Битва Света и Тьмы - Данил Сергеевич Кузнецов

Даша достала из кармана своих чёрных шорт, которые были на ней вместе с чёрной же футболкой, свой старый простой смартфон, откуда до сих пор не переставила в драконофон симку, и через приложение оплатила проезд. Повернулась к окну и стала задумчиво наблюдать за тем, как дома, отделённые от неё толстым стеклом, краем проезжей части, тротуарами и газонами, уносятся назад, а попутные машины, наоборот, обгоняют автобус.

«Вот так же и я, — подумала Даша, — совсем как этот автобус, проезжаю мимо одних и в то же время не могу угнаться за другими. Семья, учёба, планы на поступление… всё это было фоном моей жизни, мимо которого я проходила каждый день, но считала его тем главным, что должно потом остаться в памяти. Но на самом деле это не занимает меня; это обычная повседневная рутина, в которую я от скуки пыталась по незнанию втянуться. В ней я стою, как вон тот серый длинный дом, и не двигаюсь с места.

А двигаться хочется. Но я хочу выбрать собственную скорость, а не гнаться за драконниками, которые могут чётко, в мельчайших деталях мыслить минутами, часами, даже днями, но неспособны помесячно простроить свои перспективы на несколько лет. Данил и Ульяна так-то неплохие люди, но больно уж суетливы. И вот из-за этого мне как раз и перестали нравиться все эти их игры в войну и самостоятельность…

Однако что плохого в том, чтобы быть драконницей, так сказать, „на полставки“? Как раз получится совмещать скучную обычную жизнь с уходом за драконами по выходным и встречами с другими драконниками по праздникам… а также с помощью им в действительно трудных ситуациях. Как, например, вот в этой…»

Даша вспомнила, как проворочалась в постели полночи, думая о своих словах, сказанных Данилу, когда он только что её освободил. Жить своей жизнью… не влезать в разборки… возможно ли такое вообще, чтобы она имела право говорить это в глаза человеку, который её спас? «Наверное, возможно… но, увы, не сейчас, — подумала тогда Даша. — Данил был прав: меня уже использовали. А потом могут использовать и ещё раз, если я ничего не предприму. Нет, я должна вмешаться. В последний раз встрять в авантюру и спутать противникам все карты, — чтобы потом, наконец, начать жить согласно своим желаниям».

От ночных раздумий мысли Даши перескочили к событиям этого утра.

Когда её родители уехали по своим делам, она тоже вышла из квартиры, незаметно поставила на подоконнике на лестничной площадке веб-камеру, направленную на дверь её квартиры, замаскировала гаджет каким-то мусором и вышла из подъезда. Но не ушла, а просто завернула за угол и спряталась за фонарём, который практически полностью скрывал её обманчиво хрупкую фигурку. Настроила трансляцию и стала на смартфоне смотреть за входом в квартиру, регулярно поглядывая на подъезд и на тех, кто заходил в дом.

Какое-то время спустя она заметила двоих подозрительного вида мужчин, которые прикатили на чёрной машине и, провернув какой-то трюк с домофоном, прошли внутрь подъезда. Даша прильнула спиной к фонарному столбу и уткнулась взглядом в экран.

Она увидела, как в поле зрения камеры появились те двое — в майках, джинсовых шортах и тёмных очках, подошли к двери… один присел и начал ковыряться чем-то в замке. «Засаду хотят устроить», — поняла Даша, досмотрела видео взлома квартиры, вызвала на адрес полицию и пошла прочь от своего дома, где теперь больше не могла чувствовать себя, как раньше, защищённой.

«Пусть узнают, что бывает за проникновение в чужое жилище, — думала девушка. — Считали, что самые крутые и им ничего за это не будет? А вот и будет! Не нужно недооценивать таких, как я, подростков: мы ведь можем и ответить».

А по дороге на остановку она достала также взятый с собой драконофон и активировала установленную ещё весной нелицензионную программу.

Даша и до этого не собиралась навсегда бросать своих Сказочных драконов. Чтобы не заставлять своего любимца, Чёрного Махлилгла, постоянно летать вдали от родной пещеры, высматривая «хозяйку», она купила для него ошейник с радиобрелком, — как для собаки. Повесила дракону на шею и постепенно обучила того, когда брелок завибрирует, прилетать в определённое место.

Туда, куда Даша ехала сейчас.

В примыкающий к городу заповедник «Столбы».

2

Полицейские «уазики» мчались по шоссе в направлении города. Судя по тому, с какой быстротой проносились в окне деревья, ехали мы километров сто в час, а может, и больше. Менты держались у верхней границы разрешённой скорости, но я подумывал, что они способны и перейти этот предел… если машины выдержат.

Хотя бы не тормозили резко и окно из-за жары не закрывали, так что меня, к счастью, не укачивало. А какое было бы искушение залить содержимым желудка всю машину…

Я сидел на неудобном, обитом чем-то непонятным сиденье, периодически разминал запястья в наручниках и с горечью думал о том, что сам себя загнал в эту ловушку.

Ведь если Штинк решил бороться со мной с помощью официальных органов, то это значит, что меня он считает одним из самых опасных своих противников. А если я бы не мелькал в основных заварушках между драконниками и викингами в последние два года, то и нужды так меня «гасить» не было бы. Обошёлся бы чем-нибудь другим…

Думая об этом, я стиснул и тут же разжал зубы.

Нет, я бы так не смог. Не смог бы остаться в стороне, когда надо было вытаскивать из плена прапрадеда Ульяны, профессора Хеглена. Не смог бы утереться и промолчать, когда у нас украли Четвёртый Кристалл. Не принял бы как должное требование выложить в Интернет разоблачающий видеоролик в обмен на жизнь и свободу моих друзей и близких.

Если бы я поступал так, то вряд ли я бы нашёл у Ульяны поддержку в начале своего нового пути. Не смог бы сблизиться с теми, кто вчера косвенно помог мне освободить Дашу и нарыл сведения, которые стали отправной точкой наших рассуждений. По сути, я бы и драконником-то настоящим в таком случае не был.

Ведь драконники не проявляют слабость. У нас могут быть лишь временные трудности, которые мы встречаем с решимостью в глазах и с гордо поднятой головой. Но ни разу за всю историю нашего криптогосударства никто из нас ни перед кем не унижался. По крайней мере, ни в одном учебнике нашей истории о таком не было ни слова.

Эх, ну почему, ну почему всё так?! Будь мне шестнадцать, я бы с разрешения родителей