Мир из прорех. Иные земли - Яна Летт

– Павел, скажите… Раз те, кто общался с Артемом и Ганом, могут связываться с той стороной… значит ли это, что они…

Павел медленно кивнул:

– Да, Кая. Мне очень не хочется давать надежду, которая может оказаться ложной… но я предполагаю, что по меньшей мере один из них должен быть жив.

Идя к лазарету по заново заваленной снегом тропе, которую они полдня расчищали, Кая тихо ругалась себе под нос, но легче не становилось. Один из них. Такая мысль ей и самой приходила в голову, но слышать это было мучительно. Если так, то кто именно?

Думать об этом не хотелось, и она переключилась на другое. Павел наверняка понимал, что она делала упор на Тошу не только из сочувствия, но и потому, что ей ужасно не хотелось, чтобы без нее контактером стала Саша.

Она знала, что не права – нельзя смешивать эмо ции и дело. И, несмотря на это, она готова была – неужели действительно? – рискнуть успехом этого предприятия из-за… ревности, неприязни? Пожалуй, из-за того и другого вместе.

Вдруг то, что они сделали сегодня, открыло Анле путь к связи между двумя мирами? И вдруг именно Саша – а не она – первой пройдет по этому пути?

Она вспоминала горькие, обидные слова, сказанные ей Сашей над могилой Марты, и то, как она не помогла ей в схватке с лесными псами. Кая тогда действительно могла погибнуть – или серьезно пострадать. Саша настолько ее ненавидела, что была готова пойти на сделку с совестью. И незаслуженно ненавидела – вот что злило Каю больше всего и заставляло бессильно сжимать кулаки при одной мысли об этом. Она вовсе не нарочно встретила Гана, и она не виновата в том, что их потянуло друг к другу. Она даже не знала, что Саша влюблена в него.

«Ты прекрасно знала, что он влюблен. И тебе это нравилось». Кая остановилась, с силой пнула прозрачный кусок льда, чуть припорошенный снегом, но тут же продолжила идти – стоять было холодно.

Может быть, в чем-то Саша права. Кая привыкла к молчаливому обожанию Артема – так привыкла, что перестала о нем думать, стала воспринимать как что-то само собой разумеющееся. В глубине души она всегда была уверена, что Артем не решится проявить свои чувства, – а значит, их можно было не брать в расчет.

На границе с лесом сорвалась с ветки и тяжело пролетела над деревьями гарпия, сшибая с еловых ветвей комья снега. Видимо, она долго сидела там, поджидая одинокую добычу вроде ребенка или домашнего животного. Если она рассчитывала на последнее – зря. Все, что им удалось раздобыть, – куры с одной из ферм Внешнего кольца, которых берегли как зеницу ока. Яиц было мало, и они распределялись между детьми и больными. Самой Кае однажды перепало одно – Тоша отдал, но больше она не позволяла себе принимать от него такие подарки. Были у них и лошади, но до них доберутся в последнюю очередь – только если дела будут совсем плохи. Думать об этом было грустно. Кае нравилось бывать у лошадей. Там, среди запахов сена – а сено почти на исходе, и его будет негде взять, если они не договорятся с группой Ворона, – Кая чувствовала себя так, как будто события последних месяцев были просто сном.

Гарпия, видимо, совсем отчаялась, если ждала удачи так долго. Возможно, она осталась одна, без стаи – а для ее вида это верная смерть.

Кая натянула шапку пониже, надвинула шарф на нос и тут же почувствовала, как ткань стала влажной от дыхания.

Кажется, она готова жалеть кого угодно – лошадей, гарпию, – лишь бы не думать о положении, в котором очутилась сама.

«Тебе нравилось, что они оба за тобой бегают», – прошипел у нее в голове нежный Сашин голосок, и Кая почувствовала, что ее мутит. Саша была не права – но если хоть на мгновение представить… что она увидела, узнала что-то, чего Кая сама не могла разглядеть в себе, – что-то темное, неприглядное, отвратительное… то можно в конце концов решить, что это она виновата в том, что случилось с Артемом и Ганом. Что, если они очутились в Красном городе из-за нее? Что, если Саша права и она одна – за все в ответе? За то, что случилось с Тошей. За то, что случилось с Мартой.

Кая с досадой сморгнула горячие слезы, свирепо мазнула рукавицей по лицу и огляделась: не видел ли кто? На пороге ближайшего дома стояла, рас куривая трубку, Шоу.

– Привет, Кая. – Она выпустила облачко дыма и кашлянула. – Ты в порядке?

– В полном порядке, – буркнула Кая. – Зачем ты куришь эту дрянь?

Шоу пожала плечами:

– Чтобы сосредоточиться. Или когда очень хочется жрать.

– И какой из двух случаев сейчас?

– Оба. – Шоу потеснилась, уступая Кае место рядом с полуразвалившимися перилами, которые один умелец когда-то изрезал обережными рисунками, а другой, чуть позже, – ругательствами. – Готова идти?

– Угу.

– В рюкзаке теплые вещи? Получила пайки?

– Угу.

Шоу выпустила еще один клуб дыма, не обращая внимания на то, что Кая поморщилась.

– Так что все-таки случилось, м-м? В дороге уже не поболтаем.

– Я не хочу болтать.

– Да ладно тебе. Я же вижу, тебя что-то гложет. Я думала, мы с тобой поладили.

Кая провела рукавицей по перилам, сбросила вниз пушистую снежную гусеницу.

– Все в порядке.

– Как угодно. Но, послушай, – Шоу потерла нос и поморщилась, – мне нравится знать, что я могу прикрыть твою спину, а ты – мою. Хорошо иметь такого человека за плечом. К тому же для тех, что из Красного, мы обе – чужачки. Только вот, Кая… Человек, которому плохо, никого не сумеет защитить. Может, попытается – но окажется недостаточно сильным или метким, и сложно его за это винить.

– Ладно, – прошептала Кая, отворачиваясь от пытливого взгляда Шоу – и клубов зловонного дыма. – Дело в Гане. И Артеме. И Тоше. И… – это имя было труднее всего произнести, – Марте.

– Вот как. – Судя по звуку, Шоу высекла еще одну искру в трубку. – Да, у тебя есть повод скорбеть. Ты многих потеряла. Но в твоих силах помочь тем, кто остался. Артема, Гана и уж тем более Тошу, кстати, рано хоронить. Я знавала девчонку без руки, которая была отличной лучницей, и парня без ноги, который был тем еще сорвиголовой. Его даже свои боялись.

– Тоша не может встать на ноги.

– Значит, ему стоит тренировать руки. Когда станет теплее, соорудим ему каталку. Нельзя сдаваться – пока есть хоть крупица надежды, нужно бороться изо всех сил. Никто за него это не сделает. Страшный грех – отчаиваться, особенно если рядом есть люди, которые стремятся тебе помочь.

– Нам легко говорить об этом. – Каю обдало очередным клубом дыма.

– Да брось, Кая. Каждого человека в этом мире есть за что пожалеть. Никому из нас не дано хотя бы на миг влезть в чужую кожу – и слава богам. В своей-то тесно. Тоше не повезло. Чудовищно не повезло – но и повезло тоже. Его могли оставить там, в Красном городе, но даже в хаосе, который там творился, среди всей этой крови и жестокости, нашлись люди, которые о нем позаботились.