#Elysium - Диана Лилит

После этого я ухожу из его комнаты.

Кира

«Элизиум» был на начальном этапе создания, когда его разработчики предложили моим родителям вложиться в развитие этого проекта. Как и многие из элиты, моя семья относилась к меценатам, выделяющим бюджет на различные научные разработки. Вкладывали деньги они всегда осознанно, предварительно изучив концепцию проекта и поближе пообщавшись с создателями.

С «Элизиумом» все обстояло несколько иначе. Мои родители выставили свои условия, при невыполнении которых деньги будут изъяты обратно. Узнав о том, как будет устроен виртуальный мир и какие функции в нем будут присутствовать, они заинтересовались концепцией искусственного интеллекта, решив, что это поможет мне избавиться от затяжной депрессии. Создатели дали им гарантию выполнения всех их пожеланий. На двадцать шестой день рождения мне подарили чокер «Элизиума». Он отличался от тех, что были у большинства других игроков. Сделанный специально на заказ, он был в золотом обрамлении с кристаллом по центру, который пропускал через себя неоновые лучи индикатора физического состояния. Его преподнесли мне в бархатной коробке с шелковой лентой, в углу красовались мои инициалы. Такой чокер был у каждого представителя элиты. Эта информация была конфиденциальна, ведь создатели «Элизиума» позиционировали свою игру для «всех». Элита никогда не входила в это определение. Наши аватары ничем не отличались от аватаров других игроков, о нашем статусе в реальности никто не знал. В игре мы были на равных. Относительно.

Три года назад мой возлюбленный покончил с собой. Аксель, как и я, был представителем высшего общества. Мы познакомились на приеме его родителей, когда нам обоим было по девятнадцать лет, почти сразу же мы начали встречаться. Все шло к помолвке, нашу пару считали красивой и представительной, но мало кто знал, что у Акселя была серьезная наркотическая зависимость. С каждым годом он выгорал все больше и больше. Постоянные скандалы в доме, нервные срывы, после которых следовала апатия и нежелание жить. Будучи обладателем неограниченных ресурсов, Аксель мог прожить эту жизнь как угодно, но посчитал, что все в мире бессмысленно. Он все больше замыкался в себе, порой был просто невыносимым, большую часть времени в последние дни жизни он оставался в доме, где играл на фортепиано часами. Вскоре он застрелился.

Для меня это была первая и самая страшная потеря в жизни. Я любила Акселя всем сердцем. Он был единственным интересным событием для меня, единственным смыслом существовать. Звучит как одержимость, но так оно и есть. Когда умер Аксель, я говорила всем, что сделаю то же самое. Только я никогда не думала об этом в контексте реальной жизни, мои фантазии больше напоминали драматическое кино, и от этого мне было спокойно. И все же интерес к жизни был потерян, мне не особо хотелось выходить в свет, общаться с другими людьми. Все, что я могла делать, – просыпаться в четыре вечера, часами сидеть за его фортепиано, пытаясь произвести хоть немного гармоничный звук, валяться на диване с книгами или на кровати в комнате, смотря в потолок. Семья не знала, что делать со всем этим. Я уже давно не была подростком – взрослая и неприспособленная к жизни женщина, которая потеряла во всем смысл. Это было омерзительно. Целыми днями я жалела себя, жалела судьбу, которая не сложилась, жалела мечты, ведь им не суждено было сбыться.

Когда отец сказал, что пожертвовал огромные деньги в разработку игры, я отнеслась к этой новости с безразличием, так и сказав, что мне это вообще не интересно. «Лучше бы ты вложил деньги в исследования и опыты по воскрешению умерших людей», ядовито бросила я тогда.

– Отчасти так и есть, – вдруг ответил отец, сидя за столом во время ужина.

– Это очень волнительный опыт для всех нас, такого еще нигде не было, – вмешалась в разговор мать.

– О чем вы вообще говорите? Какая игра? – недоумевала я.

– Скоро ты все увидишь.

А позже мне подарили чокер. Перед погружением в виртуальный мир со мной провели консультацию. Мне объяснили, чего стоит и чего не стоит ожидать от вещей, переживаемых в игре. Я все еще не могла ясно представить, как это будет. Не было восторга, но был интерес.

А потом мне сделали аватар и личный ивент-лайв, где я решила устроить вечеринку, куда позвала случайных игроков, у которых было много подписчиков. Они в свою очередь распространили новость о новом ивент-лайве среди других игроков, разослали приглашения в локацию. «Элизиум» начинал казаться мне каким-то волшебным путешествием в собственные фантазии. Что уж говорить, я была под огромным впечатлением от этой игры.

Но больше всего я ждала его. Во время ориентации консультант игры и родители рассказали мне, почему они вложили деньги в создание. Главный интерес моей семьи заключался в создании искусственного интеллекта по личности Акселя. Взяв его фото, видео, записи звонков, переписки, личный дневник, информацию от близких и прочие вещи, они воссоздали его в «Элизиуме». Более пятнадцати тысяч сообщений и звонков. Они уверяли меня, что я не смогу отличить дубликат от реального Акселя. Но в моей игре он появится не сразу. Это тоже было частью плана. Так интереснее.

Каждый день я подключалась к своему ивент-лайву и ждала его появления, как ребенок, который считает дни до дня рождения, чтобы получить заветные подарки. Появился он спустя три месяца, в тот самый злополучный момент, когда я отвлеклась и решила интереса ради познакомиться с другими игроками. Знакомство вышло ужасное. Но именно тогда сработал механизм. Он включился. И защитил меня.

Рен. Так зовут виртуальную версию Акселя. Я не сразу поняла, что разработчики слукавили, когда кивали в ответ на вопрос о том, будет ли ИИ моей собственностью? Нет. Конечно нет. Они создали его для работы и взаимодействия со всеми игроками, предоставив мне возможность снова пережить все эти этапы. Первое знакомство, реалистичное развитие отношений… С другой стороны, я не была против, но и не посчитала нужным сообщить о нарушении контракта родителям.

Сам Рен спокойно взаимодействовал с другими игроками, более того – запрограммирован он был так, что разум Рена верил в его схожесть с другими игроками. Живой человек. Со своей историей и реальной жизнью. Разработчики погрузили в него все те воспоминания, которые предположительно могли быть у моего Акселя. Оставалось только гадать, как они на нем скажутся. Это лишь часть эксперимента.

Вся эта информация оставалась в тайне. Никто не должен был знать о том, что Рен – дубликат, не реальный игрок, а искусственный интеллект, созданный по подобию некогда живого человека. От этой тайны я чувствовала себя еще более особенной. Я наивно полагала, что Рен – единственный дубликат во всей игре, а я его счастливая обладательница, несмотря ни на что.

Кто же знал, что я была не права, а Рен был не единственный.

Юно