Жена для Чудовища - Алиса Князева

По лестнице мы забирались долго. Ливай рвался самостоятельно покорять вершину, но Армандо, прочитав явно нецензурную молитву, опять подлез ему под руку. Я успела попросить слуг приготовить лёгкой еды. Кушать надо, но лучше не нагружать желудок слишком сильно.

Восхождение выбило остатки воинственности. Ливай позволил дотащить себя до комнаты и даже уложить в кровать. Потом служитель сослался на какие-то важные дела Ордена и сбежал, оставив нас вдвоём.

Я присела на край кровати. Почти не слезала с неё последние дни, а теперь чувствовала себя неловко. Будто Маша в сказке про медведей, которую застукали. То ли бежать, то ли сдаваться.

Очень хотелось устроиться на плече Ливая, и закрыть глаза. Как я делала, пока он спал. Так спокойно было, хоть и грустно. Но теперь он в сознании и… мне неловко. Я же нарушаю личное пространство. А вдруг он не любит, когда рядом кто-то есть? Привык один быть.

— Хочешь чего-нибудь? — спросила я, чтобы тишина не звенела в ушах.

Ливай прикрыл глаза. Брови сошлись на переносице, в изломе что-то болезненное.

— Ты должна решить, к какому стражу уйдёшь от меня. Я мог бы познакомить с достойными.

— Что? — я ожидала услышать что угодно, кроме этого. Ливай умеет удивлять, но сейчас получилось неприятно. — Почему?

Он отвёл взгляд, стыдясь.

— Это очевидно. Свет послал мне жену, которой я недостоин из-за собственной слабости.

Как сложно понять его мир. Полный опасностей, монстров и жестокости не только к тёмным, друг к другу, но и к самому себе. На нас напали, пока он спасал город. Его отравили и мы чудом вернули его назад, а он винит во всём себя. Я привыкла утешать Игоря, который переживал из-за таких пустяков, над которыми Ливай посмеётся. При условии, что я смогу объяснить, почему это проблема.

Мне хотелось обнять мужа, прижать к себе и спрятать от всего мира, но я чувствовала, что Ливай не разрешит. Не позволит себе выглядеть ещё слабее. Это против его природы, убеждений и воспитания.

— Я не считаю, что ты слабый, — ответила я. — Ты чуть не сбежал на войну, едва в сознание вернулся.

— Я не сделал главного. Того, что обязан каждый муж, — его ладони сжались в кулаки, а голос стёк в шёпот. — Не защитил тебя. Позволил ублюдкам прикоснуться своими мерзкими, грязными пальцами. Я не имею права называться твоим супругом.

Вот из-за чего Ливай переживает больше всего? Не может себя простить. Я невольно вздрогнула.

Всё эти дни мои мысли занимал он, и переживания отодвинулись за край сознания. А теперь они выкатились и принялись вгрызаться в нервы. Я вспомнила неприятный запах, сальные руки, и липкие взгляды врагов. Кожа стала казаться очень грязной. Я сжалась и потёрла плечо, а потом поборола скромность, забралась на кровать и обняла Ливая.

Я такая грязная. Хочу ванну. Смыть всё это.

— Убил их ты. Если бы не защитил, они бы… сделали больше.

— Я позволил, — процедил он сквозь зубы. — Дай мне возможность, я бы воскрешал и убивал их вечно. С каждым разом всё медленнее и мучительнее. Жаль, что этим не сотрёшь те минуты из твоей памяти.

В его голосе я впервые слышала настолько яркие эмоции. В этом мире мало знают о любви, но их ненависть осязаема, как и лезвия мечей, торчащих из груди.

— Спасибо тебе. Что услышал и пришёл.

По лицу Ливая пробежала волна удивления.

— За что ты благодаришь? Это моя обязанность. Диана, ты заслуживаешь лучшего. Достойного, понимаешь?

— Тебя? Ливай, я никуда не пойду. Мне… только с тобой не страшно. Я чуть с ума здесь не сошла, пока ты едва глазами двигал. Не будь жестоким, не отталкивай меня.

— Не хочу быть. Но если не сделаю это сейчас, то больше уже не…, — Ливай запнулся и наконец поднял на меня глаза, — смогу.

— Вот и не смоги. Потому что я уже.

Точно не после того, что случилось в комнате с роялем. Всех мелочей, знаков внимания, слов, поступков. Даже его холодная отстранённость казалась не недостатком, а особенностью.

Говорят, чтобы влюбиться, нужно начать делать что-то для другого человека. Психологи советуют это, когда в семейных парах начинается разлад. Нужно заботиться, ухаживать, тогда мозг пересчитает вложенные усилия в привязанность и решит, что всё это делается из-за чувств.

Не знаю, как работает мой мозг, но к Ливаю я чувствовала что-то ещё до того, как он лежал в коме, а я, не без помощи, конечно, ухаживала за ним.

— Своенравная, — Ливай мягко усмехнулся. — Существует ли что-то, в чём я могу тебя убедить? Или мне заранее смиряться с поражением?

— Почему же, шансы есть. К примеру сказать, что голубое платье нравится тебе больше зелёного. А в вопросах смены мужа — нет, без шансов.

— А если ты прекрасна во всех платьях?

Ливай с нежностью посмотрел на меня. Резкие черты смягчила осторожная улыбка. И мне невольно захотелось сравнить его со щенком. Да, у него есть зубы и в случае опасности он обернётся настоящим Цербером, но сейчас очень искренне показывает… преданность? Вижу, что ещё боится поверить, но ему приятно, что я с ним.

— Ляжешь со мной? — чуть слышно спросил Ливай, и я вспыхнула.

— В ванну хочу.

— Хорошо, — он не настаивал. — Попроси трав добавить. У нас есть. Плечи у тебя напряжённые. Могу размять, если с собой возьмёшь.

— Спасибо, но тебе нужно поесть и отдохнуть, — смутилась я.

Ливай не стал спорить и рассеянно погладил меня по плечу.

— Странный сон, — тихо сказал он, будто ни к кому не обращаясь.

— О чём ты, родной?

Ливай удивлённо посмотрел на меня, потом понял, что сказал вслух и пояснил:

— Пока был… там, сон видел. Что на столицу идёт кто-то похуже пожирателей, а мне не хватает сил с ним справиться. И тебя нет. Совсем.

— Но ведь я здесь.

— Теперь я это вижу, — Ливай крепко обнял меня.

То, что засыпать с мокрой головой ошибка, я вспомнила утром. По совету Ливая я спросила у служанки расслабляющие масла, и она притащила целый ящик. Показывала, давала понюхать, рассказывала, какие нравятся Ливаю, а от каких кожа становится шёлковой. Она всё рвалась заняться моими волосами, но мне было жутко неловко, отказалась.

Девушка, как и большая часть жителей этого мира, была не слишком разговорчива, но я узнала, что слуги проникаются ко мне уважением. А ещё, что музыка рояля звучит на весь дом и всем нравится. Мысленно прибавляю себе очков авторитета.

Проснулась я поздно. Птицы в саду закончили петь и разлетелись по делам. Выбравшись из-под одеяла, я сходила умыться и села у зеркала. Из него смотрело чудо с потрясающим гнездом на голове. Мда. Надо всё исправить, а то ещё примут за собирателя и всё.