Наслаждение и боль - Энн Мэтер

— О, напротив, я желаю вам всяческого успеха! — сдержанно сказала Лаура. — Вы именно это хотели сообщить мне?

— Не надо дразнить меня, сеньорита, — возмутилась Розета. — Я сообщила вам обо всем, чтобы вы, когда будете принимать окончательное решение, имели это в виду.

— Мое окончательное решение уже принято, сеньорита, — ответила Лаура с оттенком высокомерия. — Еще до того, как я вошла в эту комнату. Я покину Мадралена в конце недели, как и предполагалось.

— Я очень рада, — скривила в улыбке свои губы Розета, — что мы поняли с вами друг друга, сеньорита.

— А теперь могу я увидеть донью Луизу? — в свою очередь улыбнулась Лаура.

Розета пожала плечами.

— Конечно. Она надеется убедить вас остаться. Мне кажется, что она влюблена в вас, — заметила она насмешливо.

Лаура не стала больше дразнить Розету. Она могла бы рассказать ей о Рафаэле такое, чего не знал ни один человек, но она прикусила язык и промолчала. Какой толк просвещать Розету. Но когда Розета направилась к двери, Лаура не удержалась от одного замечания:

— Скажите мне, сеньорита Бургос, — проговорила она, — а проклятие, которое угрожает семейству Мадралена, вас совсем не беспокоит?

— Проклятие? — обернулась Розета. — О, вы имеете в виду жен. Господи, конечно нет! Эта сказка старух!

— Не совсем, — возразила Лаура.

Розета улыбнулась, прислонясь к дверному косяку:

— Ну, что касается отца Рафаэля, то это просто мистификация!

— Я не понимаю, — недоверчиво посмотрела н нее Лаура.

— О, хорошо, теперь вы можете все узнать, вздохнула Розета. — Мать Рафаэля сама велама шину, когда произошла авария. Донья Луиза была в машине. Она рассказала мне об этом, но заста вила поклясться никому не говорить. Такова была воля отца Рафаэля. Он взял вину на себя, понимаете?

— Но донья Луиза понимает ведь, что такие сведения нельзя скрывать! — страстно воскликнула Лаура.

Глаза Розеты потемнели.

— А каким образом это касается вас, сеньорита?

— О, конечно, не касается, — устало вздохнула Лаура.

— Не воображайте, что эти старые истории как-то отразились на жизни Рафаэля, сеньорита. Рафаэль в первую очередь и главным образом — Мадралена. И какими бы страстями он ни был обуреваем, все Мадралена следуют строгим семейным законам!

— Я знаю, я знаю, — устало произнесла Лаура. — Пожалуйста, позвольте мне увидеть донью Луизу.

Старая леди была более чем разочарована, когда Лаура сообщила ей о своем решении.

— Но, моя дорогая! — воскликнула она. — Карлос стал другим ребенком, с тех пор как приехали вы. И Рафаэль наконец стал обращать на него внимание!

Лаура была рада, что Розета не присутствовала при этом разговоре.

— Я боюсь, что мне не следует оставаться, — сказала она с сожалением, — имеются другие причины…

— Дело в Рафаэле, не так ли? — покачала головой донья Луиза.

— Неужели меня так легко разгадать? — воскликнула Лаура.

— Вас — нет, а Рафаэля — да, — пожала плечами донья Луиза.

— Рафаэля?

— Конечно. Он так разглядывает вас за ужином, когда уверен, что за ним никто не наблюдает.

— Вы ошибаетесь! — вспыхнула Лаура.

— Почему вы так говорите?

— Розета сказала мне, что она и Рафаэль… — Она вдруг замолчала.

— А, значит, дело в ней! — нахмурилась донья Луиза. — Я могла догадаться! Что касается ее заявления, то, возможно, она и права. В конце концов, Рафаэль должен жениться, и Розета — подходящая кандидатура. Она нуждается в том, чтобы ей руководил мужчина…

— И кроме того, представители семейства Мадралена женятся только на подходящих женщинах, — воскликнула Лаура.

— Боюсь, что это так, — вздохнула донья Луиза. — Но Карлос нуждается в материнской заботе и надежде иметь еще братьев и сестер.

— А что же с любовью? — воскликнула Лаура, не в силах сдержаться. — Для любви, значит, места нет?

— Любовь появится потом, — ответила донья Луиза.

— Любовь рождается! — отрезала Лаура. — Любовь либо существует между людьми, либо ее нет! Ее нельзя вырастить, как растение в теплице!

— Мне жаль, сеньорита, но я не могу с вами согласиться. Моя собственная свадьба была решена тогда, когда я и мой муж были еще детьми. Наш брак был коротким, но счастливым. И тем не менее мы не были безумно влюблены друг в друга.

— Извините меня, — взяла себя в руки Лаура, — у меня есть дела…

— Конечно. — Донья Луиза дружелюбно кивнула, и Лаура выскользнула из комнаты, не в силах продолжать этот разговор. Как бы она ни старалась, она никогда не поймет их взглядов и традиций.

Сославшись на головную боль, она не спустилась к ужину и осталась в своей комнате, разбирая вещи и упаковывая те, которые ей не понадобятся. Завтра — ее последний день, нужно позаботиться об отъезде и так далее. В худшем случае, она уедет поездом в Мадрид, а оттуда уже полетит самолетом. Ей некуда торопиться, в ее распоряжении сколько угодно времени!

Больше всего она не хотела думать о расставании с Карлосом. Какие бы чувства он ни испытывал к отцу, к ней он очень привык, и она понимала, что ему будет ее не хватать. Они очень подружились, Карлос стал вполне самостоятельным, общительным мальчиком. Жаль, что под влиянием Розеты он вновь забьется в свою скорлупу, отгородится от взрослых, как это было до ее приезда. Даже Элизабет не сможет заставить его выбраться из этой скорлупы. Кроме того, она становилась слишком старой, чтобы проявлять достаточно энергии и терпения в отношении его. Лаура вздохнула. Может быть, Рафаэль будет проявлять интерес к сыну и обеспечит ему тепло и привязанность, в которых ребенок так нуждается?

Она тряхнула головой. Нет причин винить себя. Все образуется, и Карлос вырастет и сформирует свой характер. Дети всегда все переживают по-своему, но когда-нибудь он, может быть, вспомнит ее с благодарностью за все то, что она сумела ему открыть.

Позже, сидя на балконе и выкуривая последнюю сигарету перед сном, Лаура вспомнила, что говорила Розета о матери Рафаэля. Какое-то беспокойство угнетало ее, и она испытывала острую потребность сообщить ему обо всем. Может быть, тогда он перестанет остерегаться «родового проклятия» и станет спокойнее.

Хотя все это теперь ее не касается, настойчиво внушала она себе. Розета, несомненно, сама скажет ему обо всем когда-нибудь, и тогда он успокоится. Его собственная трагедия также объяснялась обычным образом. Проклятия — всего лишь дань предрассудкам, и, если они господствуют над рассудком, человек и впрямь может свихнуться. Может быть, именно это и произошло с представителями семейства Мадралена. В конце концов, множество женщин умирают во время родов, как умерла его прабабушка. Ведь в те времена угроза лихорадки или заражения была гораздо сильнее, чем сегодня. Случай со стрельбой на охоте вообще можно отбросить. Тот роковой выстрел мог быть на совести любого из присутствующих охотников.