Памяти не предав - Станислав Сергеев

— Ну что, Дитрих, рассказывайте, времени у нас немного — на хвосте сидят мальчики Шульца…

Мартелл кивнул головой и быстро и четко начал доклад.

— Операция «Прометей» вышла на финишную прямую. Русский генерал Карбышев с несколькими узниками будет переведен в другой лагерь, по дороге в который нападут польские бандиты…

— Как он сам сможет уйти в нужную сторону и добраться целым и невредимым?

— Все подготовлено. К нему в окружение под видом капитана-танкиста будет внедрен наш человек. Для подстраховки выделены четыре группы силовой поддержки, которые будут сопровождать наших «беглецов»…

— Что с мальчиками Шульца?

— Они внедрили несколько человек, но к сожалению…

Дитрих сделал небольшую театральную паузу.

— Они погибнут при нападении польских бандитов — поляки очень сильно лютуют и не жалеют ни русских пленных, ни германских солдат.

— Понятно. Операция прикрытия готова?

— Да, причем в нескольких вариантах, с многоуровневым легендированием. Имперская безопасность долго будет разбираться в этих кружевах, дав нам время на проведение основной операции.

— Хорошо, это я и хотел услышать. Что-то новенькое есть про наших гостей?

— Как и ожидалось, под Борисполем они полностью свернули свое присутствие, а вот под Севастополем произошли некоторые события, которые вполне можно классифицировать как их появление.

Канарис, помимо воли, подался вперед, всем своим видом давая понять, что майор сумел удивить своего начальника.

— Говорите…

— Вчера вечером в частях Черноморского флота СССР и подразделениях, принимающих участие в обороне Крыма, на некоторое время была выведена из строя радиосвязь в связи с мощнейшим всплеском радиоизлучения, которое, как говорят мои источники, повредило входные каскады приемников.

— Ну, это еще не такое уж веское доказательство.

— Как раз в том районе была выброшена группа оберлейтенанта Лейке из состава полка «Брандербург». Согласно донесению, они столкнулись с необычным отрядом русских на многоколесной пятнистой боевой машине, с бойцами в камуфлированной форме, в нестандартной амуниции и вооруженных необычным для частей РККА стрелковым оружием. В результате короткого боя группа Лейке потеряла двоих человек и сумела чудом уйти, хотя потом их по ущелью долго гоняли антидиверсионные истребительные отряды НКВД. На данный момент связь с ними пропала, но как раз после этого всплеска в эфире они и сумели передать сообщение, пока у русских была выведена из строя служба радиопеленгации. По всем показателям — пришельцы.

— Что-то еще?

— Пока нет, но вся агентура в Севастополе и его окрестностях ориентирована на срочный сбор информации по нашим фигурантам. Но это будет не так быстро: информаторы, оставшиеся после того, как из Крыма было выселено татарское население, среди которого у нас была мощная и разветвленная разведывательная сеть, не обладают достаточным доступом, поэтому приходится довольствоваться не совсем достоверной информацией.

— Понятно, Дитрих. Можете идти, связь по старой схеме. По результатам операции «Прометей» докладывать незамедлительно. К сожалению…

Канарис поморщился. Ему, адмиралу и начальнику одной из самых сильных спецслужб мира, приходилось терпеть давление со стороны Гейдриха.

— …от меня требуют подключения к операции специалистов имперской безопасности. Я как могу, торможу этот процесс, но возможности для маневра очень ограничены. Поэтому постарайтесь подготовить «братьям по оружию» поле деятельности.

— Уже сделано. Это было предусмотрено при проработке операции прикрытия: по плану, при выходе «Прометея» на финишный путь, возможно подключение кого-то из наших оппонентов, с целью не сильно, но засветить их участие в переправке русского генерала через линию фронта с соответствующим документированием этого факта. Думаю, в случае непрогнозируемого развития ситуации это может пригодиться…

Буквально на мгновение на лице майора проскочила легкая презрительная усмешка, которая быстро сменилась обычным спокойным и сосредоточенным выражением.

— Что по людям Бормана?

— Крутятся под ногами, работают грубо, непрофессионально засветив свой интерес в этом направлении, но по нашей информации и по данным из гестапо, даже к предварительному осмыслению ситуации они не пришли. Мы им пока не мешаем, пусть создают ненужную суету, тем самым мешая людям Шульца плотно нас вести. По моим данным, у них уже произошло несколько серьезных столкновений.

Канарис чуть усмехнулся.

— И мы, конечно, тут ни при чем?

