Плен моей души - Екатерина Котлярова

не могла и глотка сделать. Тогда девушка помогла мне, осторожно придерживая мои ладошки.

— Т-ш-ш. Всё, Вита. Всё. Не плачь, Виточка. Успокойся.

— Где Глеб? — икая, спросила я.

— Он сегодня не работает. У него сегодня выходной. Мы можем отвезти тебя к нему.

— Я-я-а-а не хочу вас тревожить.

— Что ты? — светловолосая девушка, с аккуратным животиком, подошла к нам и присела на корточки. — На тебе лица нет. Такая красивая девочка и такая грустная.

— Спасибо, — я смущённо улыбнулась, забыв вдруг обо всём, смотря в добрые, немного раскосые глаза девушки.

Она вся светилась.

— Я — Ляля, — девушка протянула руку.

— Виталина, — я пожала тёплые пальцы.

— Мой Аслан может тебя отвезти к Глебу.

— А если он не захочет меня видеть? — я перевела беспомощный взгляд на Снежану. — Я теперь чужая жена. Зачем я ему?

— Захочет, Вита. Ещё как захочет. Ты прости его за вчерашние слова, его просто слишком сильно зацепила ты. Твоя свадьба его подкосила. Глеб не умеет выражать чувства. Но я знаю, что ты ему небезразлична.

— Я пойду, чайник поставлю, — Ляля поднялась с корточек и мягко улыбнулась, — а вы поговорите.

Девушка ушла, а Снежана протянула мне пачку влажных салфеток. Я приняла и благодарно улыбнулась.

— Я ничего не знаю, про Глеба. Совсем ничего. Но я не могу уже без него, Снежана… Я знаю, что я не единственная, кто говорит так…

— Никогда не поздно узнать. Я не имею никакого права лезть в ваши с Глебом отношения. И рассказывать про его жизнь тоже. Но я скажу тебе одно — ты очень дорога Глебу. Очень. Ты первая девушка, к которой он так относится. Кружка, из которой ты пила в прошлый раз, подарок от очень близкого человека. Он никому, даже друзьям, не позволяет трогать её. А тебе позволил. Я хочу помочь вам. И не имею понятия, как и чем. Я хочу, чтобы он был счастлив. И ты тоже. Ты чудесная, добрая, я вижу это. Но несчастная. Вы оба заслуживайте счастья!

— Спасибо, — я шепнула благодарно, сжав руку девушки. — Огромное тебе спасибо.

— Было бы за что, — Снежана светло и нежно улыбнулась. — Давай я отвезу тебя к Глебушке. Возьму машину Игната. Пойдём.

Я поднялась и пошла следом за ней. Мы только на некоторое время затормозили подле других девушек, внимательно и с сочувствием взирающих на меня.

— Давай, познакомлю тебя с другими девчонками. Чувствую, совсем скоро ты станешь членом нашей огромной семьи. Михайлина, Полина, Лиля.

— Очень приятно, — я слабо и натянуто улыбнулась.

— Пойдём, — Снежана потащила меня на улицу.

Подошла к белой машине, открыла передо мной заднюю дверь. Я замерла, понимая, что моё платье грязное, а я испачкаю салон машины.

— Может, что-то подстелить? Или мне снять платье?

— Ничего страшного, садись, — Снежана беззаботно махнула рукой.

Я залезла в машину, захлопнула дверь и прикрыла глаза. Видимо, на моём лице было написано, что говорить я не хочу, потому что всю дорогу Снежана молчала. Только изредка я ловила на себе её внимательные и пристальные взгляды на своём лице.

Когда мы подъехали к старому и обветшалому пятиэтажному дому, она повернулась ко мне.

— Я схожу, позову его.

— Может, я сама? — несмело поинтересовалась я.

— Нет… Не думаю, что стоит… Просто… Ох… — она потёрла бровь. — Понимаешь, дело в том, что… Не знаю, как сказать… Родители Глеба могут быть дома, а они… кхм… могут быть не рады гостям. Лучше подожди здесь, я быстро.

— Хорошо, спасибо, — Снежана подмигнула и вышла из машины, скрывшись в подъезде.

Я ждала минут пятнадцать, неотрывно смотря на подъездную дверь. Сердце колотилось в горле. Что если он меня прогонит? Что если не захочет выйти? Почему так долго? Снежана уговаривает выйти ко мне? Они ссорятся?

В итоге стала задыхаться от переживания и нехватки воздуха. Вышла на улицу, начав наматывать круги вокруг машины. Когда Снежана и Глеб вышли из подъезда, замерла, смотря на любимого огромными глазами. Переступая с ноги на ногу и кусая до боли губы.

Глеб смотрел на меня непонятным взглядом. Просто стоял и смотрел.

Снежана пихнула друга локтем в бок, и Глеб отмер. Двинулся ко мне.

Девять шагов.

Обхватил руками талию.

Поднял в воздух, будто я совсем ничего не весила. Будто маленького ребёнка.

— Золушка моя. Самая настоящая Золушка. Моя девочка… Чёрт. Красивая. Моя.

Я всхлипнула, пальцами зарылась в любимые кудряшки, оттянула. Склонилась, вжалась лбом в пылающий лоб Глеба. Прикрыла глаза и растворилась в собственных ощущениях. В близости с парнем. В его запахе. Самом родном запахе.

Он двинулся куда-то, но я даже не смотрела. Мне было плевать. Главное, что с ним. Главное, чтобы запах окутывал с ног до головы.

Я тёрлась щекой о его скулу, глубоко дышала, пыталась не плакать.

И только с непониманием захлопала глазами, когда Глеб опустил меня на заднее сиденье машины и захлопнул дверь. Растянулся на мне, прижимая весом тела к мягкой обивке. Фата, которую я не стащила с головы, упала на лицо, юбка высоко задралась, обнажая ноги.

Пальцы Глеба заскользили по бёдрам. С треском стащили трусики по ногам.

Всё происходило так быстро, что я не успевала соображать. Только широко распахнутыми глазами смотрела в любимое лицо.

— Глеб, — зашептала беспомощно, когда любимый вдруг опустился на колени на коврик, раздвинул требовательно бёдра и длинно лизнул сосредоточение желания. — Боже. Глебушка. Боже!

Я кричала, пальцами царапая плечи и спину любимого. Выгибалась так, что позвоночник хрустел.

Я чувствовала пугающую своей силой эйфорию. Я срывала голос. Поднимала голову, ловила взгляд парня, падала обратно на сиденье и мотала головой, не имея сил терпеть это чувство.

Но желаемой разрядки не получила. Парень резко поднялся, навис надо мной, после чего заполнил собой до самого основания. Рывком. Так, как мне это было необходимо.

— Моя! — зарычал ревниво, вбиваясь и вырывая из груди крики. — Ты моя, Золушка. Только моя.

Я смотрел в любимое лицо сквозь фату, обхватила руками и ногами, мечтая врасти. Стать единым целым. Продлить этот момент полного единения.

Фата, юбка. Создавалось ощущение, что это наша первая брачная ночь.

Я вскинула руки, обхватила щёки Глеба и зашептала заполошно:

— Глебушка моя. Любимый мой. Умру без тебя. Просто умру.

Я плакала. И