Палитра ее жизни - Долли Грей

Подобная мысль никогда не приходила в голову Кристианы, поэтому заставила ее иначе взглянуть на известные ей факты. Боже, неужели она и правда пошла по неверному пути?

Ричард сочувственно посмотрел на сестру.

— Ничего, Кристи. Если он любит тебя, то поймет.

Нет, не поймет, потому что она не сможет объясниться с ним. Его нет в Нью-Йорке. Нет с тех самых пор, как она сбежала от него. Никто, даже верный Уолтер, не смог указать местонахождение Патрика.

Кристиана металась по своей комнате в доме Филипсов и не находила успокоения. Она призналась себе в том, что отказалась бы от многого только за один миг, проведенный с любимым. Слезы бессилия душили ее…

Тихий стук в дверь заставил Кристиану поспешно промокнуть глаза платком и придать лицу спокойное выражение. Она не желала давать повод окружающим проявлять сочувствие по отношению к ней.

— Войдите, — произнесла Кристиана, собравшись с силами.

В ту же минуту в комнату влетела Гвен. Ее глаза радостно сверкали. Тоном заговорщицы она сообщила:

— Он здесь!

— Кто?

— Патрик!

— О Боже! — Кристиана мигом потеряла самообладание и бросилась к зеркалу. — Он в гостиной или в холле?

— Да нет же, глупенькая. Патрик в Нью-Йорке. Мама заехала к Винченцо, чтобы уложить волосы, и встретила Сабрину Уорхолл. Та наконец-то прервала свое вынужденное отшельничество и уже показывается на людях, хотя и кладет на лицо толстый слой тонального крема. Так вот Сабрина сказала маме, что сегодня ужинает с Патриком в «Болеро».

— Тогда у меня точно нет никаких шансов. Патрик в Нью-Йорке, но даже не позвонил мне. Кроме того, в сравнении с Сабриной, даже исцарапанной Брайтоном, я выгляжу серой мышью.

— Чепуха! — фыркнула Гвен, тряхнув золотыми кудрями. — Еще несколько месяцев назад все только и говорили о том, с какой легкостью ты увела самого желанного холостяка из-под носа мисс Уорхолл. Ты недооцениваешь себя!

— Возможно, но Патрик вряд ли простит меня.

— А ты попробуй поговорить с ним.

— Но как?

На вопрос Кристианы Гвен загадочно улыбнулась и, пройдя через комнату к гардеробу, распахнула дверцу. Нырнув внутрь, она словно фокусник выудила из недр нечто кружевное, тонкое и ошеломляюще прекрасное. Протянув вечернее платье Кристиане, Гвен деланно удивилась:

— Как, разве я не сказала тебе, что у мамы с папой сегодня годовщина свадьбы и они пригласили тебя на праздничный ужин, который состоится нынче вечером в «Болеро»?..

Патрик с трудом подавил зевок, боясь, что Сабрина может это заметить и обидеться. Он уже жалел о собственном благородстве, следствием которого и явился данный выход в ресторан. Патрик согласился на приглашение Сабрины, надеясь таким образом загладить вину Брайтона и выразить ей свое сочувствие. Однако когда он увидел ее, то понял, что в чем-чем, а в сочувствии она не нуждается. Пышногрудая вамп была, как всегда, уверена в своей неотразимости.

— Дорогой, как ты смотришь на то, чтобы завершить сегодняшний вечер у меня дома?

Сабрина слегка облизнула полные губы, на мгновение обнажив белые острые зубки. И Патрик представил, что сейчас испытывает поданный к столу десерт. Ко всему прочему его спутница открыла действия на «втором фронте», прижавшись своей ногой к его колену. Патрик едва не поперхнулся шампанским при столь вызывающем поведении светской красавицы. Он поспешно вскочил.

— Извини, но мне необходимо отлучиться.

— Разумеется, дорогой. Я буду с нетерпением ожидать твоего возвращения.

Сабрина проводила удаляющегося Патрика удовлетворенным взглядом, истолковав его поведение по-своему. С самодовольным видом откинувшись на спинку стула, она решила, что сегодняшний вечер обязательно ознаменуется ее полной победой. Во что бы то ни стало!

Патрик смочил лицо холодной водой из-под крана и посмотрел в висящее перед ним зеркало. Какой же повод придумать, чтобы отделаться от навязчивой спутницы? Может, просто сбежать, дав метрдотелю щедрые чаевые, выскользнуть через черный ход на улицу? Нет, тогда Сабрина, чего доброго, явится к нему домой и устроит скандал…

Осознавая всю нелепость положения, в котором оказался, Патрик вытер руки и обреченно направился в зал. Еще издали ему стало ясно, что Сабрина настроена весьма решительно. В поисках возможного выхода он загнанно оглянулся по сторонам… и неожиданно замер.

Кристиана замерла в дверях. Она, конечно, знала, что Патрик будет в «Болеро» этим вечером, но не подозревала, что встреча с ним произойдет буквально в первую же минуту. Все слова, которые она долго подбирала, чтобы сказать ему, тут же вылетели из головы. Осталось лишь чувство любви в сердце.

Кристиана посмотрела в глаза Патрика, и весь мир, мелодично звеня, закружился вокруг нее, мелькая разноцветными пятнами, словно палитра с акварелью, подставленная под струю воды…

Ее выручила Гвен, незаметно толкнув в бок и поспешив навстречу другу детства.

— Патрик, какая неожиданность! Мама говорила, что ты в городе, но я не верила. Ты один? Ах, с Сабриной! Может быть, найдешь минутку и подойдешь к нашему столику? У моих родителей маленькое торжество.

Сабрине можно было отказать во многих качествах, но не в сообразительности. Она мгновенно оценила ситуацию, как если бы была выдающимся гроссмейстером и перед ней стояли фигуры на шахматной доске. Поспешно поднявшись, Сабрина подлетела к Патрику и, кивнув Гвен, обратилась к нему:

— Дорогой, у меня ужасно разболелась голова. Отвези меня домой, пожалуйста.

— Разумеется, — сдержанно ответил ей мужчина, не отрывая от Кристианы взгляда.

— Приятно было увидеться, — лицемерно прощебетала Сабрина, увлекая Патрика к выходу.

Заметив, что губы подруги предательски задрожали, Гвен обняла ее за талию и поспешила успокоить:

— Можешь мне не верить, но он тебя любит.

Как же, любит, а сам не сказал ни слова, обиженно думала Кристиана, глядя в окно на медленно скользящую между туч луну. Она сидела, забравшись с ногами в кресло и обхватив руками колени. Рядом, на этюднике, стояла работа, которую ей вот уже несколько дней не удавалось окончить. Это был прелестный зимний пейзаж, заказанный ей, все более приобретающей известность художнице, одним из коллекционеров современной живописи. Кристиана не могла писать. Стоило начать смешивать краски, как в их причудливом сочетании ей виделся профиль Патрика. Все, что она ни делала, так или иначе наводило на мысли о нем. Похоже, у нее началась «патрикомания»…

Кристиана вздохнула и попробовала переключиться на что-либо другое. На что? Ну, например, на размышления о собственной карьере. И друзья, и близкие советовали ей устроить персональную выставку, утверждая, что ее работы будут пользоваться одинаковым вниманием, как любителей живописи, так и влиятельных критиков. Но она не торопилась. В отличие от собратьев по ремеслу Кристиане не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Немалая доля семейного наследства подкреплялась весьма крупной суммой, оставленной ей Беннетом.