Формула бессмертия - Сергей Пономаренко

Всматриваясь в темноту, она несмело крикнула:

— Эй, тут кто-то есть?

Она услышала тяжелое прерывистое дыхание. Так дышат при тяжелой физической работе или когда готовятся совершить что-то ужасное.

— Кто здесь?

В ответ — тишина и шумное дыхание, которое стало двоиться, троиться, словно ее молчаливо окружала группа людей. Оксана рванулась в дом, захлопнула за собой дверь. Пробежав по коридору, она влетела в свою комнату и бросилась в постель. Темнота в комнате, казалось, сгустилась еще больше, а серповидная луна больше не заглядывала в окно. Тут она вновь услышала тяжелое дыхание. Этот человек находился здесь и был совсем рядом!

Оксана застыла, не зная, что делать. Ее била дрожь от осознания собственного бессилия перед неведомой опасностью. Она почувствовала, что у нее немеют руки и ноги и что она не в силах ими двигать, а дыхание уже было совсем близко, у самого ее уха. Она ощутила, как что-то мокрое и липкое коснулось ее лица. Не выдержав, она что есть силы закричала.

В то же мгновение Оксана открыла глаза. Сердце в груди барабанило от приснившегося кошмара, ее окружала темнота, но это был сон, и только сон! Надо успокоиться!

Внезапно она снова услышала громкое дыхание, от которого у нее сжалось сердце, и увидела белый клубок, едва видимый в темноте. «Собака? Откуда тут собака?»

Скрипнула дверь, и послышался голос тети:

— Оксаночка, что случилось? Почему ты так страшно закричала?

— Тетя, откуда здесь собака?

— Извините, Оксана, — послышался голос Лидии Петровны. — Это моя Жулька. Без нее я никуда. Вечером она гуляла во дворе, а на ночь я ее впустила в дом. Приняла любезное приглашение Тамары Игоревны переночевать у вас.

— Вы меня тоже простите — кошмарный сон приснился, — повинилась Оксана, гладя белый клубок, радостно лизнувший ее в руку.

— Ложимся спать! — подвела итог тетя. — Надеюсь, ты нас больше не разбудишь?

Рано утром Оксану разбудил звонок Якимчука.

— Спишь? — в голосе следователя она уловила нотки зависти.

— Сплю! Могу долго — на работу не надо идти.

— С заявлением о пропаже подруги в РОВД приходила темненькая? Ты ее хорошо разглядела?

— Хорошо. — У Оксаны сжалось сердце от плохого предчувствия. — Что случилось?

— У нас труп брюнетки, лет двадцати с небольшим и без документов. Не хочешь на него взглянуть — может, это та, которую ты ищешь?

— Желания смотреть на труп нет никакого, но есть необходимость. Причина смерти известна?

— Тело выловили в озере, у нее на шее следы от удавки. Эксперт скажет подробнее после вскрытия.

— Куда ехать? На Оранжерейную?

— Догадливая. Жду там.

Оксана начала быстро и лихорадочно одеваться. После тревожной ночи она чувствовала себя совершенно разбитой и уставшей. Наскоро умывшись и сделав легкий макияж, Оксана поехала в городской морг. Она не позавтракала, да и какой перед ожидаемым ее зрелищем может быть аппетит?

Подъехала к расположенному на Сырце двухэтажному дому кремового цвета в глубине двора, затерявшемуся среди таких же низких зданий, но более угрюмого вида. Вначале ей на глаза попался указатель на синем фоне «Регистрация», а затем вывеска на центральном входе — «Главное бюро судебно-медицинской экспертизы. Морг № 1». Тут же стоял и курил Якимчук — маленького роста мужчина с резкими, властными движениями. Оксана знала, что среди своих у него прозвище — «Жеглов», на которое он не обижается и даже гордится. А заработал он его давно, когда только пришел молодым работать в районное УГРО. Кто-то из сотрудников подтрунил над ним из-за роста, на что тот ответил: «Жеглов тоже не был великаном, а банду «Черная кошка» накрыл». С тех пор это прозвище к нему и приклеилось.

— Не спеши, дай докурю. Ненавижу морги летом, внутри такое амбре! — Следователь глубоко затянулся. — Что и говорить, ведь зданию полсотни лет, оно давно нуждается в реконструкции.

— Тут не спешат, — грустно улыбнулась Оксана.

— Что-то ты поникшая. Может, и зря я тебя вызвал. Твоя исчезла неделю тому назад, а эта — свежак. Предварительно установлено, что смерть наступила не более 12 часов тому назад. Пока вскрытие не делали.

— Может, ее вначале удерживали и лишь потом избавились как от свидетеля? — пожала плечами Оксана.

— Все может быть. — Якимчук бросил окурок в урну. — Пошли!

Они двинулись по длинному коридору, а затем вошли в прозекторскую — комнату для вскрытий. Это было просторное светлое помещение, где сосредоточенно работали над телами, лежащими на гранитных столах, двое прозекторов. На вошедших они не обратили никакого внимания. Оксана была здесь не первый раз, но старалась не смотреть, что они делают. Хотя на нервы она не жаловалась, почувствовала, как у нее участилось сердцебиение.

На стене, выложенной голубым кафелем, имелась надпись большими буквами на немецком. Она невольно вспомнила ее перевод: «Вот место, где смерть охотно помогает жизни».

Якимчук подошел к каталкам, словно выстроившимся в очередь к секционным столам, и у той, что стояла посередине, откинул простыню с лежащего под ней тела. Это была полностью обнаженная молодая девушка со спутанными крашеными черными волосами. У нее был сизый цвет кожи и лиловые трупные пятна, проступившие на лице и груди, полуоткрытый, слегка искривленный рот, открытые глаза с застывшими бледно-серыми зрачками. Оксана внимательно вгляделась в черты ее лица — смерть часто искажает внешность, особенно насильственная.

— Это не Вероника Шкиль, — уверенно произнесла Оксана. Ей было жаль мертвую девушку, но она невольно почувствовала облегчение, что это не Вероника.

— Как говорится, будем искать. — Якимчук поправил простыню. — Теперь головная боль — надо установить ее личность, если только родственники или друзья не откликнутся в ближайшее время.

— Желаю вам успеха и найти того, кто это с ней сделал. — Оксана кивнула на тело мертвой девушки.

— Тебя провести на выход?

— Не заблужусь.

— Давай! А я пойду договариваться с «харонами», чтобы мою приняли вне очереди.

Покинув морг, Оксана сразу направилась к режиссеру Кротенко, надеясь, что ранним утром в выходной день он у себя на яхте и пока никуда не отчалил из яхт-клуба. Улицы города были непривычно свободны от будничных пробок и тянучек. «Фиеста» бодренько добралась до Подола, проскочила Набережно-Крещатицкую, свернула на мост Патона, переехала через Днепр, ласкающий взгляд аквамариновым цветом вод в лучах утреннего солнца. На Левом берегу развернулась и поехала вдоль реки по Днепровской набережной.

В заливе Берковщина разместились несколько яхт-клубов с пристанями, пирсами и выстроившимися вдоль них рядами всевозможных яхт с доминирующим белым цветом. Выйдя из автомобиля у перегораживающего проезд шлагбаума, Оксана растерялась, поняв, что найти яхту Кротенко будет не просто. Это подтвердил и охранник, отвечая на ее расспросы.