Укради мое сердце - Лайза Роллингз

— Кэтрин, — Питер остановился в дверях, — что с тобой?

Она вздрогнула от неожиданности и замерла посреди гостиной.

— Извини, я не слышала, как ты вошел.

— Я догадался. — Питер усмехнулся. — Ты нервничаешь? Что-то произошло? Это из-за разговора с Кройденом?

— Нет, — Кэтрин покачала головой, надеясь, что ее слова звучат достаточно искренне, — я беспокоюсь за маму. Ее положили в клинику. Что-то проходит не так.

Это была истинная правда. Однако Кэтрин умолчала о том, что ей уже стало известно, что тревога была ложной и с матерью все в порядке — простое расстройство желудка.

— Очень жаль… — Питер сокрушенно покачал головой. — Надеюсь, все обойдется.

— Да, конечно. — Кэтрин попыталась улыбнуться. — Ужинать будешь?

— Спрашиваешь.

— Как твоя новая работа? — спросила Кэтрин, хлопоча у плиты и гремя крышками.

Питеру предложили место в одном крупном автосервисе, и это была настоящая удача, если учесть, что он довольно долго вынужден был перебиваться случайными подработками.

— Мне обещали приличную зарплату! — торжествующе сообщил Питер. — Так что теперь я могу вздохнуть свободно. Кажется, жизнь налаживается! А что хотел от тебя Кройден?

— Так, задал несколько вопросов. Полиция до сих пор не может найти никаких следов воров, — сказала Кэтрин.

Питер пододвинул к себе тарелку с супом.

— Кэтрин, мне кажется, нам теперь нечего делать в этом большом доме. Ты сама говорила, что городской музей отказался от оплаты коммунальных услуг. А они нам не по карману даже теперь, когда мы оба работаем. На эти деньги мы сможем снять уютную квартирку, и еще останется.

Кэтрин нервно теребила в руках салфетку.

— Об этом мы с мистером Кройденом тоже говорили, — сказала она тихо, вспомнив их конфиденциальный разговор после ухода Дженни. — Он говорит, что дом музею не нужен, и я могу стать полноправной владелицей особняка. Можно перекупить дом. Поскольку нам с Дженни разрешено в нем жить до самой нашей смерти, то мы могли бы выплачивать сумму частями. Кэтрин говорила сбивчиво, сама это понимала, но надеялась, что Питер не заметит ее оговорок.

— Мы — это ты и Дженни? — Питер все-таки заметил.

— Нет, это я и ты. Вряд ли Дженни захочет жить здесь.

— А если захочет?

Кэтрин задумалась, вспомнив, что говорил мистер Кройден, предусматривая такую вероятность.

— Нужно прежде всего поговорить с Дженни, — сказала Кэтрин. — Но ты бы хотел жить здесь?

— А ты? — спросил Питер. — Кэтрин, милая, мне хорошо там, где ты.

— Да… — рассеянно сказала Кэтрин. — У меня голова болит. Я пойду спать, ты не против?

— Конечно, я не против, дорогая. — Питер встал, подошел к ней и поцеловал в губы. — Я люблю тебя, — сказал он.

— Я тоже тебя люблю, — отозвалась Кэтрин, думая о своем.

Дженни стояла в ванной, обеими руками ухватившись за край раковины, и тяжело дышала. Кевин стучал в закрытую дверь.

— Дженни, милая, с тобой все в порядке?

— Как ты думаешь, со мной все в порядке, если меня тошнит в три часа ночи? — простонала она.

— Извини, я идиот, — согласился Кевин. — Но я имел в виду другое. Не вызвать ли врача, если тебе совсем уж плохо?

— Никаких врачей, — решительно воспротивилась Дженни и снова почувствовала, что ее вот-вот вывернет наизнанку. — О ужас… — сказала она, чуть не плача.

Ее трясло так, словно она оказалась в одном белье на лютом холоде.

— Дженни, я все-таки вызову «скорую».

— Прекрати панику. Я просто съела что-то не то.

— Ты не ела ничего такого, чего не ел бы я. Отсюда вывод — ты заболела. Иначе мы бы сейчас оба обнимали раковину.

— Желудки у всех разные, — не согласилась с ним Дженни. — Иди спать, оставь меня в покое.

— Прости меня, — жалобно сказал Кевин, — но я так беспокоюсь за тебя.

Дженни включила холодную воду и плеснула немного на лицо. Вроде бы полегчало. И в самом деле, что такое она могла съесть?

Однако ответить на этот вопрос она не успела — Дженни с удивлением услышала, как прогремел звонок в дверь. Именно прогремел, потому что в ночной тишине иначе этот звук не назовешь. Она выглянула из ванной и наткнулась на не менее удивленного, чем она, Кевина.

— Ты все-таки вызвал врача? — с подозрением спросила Дженни.

— Нет. Однако, если это он, мы не станем отказываться от его услуг.

— Не смеши меня, — фыркнула Дженни и решительно направилась к двери. — Это явно не врач.

Она распахнула дверь и уставилась на женщину лет пятидесяти в ночнушке, поверх которой был накинут старый халат.

Не хватает бигуди на голове и пушистых тапочек на ногах, подумала Дженни, хотя ей сейчас было совсем не до смеха.

— Ну? — вопросительно сказала Дженни.

— Вы хоть знаете, сколько времени, мисс как-вас-там? — поинтересовалась женщина, буравя Дженни злобным взглядом маленьких бесцветных глазок.

— А вы сами-то знаете? — огрызнулась Дженни. — Вы вообще кто и почему ломитесь ко мне в квартиру посреди ночи?

— Я ваша соседка, — провозгласила женщина. — И вы не даете мне спать уже полночи!

— Интересно, каким образом?

— Моя спальня находится за стеной вашей ванной комнаты, и мне все слышно. Все! — подчеркнула она.

Перед мысленным взором Дженни пронеслись картины того, как они с Кевином занимались любовью в душе. Дженни никогда не страдала молчаливостью, а уж когда занималась любовью — и подавно. Кевин иногда подшучивал над ней, говоря, что, вероятно, все соседи завидуют им, когда слышат стоны Дженни. Выходит, он был недалек от Истины.

— У нас очень тонкие перегородки, — продолжала соседка. — И я не желаю, слышите, не желаю слушать всю ночь шум воды!

— А если мне плохо, что делать? — поинтересовалась Дженни.

— Вызывайте «скорую»! Или терпите до утра.

— Ха! — сказала возмущенная Дженни. — Вы тоже терпите до утра или ходите под себя?

Лицо соседки побагровело.

— Я заявлю в полицию!

— Да плевать я на вас хотела, — заявила Дженни, которая снова почувствовала приступ тошноты. — Я буду ходить в свой туалет и мыться в своей ванной, когда захочу и сколько захочу. Я не включаю музыку громко, не пою арии и не устраиваю дебоши, так что оставьте меня в покое! — С этими словами Дженни захлопнула дверь.

— Ненормальная какая-то, — сказал Кевин, который все это время стоял за спиной Дженни. — Что ж нам теперь в туалет не ходить ночью?