(не)твой - Эллин Ти

а во-вторых, желание проветрить мысли все ещё никуда не делось. Хочется поехать в поле, зайти далеко-далеко и покричать на небо, на землю, на воздух, на себя саму покричать. Я так устала, что сил ни на что не хватает, ни физических, ни моральных.

До дома остаётся минут пять, и я замечаю, что сзади меня очень медленно едет машина. Так не ездят по городу, так преследуют. Антон? Всё-таки решил, что наш разговор не был окончен?

Оборачиваюсь, застывая на месте. Потому что машина, к сожалению, не Антона. И из открывшейся двери появляется тоже, к огромному сожалению, не Ковалёв. Насколько хотела сбежать от Антона, настолько сейчас хочу, чтобы бывший резко превратился в него. Потому что встреча с Ярославом не может сулить ничего хорошего.

— Здравствуй, Олечка, — говорит со своей фирменной мерзкой улыбочкой, подходя ближе, и я машинально делаю пару шагов назад. Не хочу быть к нему слишком близко, мне неприятно.

— Что тебе нужно? Матвей у мамы, хочешь повидаться с сыном, можешь ехать туда, — хочется развернуться и убежать, но это дохлый номер. За годы, что я знакома с Давыдовым, уяснила, что общаться лучше спокойно.

— Да я за тобой все бегаю, а ты от меня на чердаках прячешься, как он маньяка какого-то, — он ухмыляется, а у меня почему-то холодеет внутри все. Понял, всё-таки, что дома я была тогда, когда он приезжал. Видел, получается. — Не чужие же люди, Оль, давай поговорим?

Ярослав тянет ко мне руку, а я делаю ещё шаг назад. Это автоматически происходит, у меня табу на его касания. Я доверилась однажды, смогла простить все прошлые обиды, позволила многое, а меня выбросили и ноги вытерли как об ненужную половую тряпку. С тех пор от Ярослава отторжение, ни одна клеточка тела его терпеть не может.

— Нам не о чем разговаривать, Ярослав, — не выдерживаю, всё-таки разворачиваюсь, чтобы уйти, но Ярослав хватает меня за руку и настойчиво тянет к машине. А я ведь сама себя предупреждала… Не кричу, не вырываюсь, почти покорно иду, чтобы не выбесить его сильнее. Он не тронет меня, думаю, никогда руку не поднимал, но его злость и нетерпение порой хуже рукоприкладства. Проще согласиться и сесть в машину.

Двери он блокирует сразу, видимо думает, что могу выпрыгнуть на ходу. К моему удивлению, едет ко мне во двор, уже хорошо, что не собирается меня похищать, этого только не хватало.

Доезжаем мы очень быстро, я все время молчу, потому что разговаривать нам действительно не о чем, да и желания нет. На заднем сидении замечаю пафосный букет из пионов, на которые у меня аллергия, и нос уже начинает чесаться, предвкушая скорый чих. Надеюсь, этот букет он не мне притащил.

Ярослав паркуется во дворе, но двери не открывает, сбежать быстро, к сожалению, не получится…

— Оль, то, что было год назад… — начинает Давыдов, и я тут же его перебиваю. Слушать этот бред я не собираюсь.

— То, что было год назад, осталось в прошлом. Ты ясно дал понять, что ни я, ни наш ребенок, ни даже тот тест с двумя полосками не вписываются в твои жизненные планы. Ты открывал новый филиал, отлично, я рада, что в бизнесе у тебя дела идут хорошо, но ты свой выбор сделал!

— Я просто был ещё не готов тогда! — злится он. Психует так, как будто я ему вторую беременность — благо не подтвердившуюся — в подоле притащила. Ещё подумать надо, чья вина в этом больше. — Сейчас все обдумал, наладил с работой. И готов начать все заново.

— Я очень рада, Давыдов, что ты готов, — с губ срывается истеричный смешок, не могу это контролировать, — только мне это больше не нужно.

Глава 19. Антон

Почему никто не говорил, что взрослеть так сложно? Почему не предупредили, что в этой чертовой взрослой жизни столько дерьма и препятствий, что порой хочется просто встать посреди дороги и орать. Почему никто не предупредил, что любовь — это нихера не бабочки в животе и улыбка на губах бесконечная, а постоянные проблемы, противоречия и ощущение, что у тебя каждый день по кусочку сердца вырезают?

Нет, серьезно. Нам в детстве рассказывали, что любовь это здорово, и родители тоже топили за любовь и семейные ценности, обнимаясь постоянно на моих глазах. А в итоге что? То ли у всех такое дерьмо, то ли я такой везучий, но сука, нихера не клеится! Только поймаю ее, она ускользает снова, кажется, уже крепко держу, а она все равно вырывается. Я не могу так, это издевательство, ну неужели я заслужил всё это, а?

Вот я искренне не понимаю, какого хера она от меня бегает. То возрастом прикрывается, то тем, что она мой тренер, теперь заладила, что у нее ребенок есть. Бля, ну так ребенок, не семь мужей дома, в конце концов, в чём проблема-то? Хоть убей не пойму. А Оля то ли реально в этом проблему огромную видит, то ли прикрывается просто этой темой, потому что я ей нахер не нужен. Ну а как не нужен-то? Она меня ни разу не оттолкнула. Ломалась — да, бесилась, отнекивалась, но не отталкивала ни единого раза. И целовала меня первая, и ночью той я не силой её брал, сама же с удовольствием сдавалась и стонала, так значит нужен?

Не понимаю нихера, голова не варит уже. Я каждый день думаю об одном и том же, это уже попахивает психушкой.

Еду к родителям. Мне только они могут толковый совет дать, мама всегда учила, что с проблемами нужно к ней ехать, потому что родители всегда поддержат и совет дадут. И я всегда к ним шел, и всегда помогало. И сейчас пойду. Потому что друзья это, конечно, хорошо, но никто меня не знает так, как мама. Да и на самом деле она в жизни больше меня видела. Ну и плюс она женщина, возможно, ей будет проще Олю понять.

Еду быстро, хорошо трасса ближе к вечеру уже пустая почти и есть возможность доехать без пробок.

Дома всегда вкусно пахнет. То ли мама снова что-то готовит, то ли просто запах уже стены пропитал, но в желудке сразу урчит, как только дверь открываю.

Родители сидят в гостиной, смотрят телевизор, сидя на диване