Keeping 13 - Хлоя Уолш

чем добавить: — Но она не будет проецировать его на тебя. — Ее глаза сузились. — Только через мой труп.

— Мне нужно вернуться завтра. — Я наблюдал за мамой, когда она хлопотала по моей комнате, подбирая одежду с пола. — В больницу.

Мама не ответила.

— Мам, — подтолкнула я. — Мне нужно вернуться.

Мама тяжело вздохнула. — Я не хочу, чтобы ты приближался к этой женщине, Джонни. Не тогда, когда она бросается обвинениями в твой адрес.

— Я еду не ради нее, — рявкнул я, ощетинившись. — Я еду ради Шэннон — подожди. — Я прищурился. — Что вы имеете в виду под обвинениями? Вы снова говорите о долбаном мяче? Потому что я уже объяснил, что это был несчастный случай с кровотечением.

Мама покачала головой. — Нет, любимый.

— Тогда что? — Рявкнул я, ощетинившись. — Что она говорит обо мне?

— Она кое-что сказала твоему отцу, — ответила она. — Кое-что, из-за чего нам с твоим отцом неловко отпускать тебя туда.

— Какие, например?

— Послушай, Джонни, тебе нужно какое-то время держаться подальше, — наконец сказала она, не вдаваясь больше в подробности. — Я не говорю навсегда, но пока пыль не уляжется, было бы лучше, если бы вы дали этой семье немного пространства.

Что, черт возьми, она сказала обо мне? — Я ничего не сделал, ма, — прорычал я, чувствуя себя защищающимся и на взводе. — Так что, что бы она ни говорила обо мне, это полная чушь.

— Послушай, просто немного поспи, и мы поговорим об этом утром, — ответила она, не глядя мне в глаза. — Тебе все еще нужно отдохнуть, Джонни. Ты бежишь на пустом месте.

У меня все было на исходе; пустой резервуар терпения. — Ма? — Я наблюдал за мамой, пока она шла к моей двери. — Ма, что она сказала?

— Поспи немного, любимый, — это было все, что она ответила. Она двинулась, чтобы закрыть за собой дверь, но остановилась как вкопанная. — О, чуть не забыла.. — Сунув руку в передний карман фартука, она достала маленький сложенный листок бумаги. — Я нашла это, когда стирала твою одежду из Дублина. — Вернувшись ко мне, она протянула мне газету. — Ты милый мальчик. — Улыбаясь, она погладила меня по щеке рукой, прежде чем повернуться к двери. — Я горжусь тобой, — добавила мама, прежде чем закрыть за собой дверь моей спальни.

Сбитый с толку, я развернул листок бумаги и уставился на него, чувствуя, как волна эмоций ударила меня прямо в грудь.

Шэннон, как река, будь, пожалуйста, моей подругой.

Контракт о дружбе.

Черт.

Аккуратно сложив письмо, я убрал его в тумбочку у кровати и вздохнул.

Все будет хорошо, мысленно молился я. Пожалуйста, будь в порядке, Шэннон, как река.

11

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

ШЭННОН

Я всегда чувствовала себя неуверенно. Большую часть своей жизни я пребывала в состоянии постоянного беспокойства, безуспешно пытаясь предугадать следующий неверный шаг, шаг, который принесет боль и несчастье.

Когда я стояла в дверях спальни моего детства в четверг днем, я чувствовала себя более взволнованной и сомневающейся, чем когда-либо прежде, потому что не могла предвидеть опасность. Я просто знала, что это где-то скрывается.

Мое тело было в состоянии повышенной готовности, инстинкт самосохранения в моей голове кричал мне, что я не в безопасности. Чувствуя себя беспомощной, я оглядела свою комнату и отметила, что она выглядела точно так же, как и всегда: маленькая, опрятная.

— Я куплю тебе кое-что новое, — объявил Даррен, обходя меня и ставя мою больничную сумку в изножье односпальной кровати. — Немного новой краски и занавески. Новое покрывало на кровать. Все, что захочешь, Шэннон. Просто скажи мне, какие цвета тебе нравятся, и я все сделаю.

Как насчет новой жизни? Или новой семьи? Или просто немного внутреннего покоя? — Все в порядке, — ответила я, горло все еще саднило и хрипело. — Мне не нужно, чтобы ты мне что-нибудь покупал. — Заставляя свои ноги двигаться, что давалось мне с трудом с тех пор, как я переступила порог ранее, я подошла к своей кровати и села.

Мои мысли автоматически переключились на воспоминание о том, как Джонни, растянувшись на моем матрасе, учил меня математике, и мои губы приподнялись. Но потом я совершила ошибку, взглянув на стену рядом с дверью, и мое единственное приятное воспоминание об этом доме растворилось в воздухе, сменившись воспоминанием о том, как мой отец швырнул меня о стену с такой силой, что моя голова оставила вмятину в штукатурке. В то время мне было семь лет, и я отказалась отдать деньги на святое причастие. Это была ошибка. За которую я заплатила и своими деньгами, и своим телом.

— Ты в порядке? — Спросил Даррен, отрывая меня от мрачных мыслей. — Шэннон?

— Где все? — Спросила я, отогнав воспоминания.

— Мальчики у няни, — объяснил он. — Я не смог взять их с собой, чтобы забрать тебя, а мама на занятиях, которые организовала Патриция.

Патриция — социальный работник, приставленный к нашей семье, а класс — группа по воспитанию детей.

Я чуть не закатила глаза от этой мысли. Чему они собирались ее там научить? Не позволять мужу бить своих детей? Не убегать на несколько дней и не оставлять своих детей без еды? Не укладываться неделями в постель и не бросать нас на произвол судьбы?

Все это должен был подсказать ей здравый смысл.

Конечно, социальные работники всего этого не знали. Им преподнесли фразу "бедная, избитая жена отчаянно пытается обезопасить своих детей", которую Даррен заставил нас репетировать до посинения. Я съежилась при мысли о том, как он сформулировал эту фразу для младших мальчиков. Они, должно быть, чувствуют себя такими растерянными.

Она такая же жертва, как и все мы, сказал Даррен. В какой-то степени я была с ним согласна, или, по крайней мере, привыкла. Но в жизни наступил момент, когда я перестала оправдываться перед своей матерью, и это время пришло и ушло несколько месяцев назад.

— Ты хочешь поговорить? — Спросил Даррен, зависнув в дверях. — О папе?

Я покачала головой.

— Ты уверена?

Я непонимающе уставилась на него. Я не была уверена, чего он ожидал от меня. Довериться ему? Я так и думала. Он был таким же незнакомцем для меня, как и бесчисленные авторитетные фигуры, с которыми я была вынужденв аразговаривать. Лгать.

— А как же Джоуи? — Я задала вопрос, который был для меня самым важным. — Где он?

Даррен тяжело вздохнул. — Я не знаю.

— Ну, он был дома? — Спросила я, мой тон стал жестче от моего возмущения. — Он спал здесь с тех пор, как ты вернулся?

Он покачал головой. — Не видел его с тех