По праву зверя - Анна Владимирова

— Урод…

— Нет, Хайди, просто ищет выгоду. Я — его единственный шанс выжить тут. Будь я на его месте, я бы его тоже не упустил.

Он развернулся к двери и направился к выходу, а я едва сдержала себя, чтобы не кинуться следом. Блейк делал все правильно… Оставалось только ему не мешать.

Но в душе все разрывалось на части при мысли, что он может не справиться с условиями Рамиса…

* * *

Было далеко за полдень, когда мне осточертело сидеть в четырех, пусть и шикарных, стенах. Комнату никто не охранял, и я осторожно выскользнула в коридор. Красоты и роскошь особо не привлекали внимания, хотя видно было — здесь поработал человек со вкусом, несмотря на довольно вычурные детали. Соседство такого квартала, богатых влиятельных людей, которые в нем жили, и криминального города поражало. Пожалуй, даже между нашими трущобами и бизнес кварталом в Крайтоне не было настолько разительного различия. Здесь же будто две разные вселенные.

Обняв себя руками, я, опасливо оглядываясь, медленно шла коридорами, которыми меня вел вчера Каир. Один из них проходил через террасу, и я остановилась у перил, рассматривая небольшой садик с фонтаном.

— Хайди…

Обернувшись, я увидела Рамиса. От него вчерашнего, пожалуй, осталась только легкая бледность и слегка темнеющие круги под глазами. Мужчина стоял, сложив руки в карманы брюк, красная рубашка подчеркивала смуглый цвет кожи. Теперь он выглядел как должен — опасный, собранный и готовый ко всему.

— Как самочувствие?

— Как видишь, — пожал он плечами и направился ко мне. — А ты как?

— Нормально, — наградила его пристальным вниманием. — Невыносимо сидеть постоянно в комнате.

— Это сейчас самая невыносимая вещь в твоей жизни? — пытливо прищурился на меня он.

— Почему ты спрашиваешь? — смутилась я.

— Этот твой мужчина… — Я прерывисто вздохнула, отводя взгляд на сад. — Ты уверена, что хочешь с ним остаться? — напирал он.

— Вы же уже обсудили условия, — пожала я плечами. — И да. Он вытащил меня из… — я замялась, не зная, что говорил ему Блейк.

— Из лодки, я в курсе, — кивнул Рамис.

— И обещал вернуть меня домой, — кивнула я.

— Он пользует тебя против воли, — вдруг жестко процедил Рамис.

Прозвучало так, будто мужчина обозвал меня шлюхой.

— Это наше с ним дело, — процедила. — Тебе не все равно? Ты послал его подставлять за тебя голову и остальные части тела, чтобы получить то, что хочешь… Какая тебе разница?

— Не хочу отдавать тебя ему, — схватил он меня за запястья и притянул к себе. — Ты попала в безвыходную ситуацию, и он этим пользуется!

— То есть тебе извлекать пользу можно из ситуации, а мне нет? — усмехнулась я. — Он обещал вернуть меня домой, а ты — что поможешь ему выполнить обещание, когда он сделает то, что нужно тебе. Так чем я отличаюсь?

Рамис зло играл желваками:

— Я могу платить цену, ты — нет.

— Каждый расплачивается так, как может, — и я вырвала руки из его хватки, намереваясь сбежать.

Но он не дал:

— Хайди! — преградил мне путь к отступлению. — Стой… — поднял ладони в воздух, — прости… Я не хотел так начинать…

Я тоже не хотела. Рамис был важен, если так ему огрызаться, я точно не помогу Блейку. Вообще прогибаться не умела никогда. Все эти вещи, типа «улыбнуться вовремя начальнику смены хирургии, чтобы поставил отработку на обед, а не на глубокую ночь» или «надеть юбку покороче, чтобы итоговая оценка вышла получше», были не для меня. Может, пора и тут свои принципы подкорректировать, ведь речь идет уже не об оценке, а о жизни. Как в настоящей практике. Будто меня все же до нее допустили таким суровым образом.

До зубовного скрежета захотелось вернуться пред ясны очи Ходина и предъявить свои требования на пересмотр его заключения. Я знала, что могла — назначить новую комиссию и медэкспертизу, доказать, что он ошибся, что могу практиковать…

— Ты тоже прости, — моргнула я, опуская плечи.

— Выпьешь со мной кофе?

— Да, — закивала.

— А потом у меня к тебе будет предложение, — многозначительно заметил он и повел рукой в приглашающем жесте.

— Что за предложение? — насторожилась я, опасаясь, не слишком ли быстро достигаю поставленной цели.

— Каждый третий день в моей клинике я принимаю больных детей… — вышагивал он неспешно в сторону ступеней, ведущих в сад.

Густые запахи зелени дразнили обоняние, отвлекая от моего уже почти родного яблоневого, который будто напоминал про Блейка и не давал забыть. Все ближе журчала вода, а когда ноги спустились на мягкую пружинящую траву, я чуть не застонала — так захотелось снять ботинки.

— …Нередко этим детям требуется помощь посерьезнее осмотра, а врачей у нас не хватает…

Сердце против воли забилось чаще.

— У меня нет диплома, — бросила на него настороженный взгляд. — Я… не закончила обучение.

— Хайди, — мягко усмехнулся Рамис. — Здесь важны практические навыки, а не то, что написано на бумаге.

— Ты спасла мне жизнь.

— Да, только это ничего не значит, — бросила я.

Рамис остановился:

— Это многое значит для меня, — в голосе послышались раздражение и обида.

— Разве? — обернулась я. — А мне кажется, это не вошло в счет, который ты предъявил Блейку за наше возвращение домой.

Он стиснул зубы так, что желваки побелели, и медленно приблизился:

— Для тебя я сделаю все, что захочешь. Прямо сейчас. Для него — нет. Он — не человек, держит тебя силой и пользуется тобой… — Он наклонился ниже, заглядывая в глаза, и я еда сдержалась, чтобы не отшатнуться. — Хочешь домой? Одна?

Тварь.

— Я не брошу его. Он спас мне жизнь.

И Рамис это знал!

— Тогда напоминаю, что мы шли пить кофе, — повел он рукой. — И обсуждать, можешь ли ты работать в моем госпитале.

— Я буду работать в твоем госпитале. — Все лучше, чем сидеть в комнате днями напролет. — Это волнительно, но я бы попробовала.

Мы вышли на полянку с накрытым столиком на одного, но прислуга уже суетилась вокруг, готовя кресло и приборы для меня.

— Отлично, — отодвинул он мне стул.

Усевшись, я спрятала ноги под столик и стянула с ног ботинки, едва не застонав от наслаждения, когда стопы погрузились в прохладную пружинящую траву.

— Тогда у меня к тебе еще один… вопрос. — Он уселся напротив и посмотрел в глаза. — Позволишь тебя одеть? И обуть. — Я смущенно закусила губы, опуская взгляд. — Хайди, ты мне жизнь спасла, я могу тебя хотя бы так отблагодарить?