Возрождение Завета - Майкл Стэкпол

— Оми, прошу тебя, умоляю, остановись. — Виктор стиснул кулаки и ударил левой рукой по скамье. Боль дернулась вверх по руке и чуть прояснила мысли. — Поверь мне, когда я говорю тебе, что у нас одни и те же мысли, одни сны и мечты. Я вспоминаю наше время, когда мы были вместе, и вплетаю его в бессчетные фантазии. Я хочу подойти к тебе, коснуться тебя, ощутить тебя рядом со мной, но этого нельзя. Не здесь, не сейчас.

— Я знаю.

— Зачем же ты пришла?

Голубые глаза открылись и сверкнули.

— За новыми воспоминаниями для новых мечтаний.

Виктор прислонился к стене сауны и засмеялся.

— Еще одна причина, по которой я люблю тебя, Оми Курита. Многие люди едва осмеливаются мечтать, а ты планируешь свои мечтания.

— Наши мечтания, Виктор. Если бы это было только для меня, я не была бы так смела.

— Домо оригато, Оми-сама. Я у тебя в долгу — снова. — Виктор широко улыбнулся. — Вот о чем я подумал: если твой отец знает, что у нас с тобой сейчас встреча, что он думает о ее цели?

Спокойствие исчезло с лица Оми.

— Наверное, ты знаешь, что несколько месяцев назад на моего отца было покушение?

Виктор помрачнел.

— Мои источники указывают, что Сабхаш Индрахар исчез из виду, но до нас не доходили даже слухи о покушении на твоего отца.

Оми минуту помолчала.

— Сабхаш Индрахар отдал жизнь, спасая моего отца.

Виктор неловко передернул плечами.

— Преданность Индрахара вашей семье хорошо известна. Его самопожертвование не может быть неожиданностью — а с точки зрения Федерального Содружества это не совсем трагедия; Мы знаем о существовании реакционных элементов, сопротивляющихся новшествам, вводимым твоим отцом в Синдикате, и Индрахар наверняка знал, кто они. Только у них имелись мотивы покушаться на твоего отца, и они должны были быть очень сильны. Как бы там ни было, математика здесь очень проста, если посмотреть с такой точки зрения.

— Проста только для талантливого математика. — Оми села, скрестила ноги. — Мой отец больше чем уверен, что, когда будут обнародованы принятые здесь решения, пойдут слухи. Он подозревает, что выбор Синдиката как плацдарма для наступления превратится в попытку с твоей стороны сделать так, чтобы ответные меры Кланов были направлены против Синдиката, а не твоей сестры.

— Идея новаторская, — вздохнул Виктор. — Я думаю, здешние СМИ ожидают, что я покину Лиранекий Альянс, отобрав у него все войска. То же самое и пресса в Федеративном Содружестве. Они будут пинать меня за использование наших войск для отвоевывания миров Синдиката или побуждать меня захватить эти миры от имени Федерального Содружества. Уверен, твоему отцу эта идея понравилась.

— Он верит, что ты сдержишь слово, Виктор.

— Тогда постарайся, чтобы он не взял с меня слова никогда тебя больше не видеть.

— Я не думаю, что здесь будут проблемы, — улыбнулась Оми. — У отца есть планы, как дать бой реакционным элементам Синдиката, но они потребуют твоего участия.

— Подробности?

— Мне есть чем с тобой поделиться, но не здесь. — Оми потянулась, и сердце Виктора забилось в горле. — Может быть, я тебе объясню за обедом?

— Ты мои мысли прочла. — Виктор кивнул в сторону двери. — Можешь принять душ и переодеться в любой комнате для гостей северо-восточного крыла. Это мне даст время заказать обед — и такой, из которого потом мы сплетем легион воспоминаний.

Квартал Воинов

Страна Мечты

Кластер Керенского

Пространство Кланов

27 октября 3058 года

Опустошенный и слабый, как щенок, Владимир Вард, Хан Волков, поднялся в полусидячее положение и подоткнул подушку между собой и изголовьем кровати. Потянул простыню, подтащив ее через правую ногу, чтобы вытереть струйки пота с лица и груди. Руки тяжело лежали поперек груди, глаза закрывались. Посткоитальный сон тянул в забытье, но Влад пока не хотел поддаваться.

Тело, удовлетворенное и изможденное, отпустило ум странствовать, и Влад поймал себя на том, что размышляет о вещах, о которых никогда не думал. Поскольку размножение в касте воинов Кланов происходит искусственно, связи между совокуплением и продолжением рода нет. Телесное удовольствие — это дар, которым делились между собой друзья, средство прославления и даже форма соревнования, где не было проигравших. Он знал, что у низших каст половые сношения обременены мириадами других значений и оттенков, но никогда много об этом не думал. Он жил, как подобало воину, а все остальное было не важно.

Совокупление среди товарищей — это одно, а любовь — это нечто другое. Любовь предназначалась для низших каст — и для заблудших обитателей Внутренней Сферы, и Влад знал, что они этим словом прикрывают самые различные склонности и привязанности. Воины же ценили дружбу и товарищество, но исключительность, которая, по-видимому, сопутствует любви, породила бы соперничество и ревность. Оба эти чувства разрушительны для военной дисциплины и порядка — качеств, особо чтимых воинами правящей касты.

Влад вспомнил случай, когда одна девушка из его бывшей сиб-группы покаялась, что в кого-то влюбилась. Это переживание страшно ее смутило, и смущение только усилилось оттого, что влюбилась она в связанного — Фелана Келла. Ранна пришла просить совета у Влада, и ее потребность в утешении привела их обоих в постель.

В тот раз он не понял, через что она проходит и почему она стала потом его избегать.

Она стала думать, что изменила Фелану со мной,

Влад понял это потом, даже раньше, чем встретил женщину, которую — как он тогда думал — полюбил, но лишь когда совокупился с другой женщиной, не той, что любил, он до конца понял, что чувствовала Ранна. Он тогда списал ее чувства на ментальную аберрацию, но теперь знал, что это было нечто большее.

В Катрине Штайнер он нашел женщину, которую жаждал. Это оказалось куда больше физической тяги и вожделения, хотя эти компоненты тоже нельзя сбрасывать со счетов. Когда он говорил с ней, находился рядом с ней, то испытывал такое единение духа, какое раньше бывало только с воинами. Он знал, что должен бы ее презирать, поскольку она не воин, но внутренняя сила горела в ней так же ярко, как ив нем. Как будто он нашел какую-то часть самого себя, которой ему недоставало.

Струйка страха, бегущая у него внутри, удивила его.

Боль измены — это страх потерять того, кому изменил.

Он мог выразить эмоцию словами, препарировать ее и анализировать, но не мог почему-то избавиться от ее силы. Он боялся потерять Катрину из-за инцидента, который в Кланах даже не был бы замечен.

Но она воспримет это как измену, и потому я боюсь, что изменил ей. Очень интересно.

Влад посмотрел на вход в ванную. Шум воды в душе прекратился, дверь душевой щелкнула. Послышалось тихое шуршание снимаемого со стойки полотенца, и свет в ванной погас.