Ход колдуньи - Валентина Алексеевна Савенко

Я молча пожала плечами и покосилась на Змея.

– Ждала ребят, – наконец нашлась я. – А заклинание улетело. И они стали… вот такими.

Я ткнула пальцем в василисков.

– Лучше бы вас, Леннет, бессонница в казарме мучила, – задумчиво подытожил тренер. – Впрочем… вас со Стейном она хотя бы с фонаря не уронила. Так… – Он поднял указательный палец, глядя на горгулий. – Любителей фонарных столбов сдать доктору. Скажите, что надо вылечить любой ценой. Особенно этого… – Тренер поморщился, осматривая сына.

Вард меланхолично глядел перед собой. Не то считал мошку, кружащуюся в свете фонаря, не то звезды над головой отца.

– Стейн, – взор тренера обратился на Змея, – будешь лично проводить тестовые поединки со всеми, кто покажется мне хоть немного подходящим на роль игрока запаса.

– Как скажете, сэр! – отчеканил тот.

Тренер развернулся, явно собираясь уйти. Специально или случайно, он будто забыл обо мне. Выделил, так сказать. Весьма нехорошо выделил. Всем по шапке настучал, а я не часть команды?

– Тогда и я должна! – вырвалось у меня.

– Чего должна? – Эмерсон обернулся.

– Пробовать… игроков. Я ведь тоже. – Бес побери проклятие! – Я василисков…

– Пробовать вы, Мартина, можете только столбы и василисков. – Тренер постучал пальцем по подбородку. – Но раз такое рвение… Будете писать мне отчеты по каждому, с кем дерется Стейн в целях проверить подготовку.

– Да, сэр! – пробормотала я.

– Выход в город только всей командой, – бросил он, прогулочным шагом направляясь в сторону главного здания.

Горгульи забрали у Варда и у Змея еле живой запас и взмыли с ним в небо. Здоровяк категорически отказался от помощи василиска и потопал в больницу сам. Страж ворот взгромоздился на столб.

Мы со Стейном пошли в сторону казармы. Когда ворота скрылись из виду, я спросила:

– А что происходит?

Змей в недоумении покосился на меня.

– Тебе в глобальном плане или хватит про наших знатоков военных действий?

– Мне в среднем плане. И про наших тоже.

– То есть?

– Нам запретили выходить в город по одному. До этого напали на вас в Йоне. – Я отмахнулась от комара. – Команды выходят из Игр полным составом. С игроками случаются всякие странности. Теперь наш запас в больнице. Вард с ними. Он наш защитник.

– Сообразительная мышка, – улыбнулся Змей и тут же помрачнел. – Не знаю, что происходит. Но с этими Играми что-то не так.

И замолчал. Вдалеке показались стены казармы.

– Так что с нашими случилось? Где они нашли солнечных боевых магов? Вард как там оказался? – Сильно сомневаюсь, что он пошел гулять в компании запаса!

Я потянула Стейна за рукав рубашки, заставляя остановиться. Змей покосился по сторонам и увлек меня в тень стены. Прижав к ней, тихо сказал, упираясь одной рукой у моей головы:

– Ничего не было. Запомни, мышка.

Он издевается?

– Помню! – Я вцепилась пальцами в ворот рубашки и притянула Стейна к себе так, что мы почти соприкасались носами, а дыхание и вовсе смешалось. – Я отлично помню про спор и столбы. Но мне бы очень хотелось знать, о чем я не помню. Если ты не заметил, я тоже часть команды. И тоже могу случайно свалиться со столба. И лучше мне знать, где и когда я могу его встретить!

Пару секунд Змей сверлил меня взглядом, потом едва слышно сказал:

– В таверне…

И обрисовал приключения Оливера, Чарли, Варда и «столбов».

Здоровяк отправился в город, навестить деда и бабку. Его мать, супруга Эмерсона, работала в институте кладовщицей. Выходить не любила. Поэтому Вард пошел к родне один. Но неподалеку от альма-матер наткнулся на наших запасных игроков. Они явно чего-то перебрали, но ни к кому не цеплялись, вполне мирно отдыхали на скамейке.

Вард сбегал к родне и на всякий случай, чтобы, не дай тени и солнце, не остаться вообще без второго состава команды, отправился на поиски запаса.

Чутье его не подвело.

Пока он навещал деда и бабку, Оливер и Чарли ввалились в таверну и нарвались на солнечных магов. Тоже весьма «радостных». Из команды, участвующей в Играх.

Итог: тихая драка в переулке. Тихая, потому что светлых тоже могли выгнать из команды. А за нападение их поединок с теневиками при всем желании сойти не мог. К тому же это было нечестно: горели желанием подраться обе команды, и брать на себя роль злодеев никто не желал.