Мартелл уж слишком преувеличенно пожал плечами, что вызвало легкие смешки у обоих офицеров абвера…

Под вечер меня еще раз посетила Воронова, так же спокойно и деловито расспросила о состоянии здоровья и уже собиралась уходить, когда я попытался завести разговор и разъяснить ситуацию с непонятной мне антипатией со стороны симпатичной женщины. Санька как раз где-то в госпитале ошивался, как он сказал, пошел налаживать отношения с местным контингентом. Хотя, скорее всего, пошел точить лясы с моряками, которых Судоплатов прислал для нашей охраны. Тут он найдет достойных слушателей для своих историй.

— Товарищ военврач, скажите, я вам лично неприятен или это из-за моей ведомственной принадлежности?

Она уже успела сделать шаг к двери, услышав мой вопрос, повернулась, и темная прядь волос, выбившаяся из-под медицинской шапочки, засверкала в свете электрической лампочки. Ее брови чуть поднялись, как бы в немом вопросе, выдавая эмоции, но ровный голос подтвердил ее умение контролировать себя. Она устало и отчужденно ответила вопросом на вопрос:

— С чего вы взяли?

— Да так, наблюдение. Я женатый человек и, к счастью, у меня хорошие отношения с супругой, но тем не менее, когда интересная женщина без видимых причин ко мне относится подчеркнуто враждебно, это не то чтобы не нравится, скорее настораживает.

Она спокойно, подчеркнуто вежливо ответила:

— Вы ошибаетесь. Это не так.

— Хм. Наверно. Вы прекрасно держите себя в руках, но я имел возможность наблюдать вашу обычную манеру поведения с другими ранеными. Поэтому и сделал такие выводы. Себя вы неплохо контролируете, но вот некоторые мелочи вас выдают.

На ее лице впервые появились некоторые признаки эмоций. Но тут скорее прослеживались следы презрения и раздражения, что мне очень не понравилось.

— И что же я вам такого показываю, товарищ майор государственной безопасности?

«О как, ну хоть какие-то эмоции… Даже звание выделила такой интонацией, что все сразу ясно». Когда-то, еще до войны, у меня с Борисычем был свой бизнес, и мы тогда занимались тем, что обслуживали оргтехнику у корпоративных клиентов. У одной из фирм была интересная кадровая политика — поездив по различным тренингам, молодой, энергичный, перспективный генеральный директор холдинга увлекся новыми методиками и поставил все это на поток. Результатом такого подхода было множество зубастых, амбициозных, длинноногих и фигуристых девушек, заполнивших офисы холдинга, что резко осложнило нашу работу постоянными скандалами и недовольством клиента. Спасало то, что я лично знал директора и помогал ему с оргтехникой еще с тех пор, когда он только начинал свой бизнес с маленького кабинетика на окраине города. Дошло до того, что одна из них, влюбленная в себя крашеная брюнетка с короткой модной стрижкой, обладающая осиной талией и длиннющими стройными ногами, умудрилась вывести из себя выдержанного и спокойного Борисыча. Тот, после нескольких высокопарных фраз, произнесенных со скрытым хамством и с апломбом топ-модели, уже открытым текстом послал ее вполне далеко, указав точное направление, не опускался при этом до открытого оскорбления, но этого оказалось достаточно — девочка впала в ступор. Тогда я сделал для себя небольшое открытие, которое потом частенько помогало общению с такими вот кадрами, да и вообще в жизни. Очень часто бывает необходимо вывести человека из привычной для него системы координат в некоторое пограничное состояние, после чего с напором и усердием вливать потоки необходимой информации. После этого я стал в пределах допустимого, эпизодически, мастерски издеваться над такими девушками, всем своим поведением показывая, что я солдафон и их внешние данные на меня не действуют, а потом переходил на простой человеческий язык и разговаривал. И о чудо — неприступные красавицы, вокруг которых должны штабелями лежать поклонники, вдруг становились нормальными девушками, с которыми оказалось интересно общаться. Образно говоря — сломал стереотип, по которому они оценивали меня. Тут абсолютно такая же история — сотрудник органов госбезопасности, к этому, наверно, еще какая-то личная драма, связанная с ведомством, от имени которого я сейчас выступаю. Тут, помимо моей воли, возникло желание что-то сделать, как-то изменить ситуацию, даже не из спортивного интереса — мне, как нормальному мужчине, было неприятно такое отношение со стороны интересной и привлекательной женщины, с учетом того, что я действительно был не виноват в ее проблемах. Поэтому, глубоко вздохнув, бросился в бой: противным голосом хама и отморозка продолжил: