Шатун - Сергей Шведов

Рогволд сочувственные слова гостя слушал с удовольствием и посверкивал в его сторону смеющимся глазом. Боготур уже сообразил, что осторожный и тороватый Торуса наведался в его стан неспроста. И уж наверняка не без согласия князя Всеволода. Даром, что ли, числится Торуса среди самых близких к Великому князю боготуров.

– Когда это было, чтобы хазарский ган в радимичском городе судил да рядил?! – возмущенно выкрикнул Рогволд, подливая вина в кубок гостя.

Кубок был чужой, неславянской работы и, скорее всего, был отобран у хабибу, подвернувшихся под горячую боготурскую руку. И вино у боготура было хорошее и тоже, конечно, чужое.

– Ган Митус приехал в Берестень, – сказал Торуса, – а с ним две сотни хазар. Так что сил у гана Горазда более чем достаточно.

Рогволд этой вестью явно огорчился, даже лицо у него потемнело. Наверняка рассчитывал пощипать трехсотенного хазарского гана без большого шума, а ныне получался совсем другой расклад.

– Берестяне мне обещали поддержку. Старейшины младших родов отдадут за меня свои голоса. И в дружине щенка Будимира есть мои сторонники.

– Берестяне тебе не простят, если ты начнешь ратиться в городе с большой кровью и разрухой, – остерег боготура Торуса. – Здесь хитрость нужна.

– А князь Всеволод?

– Всеволоду не резон ссориться с каганом Битюсом, – покачал головой Торуса. – Тем более что вече выкликнуло на градский стол не гана Горазда, а малого Будимира.

– Я в семье старший, – напомнил сердито Рогволд. – Не вправе было вече без моего согласия выкликать Будимира.

– Но ты ведь в изгоях ныне по слову Великого князя, и Всеволод не может взять свое слово назад ни с того ни с сего. Не забывай, что твою голову у Великого князя требовал сам каган Битюс.

– Что мне каган! – махнул рукой Рогволд. – Коли князь Всеволод такой осторожный, то я обращусь за поддержкой к даджанам. Возьму Берестень и отдам его под руку князя Яромира.

Торуса не стал спорить с Рогволдом, но сказанное им намотал на ус. Наверняка даджаны уже проторили к опальному боготуру дорожку. И уж конечно здесь не обошлось без боярина Драгутина.

– Шатун объявился в наших краях, – сказал Торуса и потянулся через стол к дичине. – Не слышал?

– А что мне Шатун?! – махнул рукой Рогволд.

– Я это к тому, что Шатун семя в один род вбросил, и ган Горазд тем шатуненком заинтересовался.

– А зачем Горазду шатуненок?

– Есть причина. Ты о Листяниных схронах слышал? На них заклятие наложено, и снять его может либо Шатун, либо сын Шатуна. Теперь понял, зачем хазарскому гану понадобился шатуненок?

– Ловок ган Горазд, – усмехнулся Рогволд, – чужого города ему мало, он решил запустить руку в чужую казну.

– Есть в наших краях люди и половчее Горазда.

– Это кто ж такие? – не понял Рогволд.

– А мы с тобой, – засмеялся Торуса.

– Ты что же, собираешься прибрать к рукам не только Листянин городец, но и его схроны?

– А ты решил свое место на городском столе отдать хазарскому гану?

Рогволд не удержался и в ярости отшвырнул в угол пустой кубок. На Горазда он был страшно зол, и Торуса не сомневался, что подбить боготура на любое, даже самое опасное дело труда не составит. А дело, которое он затевал, было опасным, и главная трудность заключалась не в хазарском гане. Торуса подозревал, что вокруг Листяниных схронов сплетаются интересы многих людей, и разобраться в этом клубке будет непросто. Но разбираться придется, иначе боготуру не усидеть на шестке, куда он неосторожно взобрался.

– Надо выманить Горазда из города с малой силой, – прошептал Торуса.

– С малой силой он в наши края не сунется.

– Так ведь золото! – напомнил Торуса. – А ежели с большой силой идти за кладом, то потом придется делиться. А ган Горазд жадноват, как ты только что правильно заметил.

Рогволд захохотал, откинув назад кудрявую голову. Дураком брат князя Твердислава не был, это Торуса знал точно. Вот только не напорол бы глупостей в горячке.

– Хочешь подсунуть ему шатуненка? – спросил Рогволд, отсмеявшись.

– Абы кого подсунуть не удастся. В хазарах у Горазда ходит братан шатуненка, он разоблачит подмену без труда.

– А где мы настоящего шатуненка возьмем?

– В ваших краях он бродит, не исключено, что успел уже к твоим шалопугам прибиться.

– Рада, – окликнул женщину Рогволд, – появлялся кто-нибудь новенький в нашем стане за последние дни?

– Отрок лет двадцати, и с ним человек в годах, – отозвалась таившаяся в тени женка. – Отрока зовут Искаром, а его спутника – Щеком.

– Похоже, они, – кивнул головой Торуса. Уверенности, что Искар, бежавший из Макошина городца, является сыном Шатуна, у Торусы не было, зато он почти не сомневался, что этот прибившийся к Рогволдову стану отрок – родович боярина Драгутина или, точнее, человек, которого даджан выдает за такового. Многое было неясно в этом деле для Торусы, но сейчас как раз представился случай разобраться, кто и зачем плетет сети вокруг Листяниных схронов. Отрок Искар и есть ключ к разгадке чужой и очень замысловатой игры.

Шалопуги в пещеру не допускались. Люди были подозрительные, собранные с бору по сосенке, и знакомить их с системой переходов было бы глупостью. Торуса вскоре убедился, что и сам Рогволд не очень уверенно ориентируется в своем подземном граде.

– Кто накопал эти бесовы норы?! – ругнулся боготур, выбираясь на свежий воздух. – Я бы ему руки оторвал.

– Зато тебя отсюда не враз выковырнешь, – усмехнулся Торуса.

На кострах варили похлебку. Сытый Торуса к запаху варева остался равнодушен, зато не оставил своим вниманием собравшихся вокруг костров людей. Шалопуг было не меньше сотни, в основном обычные смерды, изгнанные нуждой из родных мест. Но попадались среди них в немалом числе и люди бывалые, этих легко было отличить по ухваткам и по взглядам исподлобья, которые они метали в незнакомого боготура.

– С таким сбродом много не навоюешь, – покачал головой Торуса.

– Хороших мечников у меня полсотни, – вздохнул Рогволд. – А более взять негде. Никто к изгою даром служить не пойдет.

Торуса отметил, что Рогволдов стан расположен на редкость удачно, во всяком случае, захватить шалопуг врасплох вряд ли кому-то удастся. До реки рукой подать, но берег высок и обрывист. А вокруг стана густой, непролазный лес, пройти через который с большой ратью будет непросто. И вдобавок – схроны. В один миг вся разбойная рать скроется под землю и начнет оттуда жалить нападающих стрелами.

– Опознал? – спросил Торуса у подошедшего Клыча. Клыч сверкнул зубами в подступившей темноте и тихонько выругался. Торуса хорошо знал злопамятный нрав родовича, а потому остерег его от скорой расправы.