Король Мечей - Майкл Муркок

А потом они увидели Танелорн. Город был голубой-голубой и излучал ослепительно голубое сияние, сливавшееся с синевой небес, однако здания города являли взору такое разнообразие оттенков синего и голубого, что город казался пестрым. Шпили и купола лепились друг к другу; изогнутые, закрученные в немыслимые спирали башни восторженно устремлялись ввысь, безмолвно упиваясь своей ликующей красотой, многоцветьем – от темно-синего, почти черного, до бледно-лилового – и совершенством форм сверкающего металла.

– Нет, это не город смертных, – потрясенно прошептал Корум. Он кутался в алый плащ, чувствуя себя совершенно ничтожным, раздавленным великолепием города.

– Воистину. – Тон у Джари был почти мрачный. – Это не тот Танелорн, который я видел когда-то. Господи, Корум, он почти зловещий… Он прекрасный и удивительный, но, может быть, не настоящий? Анти-Танелорн, Танелорн, где правит совершенно чуждая нам логика…

– Что-то я не понимаю тебя. Ты толковал о мире. У этого Танелорна вполне мирный вид. Ты говорил, что есть великое множество Танелорнов, что Танелорн существует от начала времен и будет существовать до их конца. Что из того, что этот Танелорн кажется необычнее прочих?

Джари тяжело вздохнул.

– По-моему, я начинаю прозревать суть. Танелорн – это единственное место в мириадах миров, неподвластное Времени. А значит, у него должно быть особое предназначение – во всяком случае, это не просто приют для усталых героев и их попутчиков…

– Ты полагаешь, здесь нам грозит опасность?

– Опасность? Это зависит от точки зрения – что ты считаешь опасностью. Некоторые знания опасны для одного человека, но очень полезны для другого. В безопасности кроется опасность, и наоборот. Это ты уже успел понять, верно? Мы ближе всего к познанию истины, когда сталкиваемся с парадоксами, а потому – и мне следовало сообразить это раньше – Танелорн должен быть парадоксом. Надо войти в него, Корум, и выяснить, зачем судьбе было угодно привести нас сюда.

Корум медлил в нерешительности.

– Мабелод грозит уничтожить Закон. Гландит-а-Крэ мечтает покорить все наше Измерение. Ралина пропала. Мы многое рискуем потерять, Джари, если ошибемся.

– Да, мы рискуем потерять все.

– Тогда, может быть, лучше сначала удостовериться, что это не ловушка? Что мы не стали жертвой космического обмана?

Джари громко расхохотался:

– А как ты намереваешься это выяснить, Корум Джаэлен Ирсей?

Корум посмотрел на друга и опустил глаза.

– Ты прав. Надо войти в город.

Они пересекли лужайку, голубоватую в струящемся от города синем свете, ступили на просторную улицу, вдоль которой росли голубые цветы и деревья, и вдохнули воздух Танелорна, столь непохожий на воздух городов в знакомых им мирах.

Рыдания стеснили грудь Корума. Он опустился на колени, благоговея перед красой вечного города, чувствуя, что готов отдать за него жизнь. Джари положил руку ему на плечо и прошептал:

– Да. Это – подлинный Танелорн.

Корум и Джари побрели по улице, высматривая обитателей города. Тело у Корума сделалось каким-то невесомым, он словно парил над землей. Его вдруг наполнила необъяснимая уверенность, что здесь они обретут долгожданную помощь, что Мабелод будет повержен, что вадхаги и люди из Ливм-ан-Эш прекратят наконец убивать друг друга. Но они все шли и шли, а навстречу им не попалось ни единой живой души. Никто не приветствовал их, вокруг царила всеобъемлющая тишина.

Вдруг в конце улицы Корум заметил какую-то фигуру, неподвижную на фоне замысловатого голубого фонтана. Это была статуя – первая статуя, которую они обнаружили в городе. Что-то неуловимо знакомое почудилось Коруму в ее очертаниях, что-то вселившее в него смутную надежду. Статуя отчего-то связалась в его мозгу с мыслью о Спасении.

Он почти побежал, однако Джари схватил его за руку.

– Постой. Не надо спешить в Танелорн.

По мере того как они подходили ближе, очертания статуи вырисовывались все отчетливей. Она казалась более грубой, почти варварской рядом с окружающими ее ажурными зданиями и не голубой, а скорее зеленой. И материал, из которого она была отлита, отличался от прочих сооружений. Статуя стояла на четырех ногах, поддерживавших ее квадратное туловище. Рук тоже было четыре: две сложены на груди, две свисали вдоль тела. Большая голова казалась почти человеческой, только нос отсутствовал и вместо ноздрей зияли открытые дыры. Огромный рот растянулся от уха до уха, словно статуя ухмылялась. Сверкающие глаза тоже были диковинными и скорее походили на розетки из драгоценных камней.

– Глаза… – пробормотал Корум, придвигаясь ближе.

– Да. – Джари понял, что имел в виду Корум.

Статуя была не выше Корума, и все тело ее было усыпано темными, сверкающими камнями. Корум протянул было руку потрогать, но тотчас же отдернул: взгляд его был прикован к сложенным на груди рукам статуи. Он просто похолодел от чудовищной догадки.

Правая рука статуи заканчивалась шестипалой кистью, но вместо левой был обрубок. Отсутствующая кисть была у Корума. Корум в панике отпрянул назад, сердце бешено забилось, виски ломило, в ушах стоял звон.

Губы статуи медленно раздвинулись. Руки, висевшие вдоль туловища, потянулись к Коруму.

Затем Корум услышал голос.

Никогда прежде не доводилось ему слышать столь странный голос. Мудрый и жестокий, насмешливый и беспощадный, холодный и ласковый одновременно, грубый и нежный – тысячи оттенков были в нем. Голос произнес:

– Ключ… Дар должен быть добровольным. Иначе я не могу воспользоваться ключом.

Фасеточные глаза – точная копия того глаза, что сидел в правой глазнице Корума, – вращались и переливались, однако руки, сложенные на груди, оставались неподвижны, равно как и ноги, словно приросшие к постаменту.

Корум был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Он точно окаменел – как сама статуя. Джари подошел и стал рядом.

– Ты – Квилл, – спокойно сказал он.

– Да, я – Квилл.

– А Танелорн – твоя тюрьма?

– Он был моей тюрьмой, потому что…

– Потому, – подхватил Джари, – что только Вечный Танелорн может удержать существо такого могущества, как ты.

– Но даже он не смог бы удержать меня, будь я полноценным.

Джари поднял безвольную руку Корума и потрогал шестипалую кисть.

– А это вернет тебе полноценность?

– Это – ключ к моей свободе. Но дар должен быть добровольным, иначе я не смогу воспользоваться ключом.

– И ты постарался заполучить его – разумом, волей, над которой Танелорн не властен. Выходит, не Космическое равновесие соединило Корума с Элриком и Эрекозе, а ты. Только ты и твой брат обладаете такой силой – хотя вы и не свободны сейчас. Только вы можете бросать вызов законам естества – самому великому Закону Космического Равновесия.