Солнечные оказались сильнее запаса и явно увлеклись. Им будто глаза пеленой застило. Отделали противников капитально. А когда Вард попытался их остановить, досталось и ему. Драку закончил Змей, запустив в противников их же заклинания. Только тогда они поняли, что натворили.

Змей договорился с ними, что солнечные расползаются по домам и сами придумывают причину для объяснения собственного печального вида. А теневики сами. И никаких драк.

– Что они такое пили? – Я потерла пальцем переносицу.

– Не знаю. Доктор скажет. – Стейн прекратил нависать надо мной.

– Опоили не только их? – предположила я. – Солнечных тоже?

Змей едва заметно кивнул. Но, к счастью, предлагать уйти из команды, потому что на Играх творится не пойми что, не стал. Пожелав спокойной ночи, он растворился в темноте.

У двери горгулья баюкала завернутую в пеструю тряпку Беллу. Увидев меня, пробурчала:

– Развели тут особые положения!

Я в недоумении посмотрела на каменную комендантшу. Отдавая мне лисичку, она сердито пояснила, что я – студентка на особых условиях. Мне лично тренером разрешено задерживаться до утренних петухов во имя учебы.

– Но лучше бы тебе больше не пытаться превратить в этих самых петухов василисков! – взлетая на крыльцо, прорычала она.

Похоже, не только у Изабель по пять линз по углам распихано! Скорость распространения новостей поражала.

Уже у себя в комнате, вымытая и переодетая, с Беллой под боком, я сидела на кровати. Чувствовала себя ломовой лошадью, у которой нет сил протянуть копыта, и только поэтому она все еще куда-то топает. Я не топала, я пыталась собрать мысли в кучу. И придать им хоть какой-то порядок.

Первое. Мои догадки, что на Играх происходит нечто непонятное, верны. К чему это приведет, неясно. Но мне нужно участвовать. Точка. Второе. Проклятие все чаще заставляет говорить правду в самый неподходящий момент.

Однако я, кажется, нащупала выход: таки говорить правду. А значит, обойти проклятие возможно! Сложно? Да. Но не все так печально, как сказал отец.

Почему же тогда никто раньше не додумался до этого? Я отнюдь не гений и не ходячий генератор идей. Вывод: надо узнать подробнее о тех, кто жил с проклятием!

Как там дела у сестрички? Посмотрела документы? Нет?

Достав из тумбочки линзу, я нажала на картинку с портретом сестры. Ненси не ответила. Пару минут спустя пришла готовая проекция.

Открыв ее, я не сразу поняла, что за полог у сестры над головой. Потом дошло, что Ненси записывала проекцию, сидя под одеялом.

– Я под домашним арестом! – округлив глаза, прошептала она. – Потом вызову, а то папа линзу отберет!

Интересно, что она натворила? Папа очень редко ее наказывал. Если быть точной, то два раза. И оба раза Ненси начисто истратила деньги со своего счета. С тех пор он контролирует ее расходы. Сестричка нашла способ обойти родительский контроль?

Ладно, потом сама все расскажет.

Я покрутила линзу в руке. Говорят, что в гуляющих по линзам новостных проекциях можно найти все… Может, повезет и я обнаружу что-нибудь о тех из Леннет, у кого было проклятие?

Но надежды не оправдались. Кроме коротких биографий (родился, учился, жил уединенно) и заметки о смерти сестры папы, я ничего не раскопала.

* * *

Следующая неделя прошла в состоянии вечно куда-то спешащей пчелы!

Утро начиналось с двух горгулий. Одна будила казарму. Вторая кормила Беллу. Затем – прогулка с лисичкой, очередь в душ и бодрая пробежка в столовую, потому что попасть в обитель чистоты первой не вышло ни разу.

После торопливого завтрака – занятия. На них я очень сожалела, что нет переводчика с языка боевых магов на язык прикладной и бытовой. Точнее, он был, но времени у нас со Стейном на долгое сидение над заданиями не имелось.

Едва заканчивались занятия, мы шли на поле, пытать… испытывать новобранцев запаса. Тренер зверствовал и буквально перебирал курсы от первого до пятого. Все, кто имел оценки выше «удовлетворительно», попали под раздачу. И не попали в команду.

Под вопросом оказались два парня с четвертого. В их отношении Эмерсон думал.

И Изабель.

Любительница расчетов и ставок оказалась сильным противником. Она буквально просчитывала шаги Змея, но… он ее перехитрил. Вначале казалось, что Стейн действует нелогично, но потом стало ясно, что даже в даре Изабель можно найти слабое место. И то, что она полностью полагалась на него, отнюдь не плюс.

В итоге пошли новые испытуемые.

Я строчила отчеты, чувствуя себя секретарем. Змей тестировал очередного претендента. А наш запас так и сидел в больнице. Доктор Джеймс лечил их усердно и беспощадно: заклинаниями и микстурами с пилюлями вприкуску. Но до