Его считали подкаблучником - Владимир Колычев

– Андрей Данилович, может, у вас ватмана нет? – не выдержал Несмеянов. – У меня есть. Могу одолжить. Или даже подарить.

– Для картины, – добавил Архаров.

– Или для плаката, – сказал Несмеянов. – Разложите свои мысли по пунктам, отольете их тушью в бумаге.

Званцев обиженно надул губы:

– Я серьезно, а вы смеетесь. Повторяю, у Едыкина был мотив убить Дробова. Еще какой! Да и задушить он мог! Силы в нем хоть отбавляй. Опять же синяк под глазом. Следы борьбы. Не свежие.

– Вот я и говорю, без ватмана не обойтись, – заявил Несмеянов. – Мы отвлекаем вас от важного дела.

Но Званцев набросился не на него, а на Архарова:

– Товарищ майор, я, конечно, понимаю, вы слово дали. Но перчатку нужно на руку надевать, а не на голову.

– Это вы к чему, Андрей Данилович? – с усталым видом спросил Архаров.

– А к тому, что вы Дробова к Горохову пытаетесь пришить!

– Да ну!

– Зачем вы Горохова задержали?

– Я?.. Насколько мне известно, его задержали по факту дачи взятки должностному лицу.

– Кому и что он дал?

– Как? Вы не знаете, Андрей Данилович? – шумно удивился Несмеянов. – Странно! Инспектор ГИБДД отказывается от взятки, более того, задерживает преступника! Это же какой пример для подражания! Я бы на вашем месте уже вклеивал бы фотографию героя в боевой листок!

– Да, конечно, пример замечательный, – растерянно проговорил Званцев.

Несмеянов поднялся из-за стола, открыл створку шкафа, вынул тощий рулон ватмана и положил его на стол перед Званцевым.

– Андрей Данилович, вы даже не представляете, как нам не терпится увидеть героя в стенгазете!

– Да ну вас!

Званцев понял все правильно, поэтому махнул на всех рукой и вышел из кабинета.

– А зачем приходил, так и не сказал, – проговорил ему вслед Несмеянов и перевел взгляд на Архарова. – Да, кстати, я сам хотел спросить, как это Горохов за взятку попал?.. Твоя работа, только честно?

– Не скажу, что сети расставлял, но удочку забросил. Так, на всякий случай.

– Сработало!.. Думаешь, Горохов расколется?

– В том, что Дробова убил? – Архаров внимательно посмотрел на друга и начальника.

– Насчет Дробова не знаю. Но Замятова он мог убить.

– А Дробова?

– Званцев, конечно, лезет не в свое дело, но, в общем-то, он прав.

– Едыкин?

– А чем не версия?

– А Надымов и Порошин не при делах?

– У нас нет против них доказательств.

– Надымов угрожал мне оружием.

– Это не доказательство.

– А Едыкин пытался меня задушить. Это доказательство, да? – осведомился Архаров.

– Это не доказательство, а мотив.

– В багажнике у Надымова и Порошина чисто. Никто не видел, как они выбрасывали труп в реку. Доказательств нет. Но в машине Едыкина тоже нет никаких следов. Мы не знаем, был он на карловском мосту или нет. Но доказательства против него есть!

– Я не стал бы утрировать!

– Надымов и Порошин не колются. Едыкин тоже молчит. Будем сравнивать счет?

– Да пойми ты, у Едыкина был четко выраженный мотив!

– У Горохова тоже. Он совратил сестру Дробова, обидел, можно сказать, довел до самоубийства. Девушку, к счастью, спасли. А если бы не смогли!.. Возможно, Дробов угрожал Горохову или даже дрался с ним, как это было с Яркиным.

– Да, ты рассказывал про Яркина, – сказал Несмеянов. – Но это ничего не доказывает. Егор, сколько лет мы с тобой в розыске. Признание – королева, а факт – король. Где факты, Егор?

– Факт лежит сейчас в больнице. С черепно-мозговой травмой. Вчера Яркин ударил Горохова, а сегодня он уже в больнице с проломленной головой. Избили его. Как думаешь, кто заказал эту мессу?

– Думаешь, Горохов? – спросил Несмеянов.

– Сам он вряд ли.

– Работай, Егор. Только не переусердствуй.

Архаров покачал головой. Пыток и прочего насилия не будет, даже сомневаться в этом не стоит. Дело не в том, что Горохов может натравить на него суматошных адвокатов. Просто все должно быть по закону. В том числе и наказание.

Погода отличная – солнце, чистое небо, легкий теплый ветерок. Птицы поют, заливаются. Вокруг высоких больничных корпусов раскинулся целый парк, и птахам там полное раздолье. Посидеть бы на скамейке в тени раскидистого вяза, послушать пернатый хор, но приходится нырять в унылый полумрак больничных переходов.

Охрану пройти нетрудно. В какой палате лежал Яркин, Пирожников уже знал.

Не нравился Семену этот парень, слишком уж беспардонный, тем не менее он за него переживал. Возможно, потому, что чувствовал за собой вину. Надо было взять Яркина под охрану. Или хотя бы под наблюдение. Но не было сделано ни того, ни другого.

Яркин уже отошел от наркоза. Взгляд вменяемый, но тусклый, вид подавленный. Голова перевязана, на носу гипсовая накладка.

– Как состояние, больной? – поправляя халат, спадающий с плеч, спросил Пирожников.

– Спасибо, не фонтан. – Яркин улыбнулся одними губами.

– Я вижу, тебя не слабо уронили, – сказал Семен, вспомнив о вчерашней пикировке с ним.

– Должок возвращаешь? – Никита поморщился.

Он правильно все понял, значит, с головой все в порядке. Поболит и перестанет.

– Нет, не тот случай, чтобы злорадствовать. Просто на ум пришло. Кто с тобой так?..

Пирожников уже был возле дома Яркина. Думал, там камеры есть, но увы. Дом старый, необорудованный.

С мужчиной поговорил, который «Скорую» вызвал, но так толком от него ничего и не узнал. Тот видел, что кого-то бьют, но толком рассмотреть ничего не мог – зелень под окнами мешала. На какой машине уехали преступники, тоже не ясно.

– Не знаю.

– А догадываешься?

– Я к гадалке не ходил.

– Ты говорил, что у тебя с Гороховым конфликт был.

– Подрались чуток.

– Так, может, он тебя за это и наказал?

– Может быть. Но я его не видел.

– Понятное дело, среди нападавших Горохова быть не могло. Такие, как он, предпочитают жар загребать чужими руками. А кого ты видел?

– Они в масках были и с битами.

– Я слышал, на машине уехали?

– Да, была машина. Я к дому подхожу, смотрю, выходят из нее. С битами.