От Нефертити до Бенджамина Франклина. Эксклюзивные биографии самых интересных исторических персонажей - Наталья Басовская

Узурпатор, злодей и отцеубийца правил недолго, меньше года и был убит заговорщиками. Существует легенда о том, что Абд ал-Латифу приснился сон и во сне ему преподнесли на блюде его собственную голову. Проснувшись в ужасе, он начал гадать по книге стихов Низами, что было принято в то время. И наткнулся на такие строчки: «Отцеубийце не может достаться царство, а если достанется, то не более, чем на шесть месяцев». Он пробыл на троне чуть более этих шести месяцев.

Существует еще одно предание. Оно повествует о том, что любимый ученик Улугбека аль-Каши, узнав о мученической смерти учителя (люди на базаре только об этом и говорили), надел кольчугу, хорошо понимая, что его могут убить, и бросился в знаменитую обсерваторию. Он спешил и боялся, но, превозмогая страх, стал собирать книги и рукописи, чтобы вынести их оттуда. И этому отважному человеку посчастливилось. Наняв каких-то людей, он вытащил, а потом надежно спрятал книжное собрание Улугбека. Не соверши он тогда, почти шесть веков назад, этот героический поступок, как бы мы сегодня узнали о занятиях и достижениях Улугбека?!

Аль-Каши стал одним из первых средневековых эмигрантов. Он боялся султана и поэтому бежал в Турцию, захватив часть архива Улугбека с собой. Аль-Каши был ласково принят при дворе и успел даже побыть советником при турецком султане. Вот таким образом значительная часть архива была спасена, и имя Улугбека, этого великого звездочета, ярко сверкает среди звезд первой величины на историческом небосводе, потому что, как он говорил, важно лишь то, что ты оставляешь после своего ухода.

В школьном учебнике о нем мы найдем очень простые штампы: «великий полководец», «одноглазый», «возглавил войско праведных воинов», «не потерпел ни одного поражения в многочисленных сражениях и вел свое воинство от победы к победе, пока не умер от чумы, уже ослепший совсем». И это все, что знают наши школьники про эту историческую личность. Удивительно, почему такой выдающейся фигуре, как Жижка, и такому фантастически интересному периоду истории средневековой Чехии, как рубеж XIV–XV веков так мало уделяется внимания! Так мало они занимают места в нашем сознании и эмоциональном восприятии… На мой-то взгляд, это было время чудес, случившихся в небольшой центральноевропейской стране. Ее народ никак не хотел признать свою страну частью «Священной Римской империи». Думаю, как раз на этой почве эти чудеса и произошли.

Но сначала о герое. Слово «герой» к Жижке на редкость подходит. Не идеальный и не идеализированный, но живой, настоящий, затмивший легенды своими деяниями. Его родители — мелкие дворяне, земаны. Они жили в южной Чехии, в ее живописнейшем уголке, в небольшом деревянном замке Троцнов, к которому прилегали скромные земельные владения. Здесь в 1360 году у них родился сын Ян. Уже в зрелом возрасте он вынужден был стать благородным разбойником. Самое удивительное, что его личная судьба как две капли воды напоминает судьбу нашего любимого литературного героя Дубровского. Подчас приходит мысль, что, может быть, Пушкин, человек в высшей степени эрудированный, что-то слышал о Жижке и его замке Тронцов. Слишком много совпадений.

Все началось с того, что этот замок и прилегающие к нему живописные земли чрезвычайно приглянулись пану Рожмберку, магнату, который держал под своей властью всю Южную Чехию. В стране набирал силу тот самый процесс, который в XV веке спровоцировал Гуситские войны. Верхушка — феодальная и даже городская — онемечивалась. И чехи, вошедшие не по своей воле в состав «Священной Римской империи», стали замечать, что всюду правят чужие, в основном немцы или онемеченные чехи, что ничуть не лучше.

