Кошачьи - Акиф Пиринчи

Но что, что он сказал? Что у него на уме? Не могу вспомнить. Он говорил тихо и серьезно, даже как-то строго. Абсолютно без юмора зверь. Разве он не сказал, что я должен выпустить его из клетки и сразиться с ним? Было ли это?

О, все плывет у меня перед глазами. Лаборатория постепенно растворяется в розовых облаках. Я должен спасти Клаудандуса!

— Это действительно крайне впечатляюще, что вы там изобразили, профессор. Но что общего имеют ваши занятия с теми моими собратьями, у которых безмятежным утром появились такие чудовищные раны на загривках, что их не мог бы спасти даже ваш чудодейственный клей?

— Но ведь это совсем просто, мой дорогой Френсис. Как вы, возможно, припоминаете, в последние месяцы моего знаменательного пребывания в лаборатории я всецело посвятил себя улучшению вашего вида. И мне удалось вывести таинственную «суперрасу», чей инстинкт охоты все же немного сбился. Один из плодов этой селекции в настоящее время рыщет по вашему району и регулярно вцепляется как сумасшедший (которым он и является) в подвернувшийся загривок. Безумно волнующая развязка, не так ли?

— Профессор, но это утверждение — чистое безумие! Вы, похоже, сами в плену леденящих душу мотивов ужаса, что, кстати, превосходно показал провал ваших исследований. Все связанное с «суперрасой», по-моему, просто глупости. Во-первых, для выведения породы требуется долгий промежуток времени и не одно поколение подвергшихся селекции животных. А вот времени, предоставленного вам в распоряжение, было в обрез. Во-вторых, в дневнике вы туманно намекаете, что хотите вывести особую породу, однако там нет ни слова о расе убийц. И в-третьих, выведение породы убийц (согласно невероятной случайности она действительно возникла), совершенно очевидно, с закрытием лаборатории прекратилось, и животные снова одичали. Итак, избавьте меня, пожалуйста, от своих сказок и выкладывайте-ка лучше всю правду!

— Верно, я немного сшельмовал. Ну, теперь я расскажу правду. Итак, навострите свои уши, покрытые шерстью, и будьте начеку: признаюсь, я сам — убийца! Как вы знаете, о страшных событиях конца 1980 года сказано в дневнике очень смутно. Есть повод для размышлений, не так ли? Да, да в конце своей научной работы я немного сошел с ума. Вечные размышления о «супе», о вашем виде и особенно о тайне генов Клаудандуса лишили меня разума. Вам следует направить все свое внимание на возбудителя моего психоза, а таковым было слишком интенсивное общение с вашими сородичами. Я вроде как помешался на вас, маленьких бестиях. Короче говоря, после самого крупного фиаско в моей жизни я не попал ни в сумасшедший дом, ни в могилу. Наоборот, я обладаю отличным здоровьем шизофреника, летаю по району как призрак оперы и убиваю кошачьих одного за другим. Зачем? Ну, потому что я сошел с ума, совершенно сошел с ума, понимаете? Я серьезно! При этом, само собой разумеется, я ловко скрывался, точно придерживался привычек животных и убивал свои жертвы характерным для них способом, то есть имитировал укус в загривок. Разве это не гениально?

— Боюсь, профессор, вы еще более безумны, чем сами думаете, потому что, очевидно, больше не контролируете вашу фантазию. Вы же не могли всерьез ожидать, что я куплюсь на весь этот бред о призраке оперы? Смотрите, вашу ложь легко разоблачить! Предположим, вы по-настоящему стали призраком, после того как спятили, чтобы прокусывать загривки моим собратьям, хотя такое предположение уже само по себе дурацкое и абсолютно нелогичное. Где вы с тех пор скрывались? Чем питались? На худой конец, с тех пор прошло восемь лет. Вы никогда не болели? Вы не маленькое животное, кто-то ведь должен был видеть, как вы гоняетесь по ночам за невинными кошками, по возможности за всеми четырьмя. Кроме того, по всей видимости, у вас давно не все дома; исключено, что вы способны на столь сложное и требующее выдержки занятие.

