Алгебраист - Иэн Бэнкс

В центре помещения, в самой низкой его точке, перед рядом широких, высоких концентрических платформ, разрушавших симметрию пространства, находился непонятного вида прибор, похожий на древнюю металлическую кастрюлю для приготовления пищи. Этот черный пузатый цилиндр метра два в диаметре, с плосковатым куполом наверху, помещался на невысокой треноге, установленной на маслянисто-блестящем золотом полу. Поверхность цилиндра покрывали тонкие ребра, но в остальном он имел доисторический вид. Фассин ничего подобного в жизни не видел. Хотя в помещении было тепло, его пробрал озноб.

Квейап, который, как показалось Фассину, спал, вдруг выпрямился, и его боковая мантия покрылась рябью; он повернулся к своему одноплеменнику в тридцати футах от него, который тоже развернулся к нему. На их лицевых фонарях появилась целая гамма выражений, они двинулись навстречу друг другу и, сблизившись, зависли в воздухе, обмениваясь не словами — выражениями лиц; через несколько секунд с потолка спустился маленький беспилотный наблюдатель и (при помощи голоса с щебетанием и попискиваниями) явно приказал им разойтись по местам. Квейаны проверещали что-то, отвечая дистанционно управляемому аппарату, но разошлись и устремились на свои места.

Не успели они вернуться в прежнее положение, как из боковой двери появились шестеро техников-джаджуэджейнов — они шли в неудобных, ограничивающих их форму официальных одеяниях из тускло-переливчатых лент, толкая перед собой большие поддоны с каким-то очень сложным по виду оборудованием, которое они расположили неровным кругом за «кастрюлей». Фассин внезапно осознал, что ленты говорят об их принадлежности к Шерифству, и подумал: может ли он, будучи майором, отдавать им приказания? Такая же по величине группа (на сей раз людей — цессорианских жрецов, судя по их одеяниям, хотя парадные одежды заставляли усомниться: может, они были Люстралиями?) приблизилась с противоположного конца зала. Жрецы встали вплотную за техниками, которые, не обращая на них внимания, занимались наладкой и установкой своего таинственного оборудования.

Наконец в помещение вошла вызвавшая у всех дурные предчувствия группа из восьми солдат — четырех человек и четырех вулей, облаченных в сверкающие силовые доспехи и вооруженных до зубов тяжелым пехотным оружием. Атмосфера в приемной стала другой; настроение ощутимо переменилось — недоумение и ожидание сменилось тревогой и даже страхом. Два квейапа обменивались сигналами во все лицо, ифрагиль в своем э-костюме с шипением поднялся с платформы, а два вуля поглядывали то друг на дружку, то на своих облаченных в сияющие доспехи одноплеменников.

Кто привел вооруженных солдат в аудиториум? Может, это ловушка? Может, все они нанесли оскорбление иерхонту? Неужели всех сейчас убьют?

Солдаты встали по стойке «вольно», широким кругом обступив представителей Шерифства и Цессории: оружие на изготовку, доспехи застегнуты. Они стояли лицом к прибору в виде черной «кастрюли». Напряженность в помещении заметно ослабла.

Потом несколько платформ за гигантским цилиндром и группами функционеров сверкнули и резко ушли в пол, чтобы через несколько мгновений появиться, но уже не пустыми.

Наружное кольцо из людей в белых мундирах — официальных лиц двора, внутреннее кольцо из представителей разных видов — экстравагантно разодетых придворных, наружная часть центральной группы снова из представителей разных видов Доминации, Омнократии, Администратуры и Цессории (Фассин знал большинство из них по новостным программам и нескольким официальным визитам ко двору за прошедшие годы). Все они встали полукругами, в порядке старшинства, в центре же поместилось самое важное существо — сам иерхонт Ормилла, великолепный в отделанном платиной э-костюме дискообразной формы, паривший с жужжанием над самой высокой из платформ; громадное, с разверстым ртом лицо этого темного существа виднелось сквозь алмазное окно скафандра среди вихрящихся потоков алого газа. Костюм семи метров в высоту и трех в ширину превосходил костюмы всех остальных и по размерам, и по импозантности. Скоро он покрылся инеем — влажный воздух аудиториума конденсировался на его переохлажденной поверхности.

Когда появились иерхонт и его свита, кресло Фассина предупреждающе завибрировало и начало погружаться назад, в платформу под ним. Фассин понял намек, встал и поклонился, остальные гости в приемной, каждый на свой лад, сделали то же самое. Гигантский скафандр чуть опустился, так что его основание коснулось платформы, и кресло Фассина снова плавно поднялось.

Иерхонт Ормилла был ирилейтом — обитателем газового гиганта, но (важное отличие для всех заинтересованных лиц) не насельником, хотя, возможно, в своем костюме-скафандре и был похож на такового. Ормилла правил системой Юлюбиса со времени его утверждения в этой должности почти шесть тысяч лет назад, задолго до того, как сюда прибыли люди, составлявшие ныне большую часть населения системы. Умелый, хотя и лишенный воображения правитель, в рамках компетенции иерхонта, установленных внутри Меркатории, он действовал осмотрительно, разумно и в некоторых случаях даже с известной долей сострадания. Его правление после уничтожения портала, по оценкам официальной прессы, являло собой потрясающий образец головокружительного величия, героической, беспримерной силы духа и трогательной, стойкой солидарности с его человеческой паствой. Недоброжелательные, неофициальные и чаще всего принадлежащие к человеческой расе критики могли бы обвинить его в изначальной предрасположенности к авторитарным методам и даже в параноидальной склонности к репрессиям — правда, впоследствии он снова стал слушать своих советников, заняв более сдержанную и терпимую позицию.

Внимательнее присмотревшись к присутствующим важным персонам, Фассин понял, что вся верхушка более или менее в сборе. Кроме самого Ормиллы, двух первых заместителей иерхонта, Перегалса Тлипейна и Эмоэрта, в числе свиты были старший член Пропилеи, оставшийся в живых после уничтожения портала, субмастер Сорофьеве, старший офицер Навархии, адмирал флота Бримиэйс, генерал стражи Товин, первый секретарь администратории Хьюипцлаггер, полковник Сомджомион из Шерифства (на время настоящего чрезвычайного положения — мой главный начальник, подумал Фассин) и владетельный администратор Цессории Вориель. Элита из элит.

Фассин посмотрел на «кастрюлю», стоящую на золотом полу, на тяжеловооруженных солдат и подумал, что для того, кто пожелает уничтожить верхушку системы, это самый подходящий момент.

— Открывается чрезвычайная сессия Меркаторийского двора Юлюбиса, в присутствии иерхонта Ормиллы! — раздался в громкоговорителях оглушительный голос чиновника. — Иерхонт Ормилла! — прокричал чиновник еще раз, словно опасаясь, что не все расслышали.

Чиновник говорил на человеческой разновидности стандарта, всеобщего галактического языка. Стандарт был избран межвидовым пангалактическим языком более восьми миллиардов лет назад. Основными его распространителями были насельники, хотя они непременно подчеркивали, что это не их родной язык. У них был свой очень древний неофициальный разговорный язык и еще более древний — официальный, а кроме того, множество языков, каким-то образом сохранившихся с совсем древних времен или же придуманных позже. Эти новые языки становились модными и выходили из употребления, как это всегда и случается.