначалу рассказать полную правду, Влад по зрелом размышлении решил ее серьезно подкорректировать и упростить. Необязательно всем знать про красную комнату и что в ней произошло, тем более сам толком ничего не понимает и уж тем более не имеет представления, как это передать словами. Да и полный рассказ займет много времени, а подолгу трепаться он не любил. Потому и счел правильным умолчать о телепорте — от расспросов детальных потом не отвертишься.

— Да. Поднялся на один пролет, и все зашаталось, еле успел в боковой проход заскочить, как рухнуло.

— Странно — мы вообще шум обвала не слышали, — удивился Давид.

— Да вы там дальше своего носа ничего не могли различить. Я когда под дырой проходил, услышал, как наверху ругаетесь, будто бабки базарные.

— Было дело, — смутился тот. — На нервах ведь все.

— Ну вот потому и не замечали ничего. А меня там запечатало — назад вернуться не смог. Сам небось помнишь, какие там глыбы навалены. Их за всю жизнь не разгрести, да и хрен с места сдвинешь.

— Помню. Согласен.

— Вот и пришлось мне двигаться в другую сторону. Блуждал под землей долго, около суток, наверное. Несколько раз находил скелеты в грубой коже — вроде той, что у захвативших вас гадов. С одного вот этот топор взял, только без топорища — сгнило оно в труху. Выбрался на равнину возле развалин города непонятного — на наш, старый, совсем непохож. Там вся земля была вымощена плитами каменными, по два метра каждая. Пораскинул мозгами и решил на север податься. В той стороне раньше река текла, а люди возле воды любят селиться. В развалинах ловить нечего — заброшено все давно, да и страшновато. Вдруг там радиация высокая или что-нибудь похуже? Вышел к Вонючке нашей, сливной канаве городской, только не Вонючка она теперь, а очень чистая — даже воду пить можно. Двигался вдоль нее, вышел к месту, где мост железнодорожный был раньше, а там ни моста, ни реки под ним. И вообще много нового — гор на севере у нас уж миллион лет как нет, если не больше. Видели?

— Ага, — отозвалась Лена.

— Не знаю, откуда они взялись. Может, вообще искусственные, а может, оружие применяли вроде тектонического и выросли из-за этого. Ведь удобная штука: бац — и дороги всех видов перерезаны капитально и очень надолго, не говоря уже о разрушении всего, что там стояло. Ладно — отвлекся. В общем, решил я пройтись дальше, по долине — вдали что-то похожее на реку виднелось. И не прогадал: добрался до устья Вонючки. А возле него веселый хуторок увидел и потом крик услышал, но выходить не стал. Незаметно забрался на дерево, разглядел, что там, и заподозрил — вас, наверное, в избушке держат. Ну а дальше сами все знаете.

— И тебя не смогли заметить? Странно — с виду они муху за километр засечь могут.

— Я на вид увалень, но, если надо, умею вести себя тихо и незаметно. Детство в тайге провел.

— А ружье где взял? — не унимался Давид.

Говорить, что нашел в подземелье, было не самой умной идеей. Давид, похоже, в теме разбирается и понимает, что вещица осталась с тех самых старых милых времен, из которых их сюда занесло, и вряд ли бы протянула столько, тем более в таком отличном состоянии. Поэтому вынужден был признать:

— У меня оно с собой было с самого начала.

— Так вот что у тебя под пальто оттопыривалось! — понял наконец Давид. — Зачем таскал такое? А?

— Может, давай сам расскажешь, что с вами дальше было, чем меня допрашивать?

— Ну извини. Не хочешь — не говори.

А почему бы и не признаться? Ничего плохого в том, бесконечно давнем поступке Влад не видел и охотно поведал:

— В тот вечер, когда с вами столкнулся, человека я убил. Плохого человека. Даже очень плохого. Давно пора было это сделать. Потом убегать пришлось от ребят его отца. В промзоне заблудился, и тут вышел из ворот ваш непризнанный гений и, приняв меня за кого-то другого, позвал за собой.

— Из банка ждали человека, вот и перепутал, — пояснил Давид.

— Это я потом понял. В общем, завел он меня в подземелье, а я и не думал сопротивляться, ведь там бы вряд ли стали искать. Послушали? Довольны?

— Влад… Ты мог бы и не рассказывать, обижаться на такое никто не будет. У каждого свои тайны.

— Ладно… проехали. Давай теперь ты.

— Не нашли мы тебя тогда, плохое подумали…

— Да понял я все — дальше рассказывай.

— Туннель тот в завал уперся, но сбоку вторая шахта нашлась, вертикальная. Совсем плохо в ней было, все на честном слове держалось, но выбрались мы почти до верха. Выход там оказался в другой туннель, и он обвалился тоже, а в яму солнце заглядывало — мы еще снизу заметили свет. Выкарабкались возле развалин, на юге их очень много было, а рядом нечасто встречались. И все теми самыми плитами вымощено, про которые ты сейчас говорил. Жара такая, что присели мы в теньке у руин, начал я прикидывать, что дальше делать, и тут с двух сторон посыпались эти твари. Наверное, издали нас заметили и подкрались. Мы даже сделать ничего не успели. Я сразу по затылку схлопотал и отключился, а когда в себя пришел, руки ремнем связаны, у остальных тоже. Примотали нас к длинной жердине всех и погнали куда-то. По пути не трогали, только отдыхать толком не давали — чуть замешкаешься, и по почкам палкой легко можно схлопотать. Я думал, загнусь — после того удара башка совсем плохая стала. Потом, возле других развалин, эти, что нас поймали, разделились. Большая часть ушла, не знаю куда, но надеюсь, что к чертовой бабушке, а четверо остались и гнали нас, пока не привели сюда. Местные с ходу примотали участкового к столбу, а нас в избу заперли. Есть не давали, выводили только по нужде, да и то редко. А сегодня начали… Ну ты сам видел, что они с ним сделали. Меня до сих пор трясет — сколько живу, ничего подобного никогда…

— Сколько всего было народа в той группе, что вас поймала?

— Сперва ровно десять, потом шестеро ушли.

— Ясно… Мне повезло — против такой толпы ружье вряд ли спасло бы.

— Не знаю. Ты шустрый. Всех семерых завалил. Воевал?

— Нет. Даже не служил. Студент.

— Выглядишь старше.