Замки на их костях - Лора Себастьян

– На самом деле, я надеялась получить от них известия. Я знаю, что они еретики, но мы, безусловно, должны стараться держать наши сердца открытыми для всех, хоть и не должны допустить, чтобы нас коснулась их испорченность. Я отправила пару писем, но, возможно, потребуется время, чтобы получить на них ответ. Поэтому подумала, что, возможно, попрошу темаринского посла сообщить мне новости: замужем ли Софрония, как она приспосабливается и тому подобное. Вы его не видели?

– Лорд Савель? – фыркнув, спрашивает Жизелла. – О, ты его здесь не найдешь, в большинстве случаев он предпочитает компанию самого себя. Я слышала, что он ходит в морской сад только перед рассветом, когда вокруг никого нет.

Сердце Беатрис замирает, и ей приходится сдерживать стон от мысли, что ей придется вылезать из постели перед рассветом.

– Как там Паскаль? – спрашивает Жизелла. – Он в последнее время неуловим, хотя я полагаю, что таковы большинство молодоженов.

«Что ж, где бы он ни скрывался, он не со мной», – думает Беатрис. Однако вслух она придерживается более нейтрального подхода, и, возможно, эта прогулка по морскому саду не окажется потрачена впустую.

– Мы оба считаем этот брак немного странным, – отвечает она. Это та правда, которую она любит больше всего, и другие могут интерпретировать ее так, как им нравится. – Вы, как кузены, должны хорошо знать Паскаля.

– О, у нас полно кузенов, последний раз я насчитал дюжину, не считая короля Леопольда и его братьев в Темарине, – говорит Николо, качая головой. – Но селларианский двор – не лучшее место для детей, и у нас, тех, кто здесь вырос, не было другого выхода, кроме как объединиться.

– Конечно, Пас сначала рос не здесь, – говорит Жизелла. – Он переехал сюда, когда ему было… наверное, тринадцать или около того? После… – она замолкает, глядя на своего брата, но Беатрис и так имеет хорошее представление о том, что должно последовать дальше.

– После? – все равно подсказывает Беатрис, потому что, хотя и знает эту историю, она не знает их версии, а ее мать всегда говорила ей, что, повторяясь достаточно часто, сплетни становятся самостоятельной правдой.

– После того, как скончался принц Пьетро, – заканчивает Николо. – До этого Паскаль жил на юге со своей матерью.

Беатрис делает вид, что это для нее новая информация, хотя слухи о королеве Валенсии дошли даже до бессемийского двора. Они называли ее Безумной Королевой. Беатрис слышала более подробный рассказ о трагическом самоубийстве королевы в рамках своих уроков, но именно слухи больше всего преследовали ее на протяжении многих лет, хотя большинство из них слишком возмутительны, чтобы в них можно было поверить.

А что касается смерти Пьетро… Что ж, она помнит, как известие об этом дошло до Бессемии и как даже в возрасте двенадцати лет она была уверена, что к этому приложила руку ее мать. Беатрис была единственной из ее сестер, обрученной со вторым сыном, так как Пьетро уже состоял в браке, и с этим ничего нельзя было поделать. Впрочем, достаточно пятерых мертворожденных детей и несчастного случая на охоте чуть позже – и Паскаль стал единственным наследником своего отца. В любом случае, либо императрице повезло, либо она – само зло. И Беатрис знает ее достаточно хорошо, чтобы склониться ко второму варианту.

– Некоторые люди говорят, что видели, как однажды утром она пошла к морю, – рассказывает Жизелла, понижая голос, хотя сейчас поблизости нет никого, кто мог бы ее услышать. – Наверное, они думали, что она собирается искупаться. Через несколько часов ее тело вынесло на берег, а карманы ее платья были набиты камнями. Паскаля это изменило навсегда.

– Думаю, любого бы изменило, – говорит Беатрис, закусывая нижнюю губу. Пусть она полностью знала историю смерти королевы Валенсии, ей тяжело слышать такие подробности. Она думает о своем таинственном новом муже с его грустными глазами и мягким голосом. После всех сообщений и слухов Беатрис думала, что хорошо его знает, но на самом деле она совсем не знала принца Паскаля.

В ту ночь, когда Беатрис возвращается в спальню, то находит Паскаля уже там, одетого в ночную рубашку и стоящего у дивана с подушкой в руках. Когда она входит, он поднимает голову, пытаясь улыбнуться, но улыбка не доходит до его глаз.

– Я слышал, ты сегодня ходила в морской сад, – говорит он. – Тебе понравилось?

Беатрис не отвечает. Вместо этого она заводит руки за спину и начинает возиться с застежками платья. Через мгновение ей удается расстегнуть достаточно, чтобы стянуть платье с плеч, позволив ему упасть на пол лужей малиновой парчи, оставив ее стоять перед Паскалем лишь в тонкой белой сорочке, которая еле доходит до колен.

Паскаль отводит взгляд, и его щеки краснеют.

– Что ты… – начинает он, но она не дает ему возможности закончить вопрос, идет через комнату к нему, берет из его рук подушку и отбрасывает ее. Взяв его за руки, Беатрис кладет их к себе на талию и чувствует, как они начинают дрожать.

– Трис, – говорит он предупреждающим тоном.

Она не обращает на это внимания и поднимается на носочки, прижимаясь к его губам и крепко целуя, а затем кладет руки сзади на его шею, чтобы прижать Паскаля к себе. К его чести, он действительно пытается поцеловать ее в ответ, действительно пытается ответить на ее прикосновения так, как, по его мнению, должен. Он действительно пытается, но когда Беатрис тянется к краю своей сорочки, готовая снять и ее, он кладет свои руки поверх ее и удерживает их.

Он отстраняется, глядя на нее с болью в глазах:

– Я не могу.

Он не сказал «не стану» или «не хочу». «Не могу».

Окидывая его внимательным взглядом, она отступает:

– Тот юноша. Эмброуз.

Раньше Беатрис не знала наверняка, но стоит ей произнести его имя, и через секунду Паскаль вздрагивает и опускает взгляд, и она понимает, что это правда.

Она отворачивается от него, подходит к своему гардеробу и находит халат, натягивая его на сорочку, чтобы перестать чувствовать себя такой уязвимой. Когда она туго затягивает пояс вокруг своей талии и завязывает его в бант, ее пальцы дрожат.

– Он знает, что ты чувствуешь? – спрашивает она.

Беатрис ждет, что он начнет все отрицать, притворится, будто не понимает, о чем идет речь. Однако вместо этого он встречается с ней глазами, и он выдыхает так, словно сдувается.

– Нет, – отвечает он ей голосом чуть громче шепота. – А может, и знает. Но я ему не говорил.

– Но он не чувствует того же самого, – предполагает она.

Глядя в сторону, Паскаль пожимает плечами.

– Нет смысла спрашивать, правда? Если кто-то узнает… Я видел людей, арестованных за те чувства, которые есть у меня, Беатрис. Мой отец казнил их, и если ты думаешь, что он избавит меня от этой участи только потому, что я его сын…

– Нет, я так не думаю, – перебивает его Беатрис.