Отравление в пряничном домике - Инна Балтийская

Вы заранее заказали киллера, который должен устранить меня и вашего мужа? А я-то все гадала, почему наш отравитель вдруг променял излюбленный яд на револьвер? А это просто действовал другой человек. Он не был так близок семье ювелира, чтобы предложить ему отравленную еду. А на то, чтобы киллер смог познакомиться с ювелиром поближе, времени не оставалось, вам надо было торопиться. Вы должны были стать вдовой именно в то время, пока находитесь в реанимации. Чтобы никто не смог вас даже мысленно заподозрить. Вы не пожалели даже несчастного престарелого Ивана Петровича, который когда-то был вашим любовником, а теперь собирался перед смертью жениться на молоденькой. Правда, до конца это убийство не укладывается в моей голове. Зачем вы отравили дантиста? Только для того, чтобы следствие усомнилось в алиби Анжелики? Или чтобы получить несчастную дачу в пригороде? Вам оказалось мало ювелирова наследства?

Между прочим, зачем вам понадобилось убивать мужа? Он ведь и так не слишком надолго задержался бы рядом с вами. Богатство он вам уже отдал, можно сказать, собственными руками. Ну, побаловали бы немножко старичка, что, от вас бы убыло? А, кстати, насчет Моники. Интересно, почему, вместо того, чтобы прикончить шантажистку, вы от нее откупились? Побоялись, что она подстраховалась на случай внезапной гибели? Оставила друзьям конверт с обвинениями в ваш адрес? Алиса, вы убили столько народу только из-за денег? Вам никого не было жаль?

Я немного отдышалась и задала, наконец, главный вопрос:

– Но почему вы так старались отделаться от меня? Ведь я подозревала Анжелику. И продолжала бы ее подозревать даже после гибели вашего мужа. Пожалуйста, ответьте – ну какую я для вас представляла опасность? И зачем было стрелять в Пашу и Макса, они-то что вам сделали? Кстати, почему покушения так резко прекратились? Оттого, что вы вышли из больницы и не хотели попасть под подозрение, или потому, что я по глупости рассказала вам о полицейской охране?

Алиса сидела, не поднимая головы.

– Ну скажите хотя бы, вы насовсем отказались от своих нехороших планов в отношении меня, или планировали убить чуть позже, когда шумиха немного утихнет?

В ответ – ни звука. Я вздохнула, встала с кресла и пошла к двери.

– Стоять! – раздался за спиной жуткий окрик.

Я обернулась. Жестом фокусника хозяйка извлекла откуда-то из-за пазухи маленький блестящий пистолетик и подняла его на уровень моего живота. Левой рукой она указала на чашку, стоящую на «индийском» столике.

– Ты выпьешь эту чашку! – отчеканила она. – Выпьешь немедленно. После этого ты промучаешься совсем недолго. А иначе… Я выстрелю тебе в лицо. Боюсь, ты отдашь концу только к завтрашнему утру. Поверь, это нелегкая смерть. Ты еще будешь умолять меня о яде.

Она подняла руку с пистолетом на уровень моих глаз. В голосе звучал металл, но рука, державшая оружие, заметно дрожала. Я смотрела на нее, не веря своим глазам. Особо страха, как ни странно, я не чувствовала. Ситуация казалась нереальной, как во сне. Вот сейчас проснусь, и окажусь в своей постели, и надо мной склониться мамочка. Не может такого случиться, чтобы Алиса, которую я знаю уже полгода, пристрелит меня, как собаку. Умом я понимала, что она уже потравила кучу народу, но прочувствовать это до конца не могла. И потом, одно дело насыпать или накапать какой-то гадости человеку в питье, предоставив жертве самой закончить дело, и совсем другое – хладнокровно выстрелить в упор.

