Как тебе такое, Iron Mask? - Игорь Савельев

Объяснять пришлось несколько раз, потому что водитель, мужчина азиатский (глаза в зеркальце, как в детективе про похищение), толком не понимал по-русски и даже обернулся всем корпусом, из-за чего будоражащий детективный эффект был снят.

– У меня ж в приложении написано. Lifan? Не слышал о таком.

– И это что теперь, в Uber Black такие ездят?

– Почему Black? Ах, простите, Валерия Марковна, я забыл, что вы привыкли к другому уровню жизни, мы-то по-простому – по-молодежному…

Она коротко ударила его в лицо.

Он весело хрюкнул.

Дела семейные.

Поехали, впрочем, резво, азиатик молодец. Ну, кажется, вырвались.

О смене эпох в ночной Москве вновь не напоминало ничего, да и водитель, кажется, не знал вообще ничего. Дергалась из-за революции почему-то только аполитичная (как она сама ранее признавалась) Валерия: когда мчались по Новинскому, она пригнулась, чтобы охватить взглядом все этажи.

– В американском посольстве везде свет.

– Ну и что?

– Это плохой знак.

– Для кого?

– Если в посольстве ночью везде свет, значит уничтожают бумаги.

– И что это значит?

Она выразительно посмотрела в затылок водителю.

– Он ничего не понимает.

– Вы так легкомысленно ко всему относитесь, Алексей Михайлович.

– Ой, зато вы просто Мата Хари… Она же, кстати, была танцовщица…

– Эй! Стой! Там проезда нет!

Азиат дал по тормозам и вильнул куда-то к тротуару, чуть не в гранитную тумбу. Обернулся с дикими глазами.

– Там же площадь перекрыта, – пояснил Алекс.

Все на него смотрели.

– Под спайсами, что ли. Ты или он, – проворчала Иглинская. Она, кажется, чуть не впечаталась лбом в боковое стекло.

– Площадь Свободной России, – зачем-то добавил Алекс упавшим голосом, хотя сам узнал этот топоним вчера.

– И как ты предлагаешь ехать?

– Ну хотя бы через Баррикадную.

– Вот ты ему и попробуй это объяснить.

Но через минуту они уже проезжали по той самой площади, на которой не было никого. Ни одного человека, вернее, только работники коммунальных служб, которые как-то спокойно, привольно, четко, как на Западе, собирали и грузили металлические ограждения, хлам, декорации.

– Как похорошела Москва…

Водитель ничего не понял, даже когда они остановились у самой решетки Белого дома, не понял, что они ехали сюда, и собирался провезти еще до жилых домов дальше. Он просто не знал, что это за здание.

Чему удивляться («пассивности» Москвы), если вся Москва, как слоеный пирог, состоит из людей разных измерений, вот просто ходят друг через друга – люди двух измерений, трех, четырех, как в какой-то старой фантастической книге?.. Там наложенные один на другой миры даже не знали о существовании друг друга.

Ладно.

У реки зябко – Валерия куталась в палантин, у Алекса с его тинейджерским демисезоном вообще давно все отшибло, хорошо, что он успел выпить.

Они настороженно озирались. Ни души. Ни наружной охраны. В окнах Правительства Российской Федерации – не в пример американскому посольству (может, стоило сразу туда?) – то ли нет света совсем, то ли, если считать это светом, какое-то подпольное, замершее полусвечение.

Валерия нажала кнопку звонка.

Человек в полицейской форме пришел не сразу и почему-то не из тонированной будки охраны, которая при калитке, а, кажется, из самого здания. Он ничего не спросил, просто смотрел и молчал. Утомленное лицо. Алекс как-то мельком отметил, что это, пожалуй, и не охрана, а кто-то из высших офицеров – подполковник или полковник, – он понял это по виду шинели.

– Мы к Михаилу Андреевичу Николаеву, заместителю председателя правительства, – отчеканила Иглинская. – Есть договоренность.

Майор оглядел их, как городских сумасшедших. Видимо, редко кто является от реки и требует из-за забора вызвать руководство страны.

– Мы члены его семьи. Мы не можем с ним связаться.

Что-то в майоре все же дрогнуло: видимо, в дни переворотов возможно всякое – и от реки, и из воды.

– Я его жена. А это его сын.

Алекс подумал, что это дико смешно: они выглядели чуть ли не как ровесники. По крайней мере сейчас, выхваченные из темноты даже не фонарями, а самим мертвенным Белым домом, который подсвечивался из газонов…

– Ваши документы, пожалуйста.

Валерия с готовностью протянула паспорт (когда она его достала, в такси?..). Алекс долго копался, но в конце концов именно его документ и не сработал. Полковник сначала долго вчитывался в штампы паспорта Иглинской, потом бегло пролистал его – Алекса – документ.

– Здесь нигде не написано, что вы его сын.

– Естественно! Это же не свидетельство о рождении.

Полковник молчал.

– Нет, блин, враги специально искали человека с такой же фамилией и отчеством, чтобы…

– Заткнись, – сказала Валерия. – А какая разница? Это имеет какое-то значение, кто он? Пусть он будет просто со мной. А если у вас есть сомнения насчет меня, то пожалуйста, гугл в помощь. Статья в «Википедии». «Иглинская, Валерия Марковна».

Полковник вертел паспорта. Он, видимо, не знал, что со всем этим делать.

– Мы не собираемся никуда проникнуть, – убеждала его Валерия. – Мы понимаем, что у вас тут особый режим, особые обстоятельства… – Она чуть ослабила хватку и грамотно акцентировала то, что любимо силовиками. – Мы просим просто сообщить Михаилу Андреевичу, что мы вот сюда пришли и вот здесь стоим. И, если это возможно, как-то напрямую, по прямой связи, без секретарей и прочей шушеры, потому что мы тут у вас сдохнем от холода…