У меня другая теория. В лаборатории Франкенштейна вами проводились эксперименты, на которые ветеринарные ведомства не отважились дать вам разрешение. Как я мог убедиться своими глазами, живые доказательства этих варварских экспериментов до сих пор свободно бегают по кварталу. О том, что на последней фазе вашего безумного уединения в лаборатории дело дошло, скажем, до бунта, в ходе которого «подопытные кролики» смогли освободиться, мне поведала прекрасная, уже погибшая подруга по имени Феличита, пусть лишь в форме неясного описания сна. Но факт остается фактом: жертвы не человеческих… нет, не звериных опытов живут среди нас. Руководство «Фармарокса» должно было позаботиться о том, чтобы этот скандал с издевательствами над животными не дошел до общественности и не был связан с их фирмой. Поэтому исследования вообще прекратились, хотя вначале вас намеревались заменить вашим смертельным врагом Кнорром. Когда в высшем руководстве (довольно поздно) обратили внимание на то, что за свинство вы устроили в безнадзорные месяцы, лаборатория была закрыта, табличка снаружи поспешно снята, а проект «Клей для тканей» просто предан забвению. Некоторые следы вашей деятельности доставляли господам значительную головную боль, тем более что они не видели для себя никакой возможности устранить их незаметно. Ведь непосредственные объекты опытов оказались на свободе, бродили по окрестным садам, некоторые, возможно, спрятались. Что произошло бы, если бы посторонние люди обнаружили этих монстров? Разве не появилось бы у них подозрение и не связали бы они этих бедных тварей с загадочной лабораторией здесь же, по соседству? Наверняка да! Следовательно, каждое животное, которое сбежало из лаборатории, должно было быть поймано и устранено. Это объяснение, на мой взгляд, гораздо более убедительно.

— Ха-ха-ха! Ваш полет фантазии превзошел даже мой больной дух, дорогой Френсис. Вы действительно верите, что вместо меня по округе рыщут какие-то убийцы подопытных животных по заданию «Фармарокса» и убивают ваших сородичей? По возможности на всех четырех лапах! Очень мило, правда, очень мило. Вы попадаете в те ловушки, которые сами расставили для меня. Позвольте мне опровергнуть вашу несостоятельную гипотезу. Во-первых, логике противоречит опять-таки фактор времени. Разве эти предполагаемые убийцы зверей не смогли уложиться за восемь лет, чтобы устранить всех уродцев? Вы серьезно верите, что такая фирма, как «Фармарокс», занималась бы целых восемь лет таким идиотизмом? Во-вторых, коли убийцам надлежало устранить всех оставшихся в живых участников экспериментов, зачем же оставлять трупы валяться для всеобщего обозрения? И, в-третьих, Шерлок, теперь вопрос, как в викторине: были ли убитые, кроме Феличиты, как-нибудь изуродованы? Нет? Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Сперва подумай, потом скажи, как обычно говорят образованные гуманисты! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!..

Этот диалог возник в моей черепушке, после того как я покончил с дневником профессора Юлиуса Претериуса и настойчиво пытался сделать выводы по отношению к серии убийств. Был ли я прав? Если посмотреть объективно, то казалось, между происходившими недавно убийствами и лабораторным кошмаром 1980 года вовсе не существовало ничего общего; однако инстинктивно я чувствовал, что оба факта просто должны быть взаимосвязаны. Все говорило об этом. Описанные в дневнике ужасы были такого колоссального масштаба, что по закону сатанинской цепной реакции просто должны были протянуться до настоящего времени. Сотворенное впервые зло, как и бесконечно делящаяся клетка, порождает все новое и новое зло. Такова беспощадная квантовая механика космоса. С другой стороны, нужно быть бесчувственным как амеба, чтобы не заметить: мистическая серия убийств вертелась вокруг моих собратьев. Конечно, убийца и убитые принадлежали моему виду, но в этой пьесе не только это было важно. Тут было и нечто другое, касающееся исключительно нас, КОШАЧЬИХ. И это нечто, вероятно, привело к долгожданному решению вопроса. Я чувствовал, я знал это.