Зачем цветет лори - Марина Суржевская

Она стояла на коленях и неловко наклонилась, прикоснулась губами к его губам. Их языки встретились, коснулись друг друга. Лавьер заставлял себя оставаться на месте, не трогать ее, не прикасаться, хотя больше всего ему хотелось резко забросить раяну на себя, прижать к своему мокрому разгоряченному телу. Он хотел этой близости так, что сводило горло и было трудно дышать, но заставлял себя не трогать ее.

Лавьер оторвался от девушки, обвел пальцем контур ее губ. Такие сладкие, припухшие. Он потрогал их пальцами, чуть надавил, заставляя ее открыть рот.

— Я хочу почувствовать твои губы, Оникс, — совсем хрипло сказал он, — очень хочу.

Она смотрела на него непонимающе. Он потянул ее голову вниз, приподнял бедра.

— Оникс… Я хочу почувствовать твои губы и язык.

Лавьер придержал ее голову, ткнулся членом в губы девушки. Желание почувствовать, войти, ощутить ее горло становилось нестерпимым.

— Нет!

Оникс вырвалась, отскочила от него, в панике осознавая, чего он от нее требует. Скривилась от отвращения.

— Нет, — твердо повторила она.

Лавьер на мгновение закрыл глаза. А потом одним движением оказался рядом, не обращая внимания на потоки воды, что хлынули с него на пол. Оникс вскрикнула, рванула в сторону, пытаясь сбежать, но как сбежать от того, кто гораздо быстрее и сильнее?

Он скрутил ей руки за спиной, надавил, заставляя прогнуться, и вошел сзади, одним движением, сразу до самого конца, на всю длину, так что Оникс вскрикнула. Аид замер, тяжело дыша и пытаясь сдержаться. Он сам не понимал своей злости и несдержанности в отношении раяны. Почему он так реагирует на нее? Ненависть и отвращение в ее глазах доводили его до исступления, до потери контроля, до желания причинить ей боль, растоптать! Одним лишь взглядом она отправляла его в архар, и Лавьер хотел взять ее с собой.

Да что с ним происходит?

Он сжимал ей руки и пытался удержать свои инстинктивные движения. Вода капала с его волос на спину девушки, и аид старался сосредоточиться на этих каплях, отвлечься.

Но она была такой восхитительной, что Лавьер не мог остановиться. Он немного отклонился и снова погрузился в нее. И еще. И снова. Перехватил ее руки и прижал их к стене, приподнял Оникс колено и отвел в сторону, почти поднял ее тело, удерживая на весу. Снова вошел. С трудом удержался от желания укусить ей кожу на шее, прикусить так, чтобы потом зализывать языком, ощущая ее вкус. Но на белой шее уже не было живого места, все сплошь покрыто синяками, и он трогал губами, почти не прикасаясь, лишь втягивая воздух. Оникс молчала, стояла у стены, упершись руками, не двигалась. Белые волосы упали волной через плечо, почти до самого пола. Черный рисунок на спине девушки чуть смещался, мелко дрожали тонкие листья.

Аид двигался в ней, чувствуя упоительный запах лори, что сводил его с ума. Этот запах усиливал возбуждение и наслаждение мужчины до предела, до самой высшей невыносимой точки. И в то же время он испытывал горечь. Ему одновременно было и невероятно хорошо, и невыносимо плохо, так что эта двойственность его ощущений заставляла его рычать от злости.

Его злила ее ненависть. Он готов был сражаться с достойным противником и легко убивал, но вот так принуждать раяну, которая кусала губы, пока он удовлетворял свою похоть — было противно. И в то же время так сладко…

Лавьер задвигался резче, выплескиваясь в нее, прижался губами к бутону лори. Замер на мгновение. И, подхватив Оникс на руки, понес в спальню.

— Не дергайся. У меня есть целебник, надо смазать твои синяки.

