Быть гением - Зарина Асфари

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 42
Перейти на страницу:

Но жизнь-то, говорят, полосатая, и если чёрная полоса неприлично затянулась и кажется уже, что идёшь вдоль неё, а не поперёк, то светлая должна быть не полосой, а взрывом сверхновой, верно? Так оно и было, причём моя звезда зажглась аккурат в Рождество. Помню тот вечер как сейчас.

Смотрите, вот уже вокруг нас с вами вырастает Париж конца XIX века. На улице холодно и пустынно: ведь этот семейный праздник принято встречать дома, в кругу родных и близких. Я же сижу в типографии — чувствуете въедливый запах краски? — и не жду никаких рождественских подарков: от кого мне их, собственно, ждать?

О, вы тоже видите на пороге моего взмыленного начальника? Он принёс срочный заказ: нужна афиша, которая оживит продажу билетов на спектакль, отчего-то не пользующийся популярностью у публики. Исполнительницу главной роли вся Европа называет божественной. Конечно, я не плакатист, я иллюстратор, и в другое время мне бы эту работу ни за что не доверили, но кто ещё согласится работать в праздники?

Я цепляюсь за нежданную удачу мёртвой хваткой и той же ночью рисую первый эскиз — прямо на столике в театральном кафе, а на следующий день отдаю афишу в печать. На двухметровом вытянутом по вертикали листе — она, божественная. На пьедестале в тонкого шитья золотых одеждах, с цветами в медных волосах и с пальмовой ветвью в тонких пальцах… «Mais, c'est raté!» — в ужасе кричит начальник. Это провал! Менять что-то уже поздно, но кому понравится эта японщина, да ещё и напечатанная на двух листах, склеенных в области талии?!

Вечером мне на шею бросится та самая актриса. Уж она-то разглядит во мне гения и подкрепит своё прозрение эксклюзивным контрактом на круглую сумму. Наутро все билеты раскупят, а афиши придётся допечатывать: парижане срезают их, чтобы повесить на стены своих квартир. Моё имя знает весь город.

Что уж там, моим именем назовут целый стиль — и мыло с ароматом фиалки. Мне будут заказывать афиши, календари, эскизы украшений, мебели и ковров, иллюстрации, панно, росписи стен, дизайн выставочных залов и рекламу (https://qrgo.page.link/SeBSZ): пива, велосипедов, духов, шампанского, папиросной бумаги, железных дорог, шоколадных конфет, нержавеющих корсетов…

Красивая женщина может продать что угодно. В моей адресной книге контакты сотен парижских красоток, а в коллекции тысячи фотографий, на которых они обнажены. Ни с одной из них — ни с одной! — я не сплю. Для меня они — рабочий материал. У одной маленькая грудь, у другой крепкие ягодицы, третья хороша спереди, четвёртая — сзади, у пятой пышные формы (самое то для рекламы пива), а у шестой длинные светлые локоны.

Мои красавицы безупречны, и мало кто знает, что большинству моделей я во время работы прикрываю платком лица, эти небезупречные лица, чтобы к ладно сложенным телам пририсовать головки, такие совершенные, каких и не сыщешь во всей Франции.

Говорят, я создал портрет эпохи. Но я скорее создаю образ эпохи, да такой, что весь Париж стремится ему соответствовать. Создавая этот образ, я работаю без выходных и практически без отдыха. Ведь адрес моего ателье известен каждому. Красотки мечтают мне позировать в надежде закрутить со мной роман, бизнесмены хотят заказать у меня рекламу в надежде разбогатеть, книгоиздатели знают, что мои иллюстрации гарантируют мгновенную продажу всего тиража, а просители уповают на мою мягкосердечность, и не зря: я никому не отказываю и никогда не припоминаю долги. Я ведь прекрасно помню, каково это — быть бедным художником. Так что моё «вернёшь, когда сможешь» с французского переводится как «конечно, я рад заплатить за тебя аренду, подарить тебе новый смокинг и заслуженный отдых у моря, обращайся ещё!».

