Фокус-покус, или Волшебников не бывает - Татьяна Веденская

– Как тебя зовут? – спросила Василиса, надеясь перевести мысли этой явно сумасшедшей женщины в другое русло.

– Думаешь, позволю тебе завладеть моим именем. Ведьма! – Женщину трясло, словно в лихорадке. Девушка пыталась вспомнить, как можно повлиять на настроение психически больного. Ведь это шизофрения? Ярослав много раз говорил, что эзотерика – как магнит, как путеводная звезда для людей с отклонениями. Все, что существует в паранормальной культуре, кормит их – биополя, звездные карты, инопланетяне, голоса умерших, всемирные заговоры и биологические эксперименты – все порождается и подкрепляется в их обостренном сознании.

– Дай мне уйти – и он будет твоим, – произнесла Василиса, делая маленький шаг назад. Она была почти уверена, что сможет перемахнуть перила в два прыжка. Успеет ли добежать до подъезда? Пожалуй, да. Но времени на то, чтобы набрать код, не будет.

– Ты врешь! Я-то уж знаю, как ты умеешь это, – забормотала женщина. Девушка была уверена, что никогда раньше не видела ее. Она могла быть на какой-нибудь передаче. Но могла и придумать все это – целая история от начала до конца. Конец, однозначно, близок. Кульминация, развязка.

– Да. Он всегда был твоим. Ты права. Это было предопределено, – проговорила Василиса, и на лице ненормальной появилось подобие улыбки. Вася отступила еще немного в противоположную входу сторону, как вдруг женщина напряглась, вытянулась, как струна, и пристально вгляделась во что-то за спиной у девушки.

– Позвала своих? – Лицо женщины ожесточилось, и злая улыбка перекосила ее. Она по-прежнему смотрела в одну точку. Та даже оглянулась назад, уверенная, что сумасшедшая увидела кого-то из знакомых. Но за спиной не было никого.

Галлюцинации. Дело плохо.

– Я знала, что эта тварь ходит с тобой, – продолжала сумасшедшая. Она опустила левую руку в снег, лежащий на подоконнике беседки, зачерпнула целую пригоршню и швырнула – но не в девушку, а немного левее.

– Кого ты увидела? Там никого нет, – спросила Василиса и тут же пожалела об этом. Лицо женщины исказила гримаса бешеной ярости.

– Это твой демон, знаю, он помогает тебе. Высосал твое сердце, – кричала сумасшедшая. – Но я не дам тебе высосать сердце Ярослава. Спасу его! – Ждать больше было нельзя ни минуты. Девушка подпрыгнула, одна нога на лавочке, другая – на подоконнике. Секунда – и она была бы по ту сторону беседки. Снег падал с небес с еще большей силой, и зона видимости – не больше метра.

– Помогите! – закричала Василиса, когда почувствовала, что рука сумасшедшей вцепилась в ее ногу и потянула вниз, на пол. Как же быстро она налетела. Дикая, с бешеными глазами, и вдруг…

Резким движением женщина высвободила правую руку из-под бесформенной серой куртки, и Василиса успела заметить в ее руке нож. Обычный кухонный, с зазубринами. Не самый длинный, но с широким лезвием. Она примерно таким разрезала овощи, чтобы сделать Ярославу салат. Вегетарианцы едят много овощей.

– Я спасу его. Прочь, твари! – шипела психичка, замахиваясь на Василису. Та отбивалась голыми руками, била ненормальную ногами. Болоньевая куртка почти не сдерживала сильных, яростных ударов ножа. Первыми пострадали руки. Затем чокнутая окончательно стащила девушку на пол, запрыгнула сверху и ударила по ноге. Острейшая боль пронзила сознание, удесятерив ее силы. Она скинула психичку, ударила ногой в живот, и та охнула, отлетела в сторону, но тут же собралась и бросилась на нее снова.

– Убивают! – в последний раз набралась сил девушка. Крик не получился громким. Скорее, сдавленный хрип.

Затем еще один удар, разорвавший сознание яркой, почти непереносимой болью. Она почувствовала, как нож разрывает материю куртки, замедляется, зацепившись за молнию, и входит в мягкие ткани, лишая способности думать и даже дышать.

Затем тишина, мерзкая тишина, подползающая с разных сторон, как черный паук. Василиса смотрела в одну точку, на стену под сиденьем в беседке, и ждала, когда эта чернота сменится ярким светом и летящим вдаль четырехмерным тоннелем. Согласно убеждениям Ярослава, там, за границами физического тела, не было ничего, кроме пустоты. Девушка молила, сама не зная кого, чтобы он ошибался. Ее глаза оставались открытыми, она не шевелилась, оставленная лежать, истекая кровью, на грязном полу беседки прямо около дома Страхова.

В тот день сильно потеплело – сразу на десять градусов, и с самого утра шел снег. Предвестник весны бился в жестокой схватке с озлобленной серой зимой – снег падал на асфальт и тут же таял. И весь день Ярослава не оставляло предчувствие беды. Для человека, не верящего в знаки, это состояние было мучительным.

Может, съел чего-нибудь не то?

Василиса уехала рано, хотя Ярослав знал, что в редакции ее ждали только к обеду. Они поссорились. Она спросила, есть ли у него дети на стороне. Вела себя возмутительно и вызывающе, заявила, что не удивилась бы, если у него окажется с десяток детей, – такой вот фокусник.

У Страхова не было детей, не было даже никаких серьезных отношений до того, как он встретил эту неугомонную журналистку. Но зачем-то вспылил и ответил, что мужчина вовсе не может быть до конца уверен в том, что бездетный, – только если он не монах.

Она расхохоталась и порекомендовала уточнить у тех монахов, которые выхаживали его после «неизвестной катастрофы». Заодно уточнила, не был ли тот монастырь женским. И уехала – куда не сказала, демонстративно показывая, что ее дела его не касаются. Хлопнула дверью, а затем остановилась в коридоре, посмотрела в камеру видеонаблюдения. Знала, паршивка, что он будет наблюдать. Уперла ладони и показала ему «буратино», высунула язык, а затем убежала.

Вот оно откуда, предчувствие. Что ему делать? Ярослав понимал – она обижается. Женщины всегда хотят большего, не понимая, чем это чревато и насколько невозможно это «большее» в его случае. Разве можно строить дом и сажать дерево, если ходишь по лезвию ножа? О чем он только думал, когда Василиса пришла к нему год назад с этой смешной статьей в руках и с огромными голубыми глазами, полными обещаний, о которых любой мужчина может только мечтать.

Серега приехал через час после ее ухода, но Страхов все еще был не в духе – проклятое предчувствие мешало сосредоточиться и отвлекало от дел с Дашей Красновой. Большие деньги.

– Привет эзотерикам и эхоловам. – Друг влетел в квартиру, стряхивая с плеч мокрый снег. – Вот ведь погодка.

– Принес амулет? – хмуро спросил Ярослав.

– Конечно. – И Серега достал из кармана красивую серебряную «штучку» – закрученный по спирали замысловатый с неизвестными, похожими на старославянскую письменность, знаками.

– Хоть что ты тут понаписал? – нахмурился Ярослав.

– Не в настроении? Чувствуется рука женщины! – хмыкнул тот.

– Да иди ты. – Страхов демонстративно отвернулся, рассматривая амулет.