Червонный король - Натали де Рамон

И очень мудро догадалась повернуть все на заботу о «нашем общем друге» Маршане. Марта усмехнулась. Я-то думала, что поступаю правильно, развивая тему любви с первого взгляда! ан нет, этой дизайнерше дороже ее имущество и желание покарать похитителя! Тем не менее она все-таки не позвонила в полицию вчера, по горячим следам, значит, Виктор ей не безразличен. Только бы сейчас ей не взбрело в голову телефонировать комиссару! Нет, не должна, она же обещала дождаться моего звонка.

Конечно, если бы она сидела и ждала у меня дома, я была бы спокойнее, у нее под рукой не было бы его номера телефона. Впрочем, при желании и по справочной узнать недолго. Но что же там произошло на самом деле? То, что замешан этот ее Анри, лично у меня сомнения не вызывает. Темный типчик. Кейс с деньгами, швыряется ими как попало, тут же фотоаппарат, снимки квартиры, всего и всех подряд, некий клиент со странной фамилией Папаш, его сотрудники, крупный и мелкий...

Стоп, стоп, стоп! Мелкий залез в окошко, упаковал вещички и смылся с сервизом и булавками, а второй попался с мешками! Но навел-то их Анри, это точно! А потом эта вся чехарда с забытым чемоданом, чтобы увезти Софи из Парижа. И даже природа благоприятствовала ему: вся компания застряла в Альпах из-за лавины. Но тогда почему все это добро попало к Жаннет? А с чего, собственно говоря, я так уверена, что Виктор купил сервиз у нее? Я же просто так наболтала про ее братца, чтобы заставить Софи не звонить в полицию, поскольку опасность грозит «всеобщему другу».

Почему я так уверена, что замешан Маршан?

Только потому, что он тоже оказался в Альпах и свел знакомство с мэтром Ванве и с его супругой? Допустим, он заинтересовался сервизом, Анри каким-то образом передал ему, что чета Ванве встречает Новый год в Альпах, и тот махнул туда в надежде убедить юриста продать сервиз ему.

Конечно, Маршан даже проигрывал Ванве и Софи в карты! А Маршан не проигрывает никогда. Это все знают. Маршан хотел купить! Купить у самого владельца! Маршан, конечно, тот еще жук, но чтобы связываться с краденым, организовав такое сложное ограбление, а потом продавать все за бесценок наивному Виктору, который будет хвалиться покупочкой всем и каждому... Нет, это не стиль нашего мэтра от искусства!

В офисе галереи Марта не обнаружила Маршана. Значит, дома, сидит возле юбки своей неотразимой. Ах-да! Она ведь собирается сделать супруга молодым папашей! А ведь поговаривали, что Маршан равнодушен к женщинам, только вот тут не устоял. Глупости, Маршан всегда был ходоком — плюс его старомодная галантность! только не собирался жениться, как наш Виктор.

Эх, Виктор, Виктор! Ну и в историю же ты влип и нас втянул! Ладно, ничего, как говаривал американский дядюшка Карнеги: «Если тебе достался лимон, сделай из него лимонад». Дерзайте, Марта ван Бойгк!

Дверь Марте открыл сам седовласый мэтр, со старомодной галантностью поцеловал ее ручку так, как это умел делать только он, и, рас, сыпаясь в комплиментах, торжественно ввел ее в гостиную. На диване грузно расплылась отекшая и откровенно подурневшая мадам Маршан.

Она слабо, вовсе не по-голливудски, улыбнулась и, не меняя позы, протянула Марте руку.

Марта изящно подпорхнула и проворковала заботливо:

— Ах, не вставайте, моя дорогая! Вы такая хорошенькая, вам так идет материнство! Что говорят врачи? Мальчик? Девочка?

— Наследник! — гордо пробасил Маршан.

— Какое счастье! Вы уже придумали имя?

— Жореф, — страдальчески прошептала мадам Маршан.

— Гениально! Просто гениально! — возликовала Марта, усаживаясь на диван рядом. — Жореф-отец и Жореф-сын! Вот бы стать его крестной матерью!

— Крестной будет моя тетка! — испуганно и вполне живо воскликнула Жаннет, отодвигаясь от Марты.

— А крестным — удостоится чести ваш братец? Простите, запамятовала, как его зовут.

Глаза Жаннет забегали. Неужели, я попала в яблочко? — Марта замерла, продолжая лучиться доброжелательностью.

— У моей крошки, — Маршан трагически поцеловал руку жены, — нет никаких родственников, кроме любимой, воспитавшей ее тетушки. Он уселся в кресло напротив и тут же сменил тему:

— Кстати, как дела у вашего супруга? Я не видел его уже несколько дней.

— Ох, мсье Маршан, я и сама так мало его вижу! Весь в делах и в заботах. Особенно сейчас, с этим новым проектом, он просто с головой погрузился в творчество!

Маршан пробурчал что-то невразумительное.

Он умел это: улыбаться и одновременно давать знать, что аудиенция окончена. Что это я расслабилась? — одернула себя Марта, окинув взором интерьер гостиной. У нее еще с порога рябило в глазах от развешанных как попало на одной стене картин, акварелей, графики и эстампов. Хоть бы Софи пригласил для консультации, подумала Марта. Кто же вешает Матисса рядом с малыми голландцами, а пастели Дега — с Малевичем?

— Какие чудные Матиссы! — по-прежнему восторженно оценила она, давая понять Маршану, что уходить не собирается. — Любой из них вполне в состоянии украсить любой дом!

— Будьте снисходительнее к моим слабостям, мадам Рейно. — Маршан определенно почувствовал ее скепсис. Он перегнулся через шахматный столик — как и полагается людям интеллектуальной элиты, супруги Маршан коротали время за шахматами, — и вновь поцеловал ручку Марты. — Это все мои приобретения последних дней, я всегда вешаю все вместе, чтобы подобно Гобсеку иметь возможность любоваться своими сокровищами всеми сразу, пока они не ушли от меня к новым владельцам.

— Как можно, мсье Маршан, сравнивать себя с Гобсеком? Разве он когда-нибудь смог бы пожертвовать Пикассо ради искусства? Только ваше благородное сердце, уважаемый мэтр, способно было подсказать вам столь грандиозный, я бы сказала гениальный, поступок! Эта жертва на алтарь искусства имеет поистине вселенский масштаб!

— Мадам Рейно, — растрогался Маршан. — Даже откровенная лесть в устах великой писательницы звучит, простите за тавтологию, откровением! Жаль, что я не имею возможности предложить вам вина — я дал обет не держать в доме спиртного, пока на свет не явится...

— Наш малыш, — подала голос Жаннет и попыталась изобразить свою былую журнальную улыбку.

— Достойный продолжатель вашего возвышенного служения искусству!

Боже мой, с облегчением подумала Марта, а я беспокоилась, что пересластила с комплиментами.

— Мы все служим искусству, каждый как может, — заскромничал Маршан и влажно заблестел глазами. — И, если моя малая лепта окажется кому-нибудь полезной, я смогу смело смотреть в глаза своему сыну. Сынок, скажу я ему, я сделал все, что мог, мне осталось немного, но твоя мать, эта святая женщина...

— Милый, — «святая женщина» нежно прикоснулась к руке супруга, — не мог бы ты дать мне воды? Мадам Рейно, не желаете ли тоже лимонада? Но он без сахара, мне все время хочется кисленького.