В этой бешеной гонке в рубеж столетий врезаешься, как в стену при резком повороте. Вы ведь помните смену веков? Тогда вы согласитесь, что это время подводить итоги…

Из полумрака мастерской мне улыбаются красотки, способные продать вам и шило, и мыло. Они шепчут, что после Всемирной выставки 50 миллионов человек разнесли весть о моей феноменальности по 35 странам мира. Они говорят, что вот уже 10 лет мои декоративные панно украшают дома тысяч парижан. Они кокетливо напоминают, что именно благодаря им я признан, знаменит, обожаем, почитаем…

Да-да, и отвратителен самому себе. Мне 45 лет. Почти полвека за спиной. Впереди уж явно меньше. На что я трачу своё время, на что я растрачиваю свой талант? На бесконечное самокопирование, на все эти вьющиеся локоны, ямочки на щёчках, струящиеся платья — на пустую коммерциализированную красоту, не красоту даже — красивость. В которой нет, да и никогда не было ни грамма любви. Я устал от этой художественной проституции, я в ужасе смотрю на плоды бесперебойного труда на протяжении 10 лет и разматываю клубок памяти, чтобы ухватиться наконец за то единственное, что любил всегда… Свою Родину.

А ведь я один обладаю достаточным опытом, мастерством, широтой мышления, а главное — этой самой любовью к славянскому народу и тонким чувствованием славянской души. Я один могу воспеть свою Родину так, что весь мир падёт на колени, а главное — проснутся мои соотечественники, отринут слепое подражательство Франции, вспомнят наконец, сынами какого народа им посчастливилось родиться. В моём крошечном родном городишке, о существовании которого знает мало кто за его пределами, в моём Иванчице перевели Библию на чешский язык. Этому стоит, конечно, посвятить отдельное полотно. Всего я создам 20 картин, посвящённых славянской истории. 20 полотен шесть на восемь метров каждое: больше просто невозможно натянуть на подрамник. Моя «Славянская эпопея» возвестит чужеземным друзьям и врагам, кем мы были, кто мы есть и к чему мы стремимся.

Поглощённый этими замыслами, я пытаюсь вырваться из парижской клетки. Созданный мною стиль стал моей тюрьмой. Я выпускаю двухтомную энциклопедию этого проклятого стиля, как бы подводя черту под легковесным искусством последних 10 лет. Досыта кормившим меня искусством, так и не позволившим мне, однако, сколотить состояние. Моя «Славянская эпопея» требует денег. Больших денег. Я не желаю больше ни на что себя растрачивать, я хочу сфокусироваться на самом важном, но не могу себе этого позволить.

Знаете, в юности я как-то остался без работы, купил билет на ближайший поезд и ехал, пока было чем платить. А высадившись в богом забытом городке, я встретил своего первого мецената. Когда выхода, кажется, нет, спасти может самая странная, безумная, алогичная, глупая идея. Например, махнуть на полгода в Америку и разбогатеть. А почему нет? Вот где золото течёт рекой, а отсутствие собственной культуры с лихвой компенсируется заимствованием культуры европейской. Америка!

У трапа меня встречает толпа репортёров, готовых на всю страну раструбить о прибытии величайшего в мире мастера декоративного искусства. Которому и тут, видимо, не суждено сколотить состояние… Почему? Я вам скажу, но вы только никому ни слова, договорились?

Понимаете, величайший в мире мастер декоративного искусства на самом деле весьма посредственный портретист. Не лучше американских. А ведь здесь любой толстосум мечтает о портрете кисти именитого художника, и что прикажете делать? Маяться с портретами, конечно. Вот, смотрите, родственница баронессы Ротшильд. А вот дочь ещё одного богача, Чарльза Крейна. Причём её я пишу в образе богини Славии, и это не моя прихоть, а желание заказчика. Крейн вообще странный человек: американец, которого искренне заботят судьбы славянского мира! Он 23 раза был в России и собрал коллекцию русских икон — так что я дарю ему картину «Собор Василия Блаженного и крестьяне, освобождённые от крепостной зависимости». Кто бы освободил меня от этой кабалы — искусства за деньги.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 42
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?