Рожмберк, человек властный, богатый, привыкший к тому, что отказа ему ни в чем нет, сначала предложил продать ему Троцнов. «Продай свою деревушку, ты, нищий», — сказал он и был прав — рыцарство в это время было в упадке, и толпы рыцарей бродили по стране, не имея ничего. Жижки тоже были небогаты. В поместье у них было 15–20 крестьян, не более.

Отец Яна мало отличался по своим занятиям от крестьян. Подчас впрягался и в плуг — что было невозможно для рыцаря XII–XIII веков, эпохи классического Средневековья. Замок Жижки продавать не захотели. Слишком давно они им владели, здесь рядом был их родовой погост. Тогда Рожмберк затеял абсолютно несправедливый судебный процесс — со лжесвидетелями и фальшивыми документами.

Унизительный процесс — сильный против слабого! И приговор был — отдать замок с землей Рожмберку… И вот тут Жижка поступил совсем нетипично для рыцаря.

Надо сказать, что в какие-то моменты истории Средних веков рыцари становились разбойниками-грабителями. Вспомним пана Володыевского, да и не он один выходил в те нелегкие времена на тропу грабежа и убийств. Не то — Ян Жижка. Он вместе со своими крестьянами пошел в благородные разбойники. Начал с того, что поджег свой собственный старенький деревянный замок, который запылал как факел, что послужило сигналом к началу открытой войны. Вся Южная Чехия буквально вспыхнула от этого факела и вздрогнула от действий партизанского отряда Жижки. Партизаны жгли имения Рожмберка. Есть глухие упоминания о том, что Жижка заранее предупреждал людей о готовящихся поджогах. Но конечно, силы были не равны, и Жижка был на грани поражения, пленения, хотя очень хорошо и умело разбойничал. В нем, видимо, уже проступал дар полководца, который потом сделает его великим героем Гуситских войн.

Его спасло то, что он поступил на службу к королеве Софье. Чешский король Вацлав IV и его жена королева Софья были настроены прочешски, хотя формально подчинялись германскому императору. Кроме того, они имели личные претензии к Рожмберку. Был случай, когда Рожмберк взял и засадил Вацлава, тогда еще не короля, к себе в темницу, требуя выкуп. Такие вещи не забываются, и Вацлав ничего не забыл, поэтому Жижку прикрыли, защитили, к великому неудовольствию Рожмберка.

Как раз в то время польский король Ягайло (правил под именем Владислава II) обратился к славянским рыцарям с призывом встать на борьбу с Тевтонским орденом. И отправлялись люди по этому призыву сами, а не обязательно под командованием своего сюзерена. И вполне вероятно, что Ян Жижка с его бурным, неуемным характером, неудовлетворенным самолюбием и затаенной обидой радостно откликнулся на этот призыв. В 1410 году он принял участие в великой Грюнвальдской битве, битве славян против Тевтонского ордена. Возможно, именно в этом сражении он потерял свой глаз. Но точной информации об этом источники не сообщают.

Затем опять служба при дворе. Но его жизнь резко меняется в 1419 году, когда начинаются великие события, получившие название Гуситские войны. Но чтобы понять их смысл, надо припомнить, что же происходило в это время в Чехии.

Думаю, время, связанное с Гуситскими войнами, это ее особый звездный час или, как сказал бы Гумилев, наш удивительный историк-исследователь, миг пассионарности. В это время зарождается чешская нация. Толчком к великим событиям стала казнь Яна Гуса по приговору Констанцского собора в 1415 году. А Ян Гус почитался в Чехии, и не только в ней одной, как человек праведной жизни, благородных мыслей, безжалостный критик церкви. Церковь этого простить ему, конечно, не могла и не простила. Он бичевал нравы духовенства с такой силой, с такой страстью, что толпы людей собирались в Вифлеемской часовне в Праге, чтобы только услышать его. Мало кто мог остаться равнодушным к речам Яна Гуса!