Тень стрекозы - Татьяна Викторовна Полякова

каком смысле? — насторожилась я.

— О себе никогда не рассказывал. Я даже толком не понял, откуда он. Вроде был женат, а вроде нет. Город наш выбрал из-за подруги, это понятно. Но все равно вроде как не хотел, чтобы о нем что-то знали. Где воевал, тоже помалкивал, хотя это тоже понятно. Баб терпеть не мог, все талдычил: «любая предаст». А чего предавать-то? Он что, тайный агент? Да, вот еще: к нему друг приезжал. Вовка как раз в запое был, дня два здесь не показывался. Друг его искал, расспрашивал, как он, и вообще. Сказал, что в «Заре» остановился, просил ему сообщить, когда Вовка появится. Фотку показывал…

— Фотографию Петрова? — уточнила я.

— Ну, вроде…

— Что значит «вроде»? — неожиданно вмешался Ковалев.

— Фотка старая, до ранения.

— Подождите, — насторожилась я. — Он что, после ранения очень изменился?

— Так ему при взрыве всю физиономию раскрошило. Пластическую операцию делали. Говорит, по кускам сшивали.

— А в его вещах случайно нет фотографии?

— Ваши все взяли, но у меня своя есть, мы как-то здесь вместе фотографировались. Сейчас принесу.

Васин поспешно поднялся и удалился, а минут через десять вернулся с фотографией. На ней было трое мужчин: один из них Васин, лица других слегка нетрезвые, но без видимых увечий. Васин ткнул пальцем в того, что справа:

— Это Вовка.

Мы с Алексеем Дмитриевичем переглянулись.

— По-моему, никаких следов операции, — все-таки произнесла я.

— Да, заштопали будь здоров. Шрамы были, но под волосами их не видно. Если бы он мне их не показывал… За ухом, например, был шрам, заметный…

— И человек на фотографии, которую показывал его предполагаемый друг, не был похож на Петрова?

— Ну… не очень. Понимаете, доктора сделали Вовке практически другое лицо. Так он говорил.

— А Петров встречался с другом?

— Вряд ли. Когда я ему про того рассказал, заявил, что никаких друзей не ждет. Даже особого любопытства не проявил, хоть я и советовал заглянуть в «Зарю».

— А какие-то координаты тот друг оставил?

— Нет. Сказал, что зовут его Юрий и что Вовка поймет, кто такой.

— Но Вовка не понял, а после этого решил, что за ним кто-то следит?

— Точно. — Васин нахмурился, а потом добавил: — Да… странно как-то. Так вы думаете, его вовсе не по пьяному делу убили?

— Ведется следствие, — туманно ответила я.

— Понятно.

— Вспомните, как этот друг выглядел.

— Как выглядел? Да обыкновенно. Лет тридцати, высокий, крепкий… особых примет не было. Если честно, я его плохо помню. То есть, если встречу, наверное, узнаю, а так…

— Я могу взять фотографию?

— Берите, — пожал он плечами. — Если надо…

— А скажите, о пластической операции Петров вам рассказал до или после появления друга?

— После, — ответил Васин и взглянул на меня. — То есть об операции мне сказал этот друг, когда фотку показывал и объяснял, что теперь Вовка может и не быть на нее похож. А уж когда я с Вовкой разговаривал, он подтвердил и про ранение рассказал.

Мы поспешили проститься.

— Странно, что наше появление не вызвало у парня удивления, — заметила я, когда мы были в лифте. — Ведь он служит в милиции…

— А чего удивляться? Правая рука не знает, что делает левая. Сам мент и давно привык. Одни приходят, потом другие…

Но я Ковалева уже не слушала, переваривая новую информацию.

— Так-так, значит, пластическая операция, изменившая внешность… Неприкаянный дядя, почти что бомж, но с боевым прошлым… Появляется бывший сослуживец, к которому он не испытывает интереса, а вслед за этим ему начинает казаться, что за ним следят… Что скажете?

— В самом деле занятно. Кто-то искал бывшего спецназовца, а когда нашел… Гость из прошлого?

— Похоже, что так. Второй убитый — дальнобойщик. Как там его?

— Прибытков Геннадий Степанович.

— А у вас хорошая память, — похвалила я.

— Не жалуюсь, — хмыкнул мой спутник и назвал адрес.

Я кивнула:

— Через двадцать минут будем там.

— Вдова его вам дверь не откроет, — усмехнулся Ковалев. — В такое время добрые люди по гостям не ходят.

— Так мы не гости и не добрые. Хотя вы правы, — пришлось согласиться мне после того, как я взглянула на часы. — С вдовой встретимся завтра. А сейчас можно заглянуть к Агнессе, это как раз по дороге. Мы с ней уже встречались и вполне можем считаться старыми друзьями. А старые друзья наведываются в любое время.

— Далась вам эта чокнутая! По-моему, спецназовец перспективнее. Допустим, убили его из мести, за какие-то старые прегрешения. Но при чем здесь второй убитый и ваша подруга?

Мы уже были в машине, и отвечать я не стала. Сочла вопрос риторическим. На повороте свернула под неодобрительным взглядом Ковалева.

Но встретиться с Агнессой не удалось: когда мы въехали в ее двор, я увидела, что все окна на этаже, где она жила, темные. Скорее всего, Агнесса уже легла спать. Если мы поднимем ее с постели, вряд ли она охотно будет беседовать с нами.

— Придется ехать в гостиницу, — вздохнула я.

— Сочувствую, — усмехнулся Алексей Дмитриевич. — Знаете, а вы настойчивая.

— Ага. У меня еще масса положительных черт.

— Но всем вы их не демонстрируете? — усмехнулся он.

— Просто вы предвзято ко мне относитесь, мой дорогой друг. Так и быть, отвезу вас домой.

— Нет, лучше я провожу вас до номера, а домой сам доберусь. Надеюсь, интерес к нам ребят на темно-синей тачке скорее схож с любопытством и они далеки от желания причинить нам увечья. Но все же…

— Как считаете, — перебила я своего «телохранителя», — можно что-нибудь узнать о том Юрии, который предположительно останавливался в «Заре»?

— Попробую, — пожал Ковалев плечами.

Я оставила машину на стоянке, и мы вдвоем вошли в гостиницу. Простились возле лифта.

— Что собираетесь делать завтра? — спросил Алексей Дмитриевич.

— То же, что и сегодня. Составите компанию?

— А куда деваться? Случись с вами что, меня совесть замучает. Слушайте, может, поедем ко мне? Как-то спокойнее будет.

— Участковый… — улыбнулась я с хитринкой в глазах.

— Что за глупость вы подумали! — смутился тот. — Просто я действительно беспокоюсь…

— Ладно, заеду за вами утром. Всего доброго.

Я вошла в лифт, а он направился к дверям. Шел, опустив плечи, и ногами шаркал, как работяга после тяжелой смены.

Но что-то в его облике продолжало меня беспокоить.

— Чепуха! — одернула я себя, человек искренне хочет помочь. Правда, причина такой доброты не совсем понятна. Возможно, его одолевает любопытство, а может, от безделья страдает…

Дежурная на этаже широко мне улыбнулась, я взяла ключ и прошла в номер. Огляделась. Все вещи на своих местах. Не похоже, что были гости. Может, Ковалеву померещилось и темно-синей иномарке не