Он положил ее на кровать, достал деревянную коробочку с тягучей белой мазью. И стал осторожно покрывать ею кожу девушки, там, где синели отметины.

— Тебе больно? — ровно спросил он.

— А что, есть разница? — так же ровно ответила Оникс.

Лавьер поднял голову, и их взгляды схлестнулись, словно две ядовитые змеи, словно два клинка.

— Никакой, — усмехнулся аид, — просто намажу больше, чтобы ты скорее пришла в себя. И была в состоянии доставить мне удовольствие, раяна.

Оникс чувствовала, как внутри ее клокочет лютая ненависть, обжигает нутро ледяной стужей. Она хотела бы заорать, но заставляла себя молчать и не двигаться, пока аид наносит мазь на ее тело. Этот мужчина вызывал в ней ужасающее желание сделать что-нибудь такое, чтобы увидеть боль в этих зеленых глазах. Сродни той, что чувствовала она. Ее просто выворачивало от этого желания. И она молчала, потому что просто боялась сорваться, боялась, что не сдержится и ударит его, зная, что любое проявление ее эмоций снова обернется против нее. Поэтому она просто перевела взгляд на потолок, внимательно рассматривая узкую трещину в углу.

Ран Лавьер тоже молчал. И просто наносил мазь на ее тело, стараясь делать это как можно нежнее.

Закончив, он отошел от кровати, вытер свое все еще мокрое тело, оделся.

— Я прикажу принести тебе еды, Оникс, — не глядя на девушку, сказал аид. — До утра можешь отдыхать. На заре мы выезжаем. И еще: я запрещаю тебе разговаривать с моими псами или посторонними людьми, если тебе будет что-то нужно, обратишься ко мне.

И вышел, не утруждая себя ожиданием ее ответа. Собственно, этот ответ аида и не интересовал.

* * *

Когда он ушел, Оникс торопливо слезла с кровати, быстро заплела волосы и оделась. Обошла свою комнатку, распахнула окно и вышла на маленький балкончик. Небо хмурилось, и накрапывал мелкий дождик. Девушка посмотрела вниз. Балкончик выходил во внутренний дворик, где было пусто, лишь в углу стоял обоз, накрытый холстиной. Оникс прикинула расстояние до земли. Второй этаж, не так уж и высоко.

Она метнулась в комнату, содрала с кровати простыню и попыталась разорвать прочную ткань, помогая себе зубами. Сил не хватало, но желание Оникс сбежать было столь сильным, что она наступила ногами на один край и дернула изо всех сил. Простыня треснула, она связала две половинки и снова бросилась на балкон, привязала один конец к перилам.

Постояла, заставляя себя успокоиться и подумать. Осторожно осмотрелась. Вокруг было тихо, где-то на улице переговаривались люди, прошуршал экипаж. Но погода не располагала к прогулкам, и большинство горожан предпочитало сидеть дома, а не мокнуть под дождем. По этой же причине и желающих постоять на соседних балконах тоже не было.

Девушка посмотрела вниз. Конец ее импровизированной веревки был высоко над землей, но она не боялась. Оникс перелезла через перила, уцепилась за простыню и скользнула вниз, обдирая ладони. Зависла над землей и разжала руки. Приземлилась она неудачно, не удержалась на ногах и упала в грязь, больно ударившись. Но тут же вскочила и бросилась к выходу, туда, где была столь желанная свобода…

Петля аркана затянулась на шее, лишив Оникс воздуха. Девушка упала на колени, судорожно пытаясь вдохнуть, чувствуя обжигающую нутро боль.

Она не заметила мужчину, что подошел к ней и оттащил ближе к стене дома. Воздух вернулся, и Оникс задышала, сглатывая и закидывая голову, ловя губами капли дождя. И только потом посмотрела на Гахара, что молча стоял рядом. В серых глазах Оникс уловила мимолетную тень сочувствия и ухватилась за это видение, как утопающий за щепку.