Омлет из выеденного яйца - Татьяна Луганцева

– А вы кто? – спросила Рита, слегка приходя в себя от ее слов.

– А я врач санатория «Черномор» Галина Степановна Коготь, – представилась женщина, снимая с лица медицинскую маску.

– Очень… – чихнула Рита.

– Неприятно, хочешь сказать? – грубо рассмеялась она. – Ничего, переживешь.

– А нельзя было вызвать «скорую», отвезти меня в нормальную больницу, дать нормальный наркоз? – задала Рита правомерный вопрос.

– Очень логично рассуждаешь, это говорит о том, что мозги быстро приходят в себя после хлороформа, – кивнула пожилая женщина и совершенно неожиданно для Маргариты закурила прямо в операционной.

Рита к тому времени уже присела на операционном столе и осмотрелась. Старый кафель, одинокий стеклянный шкаф с медикаментами в пожелтевших картонных коробках. Еще в шкафу стояла бутылка с раствором, лежали стерильные салфетки и упаковки таблеток активированного угля и парацетамола. Странно, что у них еще и хлороформ оказался в наличии.

Галина Степановна перехватила ее взгляд:

– Да, с медикаментами не густо, но иногда дело не в цене таблеток. Спасибо вот, что шовный материал у меня остался с давних времен.

– Со времен войны? – буркнула Маргарита, и докторша снова раскатисто засмеялась:

– У тебя и с чувством юмора все нормально.

– А ничего, что вы курите в операционной? – спросила Рита, ей это не давало покоя.

– Да кому здесь понадобится анестезия общая? Сто лет – никому! – качнула головой в белой шапочке Галина Степановна.

– Мне же понадобилась, – возразила Рита.

– Так это из ряда вон выходящий случай! Спасибо, порадовала старуху!

– Кто? – не поняла Маргарита.

– Ты! Давно я не практиковалась! Хоть что-то стоящее произошло, да и шить снова пришлось! Страшновато было. Руки все помнят! Я же тридцать пять лет заведующей хирургическим отделением проработала. Я с закрытыми глазами аппендицит могу вырезать и все зашью так, что комар носа не подточит. Так что тебе повезло, ты попала в руки опытного хирурга – раз, и два – в наших больницах совсем даже не лучше, можешь поверить мне на слово.

– Почему-то верю, – вздохнула Рита. – Как же мне плохо…

– Пройдет, – миролюбиво заметила Галина Степановна, выпуская мощную струю дыма в потолок. – У меня местной анестезии нет в таком количестве. Есть одна ампула – тебе не хватило бы, а новокаин, которого много, – так просрочен давно! А отвечая на твой вопрос – почему не в больницу? Так первое – не лучше там, я уже говорила и знаю, что говорю, так как сама работала в этой сфере.

– А второе что? Раз есть первое, – спросила Рита.

– Так кровило сильно! У нас больница далеко! Да и казусы могут всякие случиться. Может, машины нет. На вызове, сломана, или бензина нет. Мало ли. С кровотечением не шутят, вот я и зашила сама на свой страх и риск, – ответила хирург.

Маргарита покосилась на свой заклеенный пластырем бок:

– Я буду жить?

– Еще как! Жизненно важные органы не задеты. Все будет хорошо! – погасила окурок Галина Степановна в емкости, похожей на лабораторную посуду, служившую пепельницей.

– Хотелось бы вам верить, – вздохнула Рита.

– А чего не верить-то? Оклемалась? Вызываем участкового? – спросила врач.

– Зачем?! – испугалась Маргарита. – Я что-то сделала? Что-то не так?

– Вот ведь дурочка! Это с тобой сделали! Был же огнестрел! Ероха валяется в соседней комнате в обморочном состоянии! Он чуть с ума не сошел! Этот олух случайно выстрелил, сам не понял как! Этот случай надо зафиксировать, – достала еще одну сигарету Галина Степановна.

– Не надо ничего! Что вы! Такое дело! Несчастный случай! Никто никого не хотел убивать! Давайте не будем поднимать шумиху, все обошлось, – попросила Маргарита и, соскользнув на пол, прошлепала босиком к двери и открыла ее. На больничной кушетке, обхватив голову руками, сидел Ерофей. Он поднял на нее перепуганные, даже заплаканные глаза:

– Жива?!

– Вроде.

– Больно?

– Терпимо.

– Господи, я не хотел! Я чуть не убил человека! Как же я рад, что все обошлось! – Он встал и подошел к ней.

– Все хорошо. Вскользь прошло, – успокоила она его.

Ерофей осторожно обнял ее:

– Прости меня! Я не знаю, как это получилось! Это проклятое ружье…

К ним в помещение зашла Галина Степановна.

– Это сестра моя, – сказал Ерофей.

– Я знаю, ты уже все уши прожужжал, – улыбнулась она, и ее морщинистое лицо просветлело.

– Егорова Маргарита Олеговна, – представилась Рита официально и расплакалась.

– Ерофей Олегович Егоров, – ответил парень, трясясь всем телом.

– У вас общий отец, – заметила Галина Степановна, с интересом рассматривая их. – Вы очень милые ребята. И встреча у вас была та еще…

– Не думал я, что при нашей встрече я тебя подстрелю, – хлюпнул носом Ерофей, – так получилось. Вышел я с ним… С ружьем…

– А чего ты с ним вышел? – поинтересовалась Галина Степановна. – Ты такой рассеянный, тебе бы к оружию и близко не приближаться!

– Так это ружье отца, нашего с Маргаритой отца, – сказал он, – на него и лицензия есть, официальное оно.

– Так это – Олега, а не твое! Ты и отец – разные люди! – покачала головой доктор.

– Неважно! Он – мой отец, и ружье перешло ко мне по наследству! Кто-то повадился убивать ежиков, – всхлипнул парень.

– Что-что? – не поняла Маргарита, уж слишком резким был переход в разговоре.

– Ежиков! – пояснил он. – Вы что, не знаете? Такие маленькие зверюшки с иголочками. Нам, сестра, еще только предстоит познакомиться поближе, но вот одно ты обо мне уже можешь знать. Я очень люблю ежиков. Они такие милые, безобидные, очень потешные. Ну, бегают они по участку, ищут всяких червячков, лягушек, объедки. Кому это мешает? Я им молоко ставлю, любят они его. А какая-то сволочь уже убила несколько ежиков. Я когда трупики увидел, мне плохо стало. И ведь не жрёт, не использует никак, а как их используешь? Просто убивает.

– Кто? – оторопела Рита, представив себе мужика с ружьем, злостно отстреливающего невинных ежиков.

– Я не знаю! Зверь какой-то. Выгрыз каждому брюшко! – воскликнул Ерофей.

– Ой, не надо подробностей! – не выдержала даже видавшая виды хирург. – С брюшка там или с лапок…

– Хорошо, не буду! Вот я и поставил капкан на этого зверя! Проснулся и пошел с ружьем проверить… Я поздно ложусь и поздно встаю днем.

– Встал днем? Время к вечеру, – не сдержалась хирург.

– Так я не работаю. Я могу ночью рисовать, днем спать, – ответил Ерофей, слегка смущаясь. – Ружье взял, потому что не знал, кто мог попасть в капкан. Вот и взял на всякий случай… Разве же я мог предвидеть, что так получится?