Приключения англичанки в Милане - Лиз Филдинг

Она конечно же не могла не написать об этом Данте, он ответил, что очень рад за нее.

Каждый день в кафе приходил Марко, все еще надеясь, что она передумает и согласится провести с ним вечер. Парень был очень мил и красив, Джели понимала, как глупо отказываться сходить куда-нибудь на пару часов, чтобы выкинуть из головы мысли о Данте. Но Марко не тот человек, который мог в этом помочь. Она вообще не знала, существует ли такой человек.

Данте рассмеялся, просматривая видео, опубликованное Анжеликой на Фейсбуке. Один из котят гонялся за шерстяной ниткой, да так и уснул на полпути. Секретарша министра ответила на это строгим неодобрительным взглядом. Она права. Ничего смешного.

Он слышал, как Анжелика говорила: «Лови ее, лови», – и ей вторил мужской смех.

Кто дергал за нитку? Марко, Ник, Дженнаро? У него нет права беспокоиться об этом. Но это беспокоило. И даже очень.

С тех пор как приехал, Данте массу времени потратил на ожидание в десятке разных приемных и получил с десяток пустых обещаний, но волновало его не это, а сообщения, приходившие от Анжелики. Фотографии, которые она присылала. Ее селфи с Ливией и бисером. Тарелка овсянки, щедро сдобренной фруктами, медом и сливками. Мотки шерсти, из которой она вязала ему шарф взамен того, который пришел в негодность. В свое время Данте видел, как вязала Бабуля, и знал, что каждый дюйм пряжи проходит через ее руки.

Джели ни словом не обмолвилась о том, что котята доставляют ей неудобства.

Он отложил телефон и встал:

– Прошу вас принести министру мои извинения.

– Вы уходите? Но у вас назначена встреча с министром.

– Встреча была назначена часом раньше. А теперь мне нужно быть в другом месте.

– Но…

– Я напишу ему в Твиттер.

Данте вышел на лестницу, надел перчатки и, вдохнув морозного воздуха, обмотал шею шарфом Анжелики. Четыре дня он бегал по Риму высунув язык, ждал чиновников, согласившихся с ним встретиться, но не добился ровным счетом ничего. Впрочем, стоит ли удивляться, знал же, что все так и будет, и все равно приехал. Зря потерял время.

Убегая от того, что должен делать. Убегая от того, что чувствовал к Анжелике Эмери.

* * *

В четверг вечером Джели слушала очередной урок итальянского, продолжая вязать шарф.

Прослушайте и повторите.

Buongiorno. Desidera?

– Buongiorno. Desidera?

Buongiorno. Mi da uno shampoo per capelli normali per piacere.

Si, ecco. Abbiamo questo.

К словам в наушниках добавился еще какой-то звук, она сняла наушник с одного уха. За дверью кто-то возился. Джели посмотрела на часы. Внизу уже должны были все убрать, наверное, Матео принес что-нибудь вкусное «из остатков». Выключив айпад, она воткнула спицы в моток пряжи и пошла открывать дверь с застывшей на губах вежливой улыбкой.

Это повторялось из раза в раз. На этот раз все еще хуже. Сердце замерло, колени ослабели, налицо прочие непристойные симптомы, ставшие уже привычными.

– Данте, вы вернулись.

– Да, несмотря на все усилия погоды и самолет задержать меня в Риме еще на одну ночь. Я перехватил Матео, который шел сюда с этим. – Он указал на небольшое блюдо, которое держал в руках. – Возможно, я чего-то не знаю?

– Не знаете? – Что он имеет в виду? В следующее мгновение до нее дошло. Неужели думает, что она с Матео? Пораженная тем, что Данте мог считать ее непостоянной, и одновременно слегка возбужденная этим, она с притворным недоумением нахмурила брови. – Разве не вы просили его каждый вечер перед уходом проверять, все ли у меня в порядке? Шеф готовил чизкейк.

– Нет. – Данте убрал руку, чтобы она не могла дотянуться.

– Это не чизкейк?

– Нет, это шоколадно-трюфельный торт. И, нет, я не просил его подниматься и мешать вам.

Так и есть! Он решил, что она флиртовала с Матео, его это явно не обрадовало. Данте не раз давал понять, что она его не интересует, ладно, они оба знали, что интересует, но из этого ничего не следует. Его поведение, мягко говоря, странно, хотя и вызывало у Джели приятное ощущение легкого головокружения, которое, впрочем, ничуть не облегчало общего состояния.

– Он мне не мешает, наоборот. Как вам кажется, этого торта хватит на двоих?

Она взяла пару вилочек для торта и повернулась за тарелками. Но прежде чем успела до них дотянуться, Данте схватил ее за руку и повернул лицом к себе:

– Это Матео дергал за нитку?

Джели не стала делать вид, что не понимает, и посмотрела ему в глаза.

– Вы прилетели задать мне этот вопрос? Не стоило. – Она чувствовала, как полы его пальто трутся о ее джемпер, его дыхание греет ей щеку, рука сплетается с ее пальцами. – Вы могли бы просто послать сообщение.

Его пальцы крепче сжали ей руку.

– И что бы вы ответили? – Напряженный пристальный взгляд мог испугать Джели, если бы не ощущение радости, наполнившее сердце. Значит, ему не все равно.

– Я бы ответила, что Матео каждый вечер приносит мне пирог, чтобы иметь предлог поиграть с котятами.

– С котятами? Почему его волнуют котята, когда вы здесь?

Она прислонилась к нему, чтобы он не заметил ее слишком довольную улыбку.

– Он от них без ума.

– Какая глупость.

– Нет. Матео хочет взять себе одного, может, даже двух, когда они достаточно подрастут, чтобы обходиться без матери.

– Надеюсь, не черного. – Лицо Данте смягчилось. – Не Моле.

– Молли. Это девочка. Я же говорила, она ваша. – Что еще сказать, чтобы сбить напряжение, – вам нравится шоколадный торт?

– Мне нравится вот это. – Данте взял в ладони ее лицо, коснулся губами рта. – Я хочу этого.

Поцелуй. Его губы нежно ласкали ее, язык вел свою игру без спешки и суеты. Постепенно ее чувства, просыпаясь, разгорались ярче и ярче, пока струны души не зазвенели, словно колокола воскресным утром. И не закричали «Не-е-ет!», когда Данте немного отодвинулся, чтобы посмотреть на нее.

– Я думал о тебе, Анжелика Эмери, и о том хорошем, чем займусь вместе с тобой.

Ладно, довольно слов.

Джели протянула руку к пуговицам его пальто, он накрыл ее своей. Она подняла на него глаза.

– По-моему ты слишком тепло одет.

– Только не для того места, куда мы поедем.

Что?

– Я не…

– Этим вечером у нас свидание. Я заехал за тобой, сейчас мы поедем любоваться звездами, есть, разговаривать, и в какой-то момент я непременно буду держать тебя за руку.

– Только за руку?