Сначала замужество, потом постель - Сабрина Джеффрис

— Меня беспокоит то, как другие могут расценить ваше присутствие здесь.

— Наверное, так же, как и присутствие Годуина. Люди подумают, что я ваш друг. — В глазах Дэвида вспыхнул дьявольский огонь. — Или же они предположат, что я дожидаюсь момента, когда миссис Харрис позволит мне страстно заняться с ней любовью на диване в гостиной.

Шарлотту охватило беспокойство.

— Теперь вы понимаете, что вам нельзя…

— Да я шучу. — Дэвид заглянул Шарлотте в глаза. — Неужели вас никто никогда не дразнил?

Вопрос застал Шарлотту врасплох. Годуин был слишком серьезен для этого, а преподаватели слишком хорошо понимали разницу в ее и своем положении. Кузен Майкл поддразнивал ее в своих письмах, но потом он бросил Шарлотту на произвол судьбы. Так же как бросит ее Дэвид, когда наступят трудные времена.

— Честно говоря… Людям свойственно проявлять осторожность.

— Вы стали такой важной?

Шарлотта заставила себя улыбнуться.

— Надеюсь, нет.

— Потому что вы выглядите так, словно собираетесь немного развлечься.

— И вы хотите помочь мне в этом? — резко произнесла Шарлотта. Эти слова сорвались с туб помимо ее воли.

Лоб Дэвида прорезала складка.

— Я скажу вам, чего не собираюсь делать. Я не намерен оставлять без внимания тот факт, что всего несколько минут назад мы сжимали друг друга в объятиях. — Дэвид решительно подошел к Шарлотте. — Я не стану делать вид, будто между нами ничего не произошло, зная, что вы наслаждались каждым поцелуем и каждым прикосновением не меньше меня. — Дэвид остановился в нескольких дюймах от Шарлотты. — И уж точно я не уйду отсюда, пока не выясню еще кое-что.

— Например? — Шарлотта гневно посмотрела на Дэвида, стараясь не поддаваться его обаянию.

— В конце концов, вы намерены взять причитающееся вам наследство?

— Решили соблазнить меня? — Раз Дэвид позволял себе быть прямолинейным, то и она может себе это позволить. Лицо Дэвида приняло настороженное выражение.

— Соблазнение подразумевает неравенство. У меня нет желания играть с вами в эту игру. — Дэвид подошел еще ближе, и теперь Шарлотта явственно ощущала аромат мятных леденцов. — Если мы разделим постель, дорогая, то только по обоюдному согласию. Это я вам обещаю.

— Я не могу…

Дэвид понизил голос до эротичного шепота, всегда пробуждавшего в теле Шарлотты непреодолимое желание.

— Боитесь снова стать мне ближе?

— Боюсь потерять все, к чему стремилась, — отбила подачу Шарлотта.

Дэвид покачал головой.

— Что бы там ни говорил Годуин, я не собираюсь причинять вред вашей школе.

— Я не это имела в виду, — поспешно произнесла Шарлотта и сделала шаг назад. Ей необходимо взять себя в руки, а разве это возможно, когда Дэвид стоит так близко. — Но моя школа не так важна для вас, как для меня. Не вы потратили столько времени на то, чтобы заработать соответствующую репутацию, привлечь учеников, уладить разногласия с родителями.

Шарлотта вскинула голову.

— Я горжусь тем, что сделала, и не собираюсь бросить все ради сиюминутного удовольствия. — В глазах Дэвида вспыхнул огонь, и Шарлотта добавила: — Ответственность за репутацию этого заведения лежит на мне, и теперь, когда мое положение пошатнулось, я не могу позволить себе поступать необдуманно. Разразится скандал, если люди подумают, что вы и я… что мы…

— Да, — рявкнул Дэвид, — несомненно, так и будет. — Он долго молчал. — Но поскольку я уже дал понять, что не собираюсь принуждать вас к «мимолетному удовольствию», у вас нет причин меня бояться. И, стало быть, нет причин отказываться от наследства.

Шарлотта с трудом сдержала смех. Нет причин бояться? А как быть с постоянным соблазном дотронуться до Дэвида, прижаться к нему, поцеловать? Господи, да она даже не знала, можно ли ему верить! Разве она не совершает ужасной ошибки, позволив Дэвиду вернуться в свою жизнь? Но разве у нее есть выбор?

— То, что я возьму завещанные мне деньги, вовсе не означает, что я обязана буду переехать.

— Я понимаю, — мягко произнес Дэвид. — Вы все еще хотите написать своему покровителю.

— Вообще-то уже написала, и со дня на день ожидаю ответа.

— А пока почему бы вам не взглянуть на другие дома? — Дэвид достал из кармана листок бумаги. — Я составил список. Когда закончите с посетителями, мы могли бы вместе изучить его. А в ожидании вас я прогуляюсь по школе.

Слова Дэвида сопровождались столь красноречивым взглядом, что каждый нерв Шарлотты натянулся как струна. Теперь она поняла, что его настойчивость не имела ничего общего с наследством. Все дело в ней самой.

Однако Шарлотта никак не могла определить свое отношение к этому.

— Мне действительно нужно идти, — пробормотала она. — Меня ждут люди.

— Конечно. — Дэвид поклонился. — До скорой встречи.

Когда же Шарлотта распахнула дверь, он добавил:

— Кстати, чтобы вы знали. Это не я был с Молли в ту злосчастную ночь.

Остановившись на пороге, Шарлотта бросила на Дэвида взгляд через плечо.

— Знаю, — тихо ответила она и вышла из комнаты.

Дэвид в оцепенении смотрел вслед скрывшейся за дверью Шарлотте. Она знает? Откуда? Когда узнала? Дэвиду и самому стало известно об этом всего восемь лет назад, после самоубийства отца.

Ошеломленные известием о причине, толкнувшей отца на роковой шаг, Дэвид с Джайлзом напились. Каким-то образом разговор коснулся женщин и того, что Дэвиду неплохо бы жениться на богатой наследнице, чтобы расплатиться с оставленными отцом долгами. Упоминание о наследнице пробудило воспоминания о Шарлотте, и Джайлз признался, что часто задумывается, не видела ли его Шарлотта в халате Дэвида развлекающимся с Молли.

Поняв, что, скорее всего так и было, Дэвид обрушил свой гнев на брата. Завязалась пьяная драка, и на некоторое время братья вообще перестали общаться.

Однако спустя некоторое время Дэвид пришел к выводу, что злиться ему нужно только на себя. И в первую очередь за то, что не разобрался, не заставил Шарлотту высказаться. К тому времени он уже несколько лет вел с Шарлоттой переписку под именем кузена Майкла и прекрасно понимал, от какой драгоценности с легкостью отказался.

А что, если бы он поехал к Шарлотте сразу после признания Джайлза? Что, если бы послал к черту весь свет и женился на Шарлотте, а не на Саре? Тогда бы его семья потеряла большую часть своей собственности. Сестры не вышли бы удачно замуж, а Джайлз не стал бы преуспевающим адвокатом. И Шарлотте пришлось бы содержать его на доходы школы.

Но зато он не сожалел бы теперь о многом. Например, о том, что страстно желал Шарлотту, а она его — нет. Или она просто боялась нового сближения?