Кровные узы - Анжела Марсонс

Инспектор не стала комментировать наивность этого заявления. Если б все было так просто!

– Конечно, мне и в голову не приходило, что Максин может исчезнуть так надолго. Думала, что она вернется через несколько недель и мы начнем всё сначала. – Миссис Уэйкман явно опечалилась, и неприятное ощущение в животе Стоун усилилось. Она все еще держала про себя новости, которые должна была сообщить этой женщине. – Пару раз я звонила ее биологической матери, но та давала мне путаные ответы и обещала, что Максин скоро мне перезвонит.

– Так вы знаете ее биологическую мать? – удивилась Ким.

– Ну конечно. – Уэйкман закатила глаза. – Я ее знаю, да и вы, скорее всего, тоже. Ее чуть ли не каждый день показывают по телевизору.

Детектив была рада, что у них появилась перспектива беседы с родной матерью Максин, но прежде она неизбежно должна была разбить сердце стоящей перед ней несчастной женщины.

Ким посмотрела на Брайанта и по его глазам поняла, что сержант испытывает схожие чувства.

Она дотронулась до руки хозяйки дома.

– Миссис Уэйкман, боюсь, что мы приехали к вам с очень плохими вестями…

Ким разогнала свой «Кавасаки Ниндзя» до 65 миль в час и заняла среднюю полосу, чтобы обогнать два бензовоза и дом на колесах. Через сто метров, перед поворотом на боковую дорогу, она вновь заняла медленный ряд и съехала с шоссе М6.

Эта поездка сдула с нее часть той паутины горя, которая опутала их с Брайантом в доме миссис Уэйкман. Бедная женщина во всем винила только себя. К удивлению Стоун, она совсем не злилась на биологическую мать погибшей девушки. Может быть, это придет позже, подумала Ким.

Инспектор никак не могла избавиться от ощущения грусти из-за того, что Максин решила искать нечто большее, чем то, что у нее уже было. Что в принципе означает сертификат об усыновлении? В идеале то, что связь между биологической матерью и дочерью прерывается навсегда. Но здесь этого не произошло. Данный сертификат превратил миссис Уэйкман в обыкновенную няньку, пока у девочки не появился более интересный вариант.

Но что в этом случае можно сказать о ее родной матери? Имела ли она право на вторую попытку после того, как отказалась от собственного ребенка? Ким не была настолько зашоренной, чтобы не понимать, что иногда бывают случаи, когда мать вынуждена передать ребенка государству. Черт побери, она была бы счастлива, если б ее собственная мать это сделала, – но в любом случае здесь должна была быть некая завершенность. Это делается раз и навсегда. И никакого заднего хода.

Эти мысли не оставляли ее с тех самых пор, как они с Брайантом уехали из дома Уэйкманов, торжественные и погруженные в горе оставшейся там хозяйки. Стоун решила закончить с работой – делом Максин Уэйкман они займутся завтра с утра.

Во время вечерней прогулки с Барни инспектору в голову пришли новые мысли. Она почувствовала себя так, словно ее сознание разделилось на две части. Одна была ясная, как летний солнечный день, и в ней присутствовали цель, желание и намерение собрать воедино головоломку и выяснить, кто же убил Диану Брайтман и, возможно, Максин Уэйкман. Вторая же была темной и мрачной, полной мыслей и ощущений, которые Ким совсем не нравились.

И именно эти мысли привели ее сюда, подумала Стоун, паркуя мотоцикл перед тюрьмой Дрейк-Холл.

Она почувствовала, что это решение формируется в ее мозгу еще во время поездки с Брайантом, и именно поэтому не решилась поделиться с ним своими мыслями. Но даже отправившись в эту поездку, детектив все еще продолжала колебаться – каждый съезд с шоссе манил ее возможностью вернуться домой к блаженному неведению.

Вступить в новую схватку с Александрой значило рискнуть гораздо более серьезными вещами, чем была готова Стоун. При этом она знала, что за этой внезапной переменой в ее матери стояла именно Алекс, а сама мысль о том, что ее мать может выйти на свободу, была для нее невыносимой.

Инспектор не сильно удивилась, когда эта женщина-социопат вновь ворвалась в ее жизнь. Крохотная частичка ее мозга всегда знала, что она еще встретится с этим хитрым и лишенным всех эмоций психиатром. Во время их последней встречи Ким поняла, что она завладела всеми мыслями Алекс. Та выяснила об инспекторе все, что было возможно. В этом было что-то противоестественное, но доктор Торн больше, чем кто бы то ни было, знала об ужасе, страхе и боли, которые заполняли детство Ким. Она смогла изучить каждый случай жестокости, надругательства и пренебрежения, с которыми сталкивалась Стоун, и попыталась использовать эти знания для того, чтобы лишить ее рассудка.

Алекс тогда сказала, что между нею и Ким существует некая связь и что нежелание инспектора вступать с кем-нибудь в близкие отношения связывает их еще больше. Правда, сама Стоун никакого сходства или связи между ними не замечала. Вообще никакой.

Ким вполне могла повернуться к проблеме спиной, проигнорировать язвительные строчки в письме Алекс и положиться на Систему, будучи уверенной в том, что комиссия по УДО сама все поймет и откажет ее матери в освобождении. «Но ведь есть пример Лили», – раздался у нее в голове едва слышный голосок. Единственной женщины, которую Стоун считала своей союзницей и которую удалось обвести вокруг пальца. Так что детектив не могла рисковать тем, что с комиссией удастся сделать то же самое.

Что, если они увидят перед собой приятную женщину слегка за шестьдесят, кающуюся и сожалеющую о том, что она сделала с Мики и с Ким? Что, если эта демонстрация здравомыслия позволит ее матери занять место в мире нормальных людей? В мире самой Ким? Сможет ли она научиться жить с мыслью о том, что эта сука на свободе?

Нет, она не может так рисковать. Если у Алекс есть что-то, что позволит надежно запереть ее мать, у нее нет иного выхода, кроме как выяснить, что же это такое. И, естественно, ей придется заплатить за это знание.

Стоун надеялась только на то, что сможет позволить себе эту цену.

Алекс наслаждалась волнами возбуждения, которые прокатывались по всему ее телу. Следуя за Кэти в комнату для свиданий, она заставила себя спрятать улыбку. Столь легко достижимый триумф не слишком привлекал ее.

Она с самого начала знала, что детектив-инспектор придет. У Ким Стоун было мало слабостей, а самой большой из тех, что были, являлась ее мать, так что легче всего было использовать именно этот мотив. Но необходимость потратить немного больше усилий, направленных на то, чтобы заставить Ким появиться, доставила бы Александре чуть больше удовольствия, хотя она еще и не успела начать свою игру.

Психиатр остановилась в дверном проеме и быстро окинула взглядом фигуру, которая стояла перед окном. Темные грубые джинсы Стоун удобно сидели на ней, но не обтягивали ее ноги и бедра, а байкерские ботинки прибавляли к ее росту в пять футов и девять дюймов еще один дюйм. Верхнюю часть ее тела скрывала черная кожаная куртка.

Как будто почувствовав ее появление, Ким обернулась, и Алекс, встретившись с ней глазами впервые после отчаянной схватки на берегу канала, почувствовала легкий спазм в животе. Примирительная улыбка доктора разбилась о непроницаемое выражение лица посетительницы. Социопат хорошо помнила это выражение. И, Боже, как же она по нему скучала!