«Илюшка смеется» и другие комедии - Николай Георгиевич Винников
Шрифт:
Интервал:
И столяр, и монтер, и маляр, и шофер…
И артисты, если надо!
Нас отныне не четыре и не пять, а целых шесть!
Шесть таких, что в целом мире — на земле, в воде, в эфире —
Вряд ли где другие есть!
И н н а. Спасибо, мальчики. А сейчас — кто на утренний сеанс в кино? Давно не была, очень хочу. А вы ведь сегодня выходные…
А л е к с е й. Я!
Я к о в. И я!
М и х а и л. И я!
Б о р и с. И мы!
И н н а. Очень хорошо. Присоединяйтесь к нам.
А л е к с е й. К вам? И Альбина Антоновна идет?
И н н а. Нет, не она… (В сторону подъезда.) Кирилл, ну где же вы там?! (Со смехом.) Пятый, живее!
Входит П я т ы й.
П я т ы й. Извините, Инна. Меня задержала Альбина Антоновна… (Ребятам.) Здравствуйте, товарищи… Между прочим, я должен вам сказать большое спасибо за все… Вчера хотел сказать, но… вчера вы уже «дежурили», а сегодня тоже хотел, но… вы еще «дежурили».
Ошеломленный квартет не издает ни звука.
И н н а. Пошли. Мальчики, что же вы? Алеша…
А л е к с е й. Гм… Видишь ли, Инна… Мы ведь не собирались…
Я к о в. Нам еще переодеваться надо…
М и х а и л. И билеты, наверное, уже вряд ли достанем…
И н н а. А вы быстренько приведите себя в порядок — и за нами. Хорошо? Ну догоняйте!
Инна и Пятый уходят.
Анфиса из-за кулис: «Боря! Борис!..»
Входит А н ф и с а.
А н ф и с а. Борька, паршивец, иди завтракать. Жаркое уже подгорает!
Б о р и с. Эх, мам! Что такое жаркое, когда все внутри горит!..
Квартет сквозь изгородь смотрит туда, куда ушли Инна и Пятый, вздыхает, играет и поет:
Когда-нибудь вспомнишь, когда-нибудь скажешь:
«А в нашем дворе неплохой жил народ!..»
И как-нибудь новым знакомым расскажешь
О том, что уже никогда не придет…
О том, как четверка отчаянно звонких,
Отчаянно шустрых мальчишек-друзей
Взяла и связалась с тобою, с девчонкой,
Избрав постоянной подружкой своей.
Как ты, отказавшись от всех своих кукол
И выбросив всех их куда-то под стол,
С четверкой мальчишек стреляла из лука,
Ходила по рыбу, играла в футбол!
Как четверо этих друзей твоих верных,
Вначале, быть может, смешных лишь на вид,
Опорой явились в опасностях первых,
Надежной защитой от первых обид.
Как каждый бы сделал, что только прикажешь:
В огонь, или в воду, иль в дальний поход!
Когда-нибудь вспомнишь, когда-нибудь скажешь:
«А в нашем дворе неплохой жил народ!..»
А н ф и с а (украдкой смахивает слезу). Хорошо… Ну до чего хорошо поют, паршивцы!..
Входит З о й к а. Она в легком светлом летнем платье, в шляпке, в туфельках на высоких каблуках.
Б о р и с (даже пошатнулся от впечатления, которое она произвела на него). Кто это?.. Зойка?.. То есть Зоечка, да?
З о й к а (с гордым кокетством). Представьте себе, да.
Б о р и с (даже заикается от охватившего его волнения). А… А… А куда ты, Зоечка? Куда?!
З о й к а. Тоже в кино. (Идет на улицу.)
А л е к с е й, Я к о в и М и х а и л.
Прошла и больше не вернется ребячья звонкая пора,
Но все, как было, остается в пределах нашего двора…
Б о р и с. Змеи! Что вы поете? Не то ведь, совсем не то!
А л е к с е й. А что, по-твоему, надо?
Б о р и с. «Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты…» (Как загипнотизированный, идет на улицу за Зойкой.)
Свет медленно гаснет.
З а н а в е с.
ОТЕЦ БОЛЬШОЙ СЕМЬИ
Народная комедия в двух частях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Д е д, Савелий Дмитрич Серебрянский.
М а т я, Матрена Андреевна — его жена.
В а с и л и й, Г р и г о р и й, два Н и к о л а я… С е р г е й — их сыновья.
О с о к и н а — соседка Серебрянских.
М а р и я, Д а р ь я, О л ь г а… Ф р о с ь к а — ее дочери.
К р у т о й — председатель колхоза «Рассвет».
С и м а, тетка Серафима — его секретарша-машинистка.
Ш а л а е в — «универкор».
О к у н ь — колхозный фельдшер.
Т и м а — почтальон.
П е т ь к а — подросток.
А л е ш а.
С т а р и к.
И д р у г и е.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Перед занавесом.
Голос по радио: «А сейчас перед вами выступит лауреат нашего смотра — хор сестер Осокиных из колхоза «Рассвет». Художественный руководитель и дирижер — колхозный фельдшер Окунь».
С е с т р ы О с о к и н ы (по знаку Окуня).
У деда Савелья семья не простая:
Сам дед со старухой да семь сыновей —
Василий, Григорий, два Николая,
Дмитрий, Климентий, Сергей!
Не просто сыны, а орлиная стая,
Геройские, славные парни, ей-ей, —
Василий, Григорий, два Николая,
Дмитрий, Климентий, Сергей!
Вгрызаются в недра и в космос взлетают,
Плывут в необъятных просторах морей —
Василий, Григорий, два Николая,
Дмитрий, Климентий, Сергей!
Старик со старухой души в них не чают,
Не сходят с их уст имена сыновей —
Василий, Григорий, два Николая,
Дмитрий, Климентий, Сергей!
Аплодисменты, возгласы: «Браво!..», «Молодцы, девчата!..»
Ш а л а е в (бежит по проходу зрительного зала). Одну минуту! Снимок для районной газеты… (Щелкает затвором фотоаппарата с лампой-вспышкой.) Готово. Благодарю вас… (Вдруг что-то сообразив.) Стойте! А это действительно, это на самом деле?.. А где это? Где и у кого?!
О к у н ь. У нас в колхозе «Рассвет», у нашего садовода и виноградаря Савелия Дмитриевича Серебрянского.
Ш а л а е в. Так это же… Это же потрясающе!
Матерьял на тему эту так и просится в газету.
А коль так, я тотчас еду к вышеназванному деду.
Мне пути иного нет — прямиком в колхоз «Рассвет»!
Затемнение.
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Кабинет председателя колхоза «Рассвет» Крутого.
К р у т о й (за письменным столом просматривает газеты, с раздражением комкает их и бросает на пол).
Что за бес, скажи на милость,
Снова та ж несправедливость:
Все колхозы — слева, справа —
Что ни день в газетах славят,
И ни строчки про «Рассвет»,
Будто нас на свете нет!
Чем же мы соседей хуже —
С планом, что ли, сели в лужу,
Меньше пашем, сеем, жнем,
Государству не сдаем
Хлеба, мяса, разных фруктов
И других сельхозпродуктов?
Почему ж про нас опять,
Как всегда, молчит печать?!
(Нажимает кнопку электрического звонка, нетерпеливо зовет.) Симочка! Где ты там? Не слышишь, что ли?!
С и м а, женщина центнера на полтора, входит и останавливается у двери.
С и м а. Здесь я. Слышу. Ну?
К р у т о й (взрывается). Обратно ты со своим «ну»?! А еще среднюю школу
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!