Путь к себе - Кэтрин Трейси

и отодвигаться некуда, только если на пол.

— Ты исключение из правил.

— Хочешь я тебе покажу, какой, на самом деле, может быть близость? Она может быть безопасной, безболезненной, а наоборот очень приятной и чувственной, — с каждым словом он наклоняется все ближе ко мне.

— Я боюсь, — тихо отвечаю.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, ты же знаешь. Тебе нужно только полностью расслабиться и довериться мне.

— Ты сам недавно говорил, что никому нельзя доверять. Даже тебе, — припоминаю его слова.

— Верно, — кивает он. — Но это не касается секса, здесь другие правила.

— Какие?

— Секс — это то, где оба партнера получают удовольствие, в любом случае. Когда очень хочется сделать приятно человеку. Я знаю, что у тебя был хреновый первый опыт и скорее всего секс у тебя теперь ассоциируется с болью, верно? — киваю. — Так вот, я собираюсь это изменить. Ты замечательная девушка, и я не хочу, чтобы ты отказывала себе в отношениях из-за какого-то мудака.

— Я боюсь привязаться к тебе.

Велика вероятность, что только с ним я буду чувствовать эту безопасность.

— Ты в любом случае привяжешься, нам как минимум год жить вместе, — что значит, как минимум? — Но постарайся не отключать голову.

Чувствую его руку на своей талии.

Я, конечно, привыкла к таким его прикосновениям, но осознание, что сейчас произойдет… Это мой второй мужчина и я вообще не знаю, как себя вести.

Меня тянет к нему, очень тянет, но… А вдруг ему не понравится?

Ему в любом случае не понравится, я никакая в сексе.

— Ты слишком много думаешь, Милана. Это важно, не спорю, но не в такие моменты — продолжает аккуратно меня поглаживать, но не запуская руку под футболку.

— Рус, я ничего не умею, — хоть и темно, но я боюсь смотреть в его сторону.

— Тебе и не надо уметь. Я сам тебя всему научу. От тебя нужно только полное расслабление. Твое тело само поймет, как нужно реагировать.

Чувствую его дыхание на своих губах. И понимаю, что у меня постепенно пропадает страх, я очень хочу попробовать его губы, хоть и совершенно не умею целоваться.

— Сегодня ничего не будет. Я, как и раньше, буду постепенно приручать тебя к себе.

Начинает очень медленно касаться моих губ, как будто боясь спугнуть. Какие они у него мягкие. Чувствуя, что я расслабилась углубляет поцелуй, наклоняясь еще ниже ко мне.

Приподнимает рукой мою футболку. Я кажется покрылась мурашками от, казалось бы, обычных действий — поцелуй и касание.

Несмело начинаю отвечать, повторяя его действия. Ему это явно нравится, он начинает увереннее касаться меня под футболкой и как только поднимается выше, к груди, разрывает поцелуй.

— Ты меня с ума сведешь, — опускается поцелуями сначала к щеке, затем к шее. Боже, как приятно! Особенно когда щетиной проходит по моей коже…

Останавливается. Опирается на локти, опускает голову вниз и о чем-то задумывается.

— Я не хочу тебя пугать, — начинает говорить. — Мне очень тяжело себя с тобой сдерживать, но боюсь, ты можешь еще больше закрыться от моих слишком активных действий. Поэтому мы будем все делать постепенно, — поднимает голову наверх и смотрит мне в глаза. Я даже в темноте их вижу. — Ты очень чувственная девушка, я уже не раз в этом убедился. Я тебя вылечу. А теперь спи, я пойду в душ схожу.

Резко встает и выходит из комнаты.

Касаюсь рукой своих слегка опухших губ. Сейчас я испытала очень необычные для себя ощущения, позволять мужчине трогать свое тело, но при этом мне не было ни противно, ни страшно, а скорее наоборот, мне хотелось, чтобы он продолжил меня гладить и опускался своей щетиной еще ниже.

Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку. И это ведь только начало.

Глава 23

Сейчас я еду на встречу с Надькой. Боже, как же я по ней соскучилась! Хоть бы она меня выслушала до конца и, самое главное, поверила, не смотря на кажущийся бред. Меня, обычную девчонку, похитили с утра пораньше, когда я собиралась поехать в универ, увезли в другую страну, где я стала наложницей и потом, каким-то образом, смогла сбежать. И теперь я всего на всего жена главаря банды и обучаюсь в крупнейшем центре профессиональных наемников.

Сказал бы мне кто, я бы, возможно, не поверила.

— Волнуешься? — спрашивает Женя, сидящий за рулем.

Я сижу рядом с ним, сегодня мы едем вдвоем. У Рустама появились очень важные дела в Орионе, но он все равно успел меня проинструктировать, чего говорить не стоит.

— Очень. Она моя лучшая подруга, мы знакомы уже очень много лет, многое прошли вместе.

— Да, такая дружба действительно очень ценна. У меня был друг, с которым мы чуть ли не с колясок дружили, потом в школу одну ходили, но время, к сожалению, разделило нас. Потом, когда я уже оброс связями, стал пытаться его найти, но узнал, что он погиб. Вот так бывает.

— Мне очень жаль…

— Это я к чему веду, не нужно забывать старых друзей. Несмотря на то, что твоя жизнь сейчас кардинально изменилась, продолжай общаться со старыми знакомыми, пусть останется что-то связанное с прошлой жизнью. Скоро ты и сама в город сможешь спокойно выбираться, будете чаще видеться.

Это не может не радовать, что будет хоть немного свободной жизни.

Мы подъезжаем к кафе, которое еще в школьные года, сделали, так называемым, нашим местом. Мы садились всегда за дальний столик, подальше от всех, заказывали что-нибудь вкусное и обсуждали все самое сокровенное. Вот и сейчас, я замечаю её за тем же самым столиком.

— Иди. Я сяду за другой столик, у стойки, — шепчет Женя, подталкивая меня вперед.

Медленно иду в её сторону. Она меня замечает и хочет улыбнуться, но сдерживается, отворачивает голову к окну, но потом снова ко мне.

— Привет, — здороваюсь первой.

— Привет, я хотела заказать Наполеон, но подумала, что у тебя могли измениться вкусы.

Сажусь за столик.

— Уж что, а от Наполеона я никогда не откажусь, — вкуснее чем здесь их нигде не готовят.

Делаем заказ официантке и вновь возвращаем внимание друг к другу.

— Ты изменилась, — говорит мне.

— Ты тоже. Хотя мы не виделись всего несколько месяцев.

— Целых несколько месяцев! Я удивлена, что еще не поседела с твоими поисками, — снова отворачивает голову к окну.

— Я тебе сейчас всё расскажу, Надь. Но пообещай, что ты отнесешься со всей серьезностью, я не буду врать.

— Обещаю. За этим столиком мы всегда говорили только правду.

Улыбаюсь. Такое соглашение