Повинуясь очередному окрику, я медленно я взяла чашку, наполненную прозрачной желтоватой жидкостью с резким запахом, природу которого я не могла определить. Двигаясь, как в замедленной съемке, я потянула чашку ко рту. Мозги работали четко. Скорее всего, в чашке мгновенно действующая отрава. Если я выпью желтый напиток, меня уже ничто не спасет. А если не выпью? Решится ли Алиса выстрелить мне в лицо? Как-то я читала роман про революцию, в ней несколько глав посвящалось расстрелу пойманных красноармейцев. В книге подчеркивалось, что перед казнью палачи обязательно завязывали героям глаза. Иначе солдаты просто не могли стрелять. А передо мной все же не профессиональный киллер, а обычная женщина… К тому же, пистолетик без глушителя. Ладно, предположим, шума она не побоится, но вот грязи… Из простреленной головы хлынет кровь, разлетятся осколки мозга, весь дорогой новый ремонт будет основательно подпорчен. Ну что ж, остается надеяться или на то, что рука отравительницы дрогнет, или что она ремонт пожалеет.

Обхватив чашку обеими руками, я поднесла ее почти ко рту, вздрогнула всем телом и выронила злополучную посудину. Чашка упала на роскошный розовый ковер, жидкость расплылась на нет некрасивым коричневатым пятном. Алиса ахнула, пистолет в ее руке заходил ходуном.

– Не стреляйте! – истерически вскричала я. – Не надо! Я случайно, руки затряслись. Налейте еще яду, я выпью!

Алиса явно растерялась. Она поднесла пистолетик поближе к моему лбу, опять отошла на несколько шагов, опустила оружие. Опять подняла его, но рука тряслась так сильно, что я не слишком волновалась. Даже если и нажмет на курок, пуля полетит куда угодно, только не в мое лицо. Наконец, окончательное решение было принято.

– Вставай. – Пытаясь говорить твердо, велела хозяйка. – Пойдем на кухню. Сама приготовишь напиток и тут же его выпьешь.

Я пошла по коридору, спиной чувствуя наведенное дуло. Сердце билось, как после стокилометровой пробежки, во рту пересохло. Если выживу, буду хорошо представлять, что чувствуют приговоренные к казни. Впрочем, я лично собираюсь свой приговор опротестовать. Я зашла на кухню, повинуясь указаниям Алисы, достала из шкафчика чистый хрустальный стаканчик.

– Видишь, синяя стеклянная бутылочка стоит? Да ниже нагнись, она на второй полке, вон, между банками с маринованными огурцами. Нашла? Открой ее и несколько капель капни в стакан.

Я открыла бутылочку. В нос ударил горький запах миндаля. Ага, вот чем на самом деле были отравлены предыдущие жертвы. Я наклонила бутылочку над стаканом, отлила примерно столовую ложку и прочно закупорила бутылочку. Затем плеснула в стакан воды. Опять зажав стакан обеими руками, жалобно взглянула на Алису. Она стояла почти рядом, подняв пистолет на уровень плеч.

– Я сейчас это выпью. – Упавшим голосом прошептала я. – Только у меня последняя просьба. Ответьте, вам меня совсем не жалко? Я еще молодая, я так люблю жизнь. Я живу с одной матерью, она теперь просто умрет от горя.

Как я и думала, напоследок хозяйка решила оправдаться.

– Дурочка, зачем ты сунула нос в это дело? Я получила Петино наследство и хотела уйти от дел. А тебе собиралась поручить руководство салоном. Так что тебя ждала роскошная жизнь. Ты сама виновата в своих несчастьях.

Разгорячившись, она жестикулировала левой рукой, опустив правую с пистолетом. Я слушала, приоткрыв рот и держа стакан у самых губ. Сердце колотилось все сильнее. Вот он, решающий момент! Я резко выплеснула содержимое стакана прямо в широко раскрытые хозяйкины глаза. Она взвизгнула, поднесла обе руки к лицу, и я тут же бросилась к ней, пытаясь вырвать оружие. Хозяйка была намного крупнее меня, но от неожиданного толчка не удержалась на ногах, и мы повалились на кафельный пол. Я уселась сверху и принялась бить пустым стаканом по откинутой в сторону руке с пистолетом. Синильная кислота, видимо, сильно повредила глазные оболочки женщины, и она защищалась, не открывая глаз и истошно визжа.