Порожденная грехом: Часть 1 - Кора Рейли

Мэддокс послал мне растерянный взгляд, пока я не указала на его татуировку. Он криво усмехнулся.

— О чем ты сожалеешь, что не сделала?

Список был длинным, но я не чувствовала себя комфортно, обсуждая его с Мэддоксом. Оторвав от него взгляд, я уставилась в потолок. Вентилятор вращался медленными, завораживающими кругами.

— Ничего.

Он засмеялся, и у меня внутри все перевернулось. Он появился у кровати, возвышаясь надо мной, все еще одетый только в боксеры.

— Я тебе не верю. Уверен, что есть много вещей, которые ты до смерти хочешь сделать, но не можешь, потому что твой старик всегда прикрывает тебе спину.

Я ничего не сказала. Мэддокс опустился на другую сторону кровати, и я сжала руки в кулаки.

— Не пытайся задушить меня, пока я сплю. Если ты попытаешься что-нибудь предпринять, я сам передам тебя Коди.

Я кивнула, не доверяя своему голосу. Мне стало слишком жарко, когда Мэддокс растянулся рядом. Его кровать была слишком мала для двух людей, которые не состояли в отношениях. Наши руки практически соприкасались. Едва можно было сосчитать полсантиметра между нами. Я сложила руки на животе, чтобы между нашими руками было больше пространства.

— Для того, кто флиртовал со мной в конуре, ты сейчас ужасно тихая, — пошутил он, наклонив ко мне лицо.

Я повернула голову в его сторону. Несмотря на нашу близость, я и вполовину не была так напугана, как должна была бы. Если бы я хотела, чтобы мой план сработал, мне следовало бы флиртовать с ним сейчас, но это определенно выходило за рамки моей зоны комфорта.

— Я думала, ты хочешь спать.

— Я хочу, — сказал он, но его глаза говорили что-то еще.

Я сглотнула, когда он, наконец, отвернулся и погасил свет.

Прислушиваясь к его дыханию, я цеплялась за сознание, надеясь, что он заснет раньше меня. Но я просто знала, что он не спит. Я задавалась вопросом, что мешало ему уснуть. Это не могло быть беспокойством за его жизнь. Может, он воображал все то, что мог бы со мной сделать. Мой пульс ускорился. Проблема состояла в том, что это было не только от беспокойства.

Проснувшись на следующее утро, я резко вскочила в постели, оглядываясь по сторонам. Мэддокс сидел на подоконнике. На его щеке появилась ямочка, когда он встретился со мной взглядом.

— Ты выжила, видишь?

Я прочистила горло и пригладила волосы, чувствуя себя уязвимой, зная, что Мэддокс видел меня спящей. Это очень личное, и я никогда не делилась ею ни с кем, кроме своей семьи. Солнце только что взошло, но Мэддокс выглядел так, будто уже некоторое время не спал.

— Почему ты не спишь?

Мэддокс пожал плечами.

— Ты заняла слишком много места в постели.

Я наклонила голову в раздумье. Все почти выглядело так, словно Мэддокс чувствовал себя неловко со мной в кровати. По крайней мере, я не единственная, кому было не по себе. Я встала и потянулась. Мэддокс проследил за движением. Может, он испугался собственного желания. Я должна этим воспользоваться. Когда я подошла к нему, под его пристальным вниманием, мое мужество ускользнуло. Как он и сказал, он не похож на Джованни. Мэддокс не стал бы сдерживаться из-за страха перед моим отцом. Он, вероятно, отправил бы ему подробный отчет, если бы у нас когда-нибудь произошёл секс.

Горячая волна прошла по моему телу при этой мысли.

Я обхватила себя руками за грудь, когда остановилась рядом с ним, и холодный утренний воздух ударил в меня. Мои соски затвердели, и я остро осознала, что Мэддокс мог видеть это сквозь тонкую ткань футболки.

— Меня не будет большую часть дня, но я оставлю достаточно еды и воды и запру дверь.

Я кивнула, проследив за его взглядом за горизонт и удивляясь тому, насколько странной вышла ситуация. В мгновение ока моя жизнь перевернулась с ног на голову, и у меня возникло ощущение, что это только начало.

Я осматривала профиль Мэддокса, острые углы, затем задержалась на шраме, который выглядел как ямочка.

— Откуда у тебя этот шрам?

Мэддокс коснулся этого места и криво улыбнулся.

— Когда мне было девять, я пытался выпустить собак Эрла на свободу в ночь боя. Нескольким из них удалось убежать. Он ударил меня одним из ошейников с шипами, которые он использует на собаках.

— Это ужасно. Но почему шрам так плохо зажил? Рана не могла быть настолько глубокой.

— Он сказал, что если я захочу встать на сторону собак, со мной будут обращаться как с собакой, а их раны всегда должны заживать без лечения. Он также запер меня в клетке на пару дней, так что я знаю, каково это.

У меня отвисла челюсть.

— Неудивительно, что ты так запутался.

Он рассмеялся глубоким, полным животом смехом.

— Это одна из причин, да, но твой старик все еще выигрывает приз в этом всем.

Я прислонилась к стене, нахмурившись.

— Но Эрл должен был заботиться о тебе после смерти твоего отца, а не травмировать тебя морально и физически.

Он вздохнул и покачал головой.

— Я даже не знаю, зачем тебе это сказал.

— Потому что у тебя больше никого нет, ты достаточно доверяешь, чтобы делиться этим.

Я весь день просидела на подоконнике. Сначала я была удивлена, что Мэддокс не запер окно. Но вскоре поняла, почему побег через окно, помимо риска спрыгнуть со второго этажа, не был вариантом. Я заметила охранников, патрулирующих изгородь из проволоки, и у одного из них был ротвейлер на поводке. Он, вероятно, послал бы животное за мной, если бы я попыталась убежать. Вспомнив острые зубы Сатаны, я содрогнулась при мысли о том, что они сделают с моей плотью. Мы с ней заключили — по крайней мере, временный — мир, но я не слепа к той опасности, которую представляли собаки.

Я оглядела горизонт в поисках признаков того, что папа уже в пути. Я даже не была уверена, что именно ищу. Он, конечно, постарается как можно дольше держать свою атаку в секрете, чтобы застать байкеров врасплох. Я знала, что он искал меня, но, будучи не в состоянии связаться с ним или с кем-либо еще из семьи, я чувствовала, будто часть меня оторвана. Даже когда я находилась вдали от дома, у меня всегда был при себе телефон, чтобы связаться с ними, когда мне заблагорассудится. Теперь я чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо в своей жизни.

Мэддокс вернулся домой после наступления темноты, растрепанный и злой.

— Что случилось? — спросила я, садясь в постели.

— Твой отец.

Он не стал вдаваться в подробности, просто исчез в ванной. Я не могла не улыбнуться.

Мэддокс вышел через десять минут и, не сказав больше ни слова, лег в кровать, но свет не выключил.