Полночная любовница - Мэгги Робинсон

— Это так. Я старалась, как могла, но он был очень несчастен. Знаете, я привязалась к нему. — Она нервно рассмеялась. — Глупо с моей стороны. Я намного старше и мудрее, по крайней мере, так я думала. Я привыкла добиваться своего. Папа ужасно избаловал меня. Боюсь, я просто ждала, что Коновер падет жертвой моего обаяния.

— Вы очень красивая. Элегантная. — Все в Марианне и в доме было совершенно.

— Ну, после рождения ребенка я нахожу, что мне трудно сохранить прежнюю форму. Вижу, вам удалось сохранить фигуру.

Лоретта почувствовала, как горячая краска прилила к лицу. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она обрела голос.

— Вы знаете?

Марианна убрала со лба светлый локон.

— Не знала, пока не родился Джеймс и не исчез Коновер. Папа не хотел меня волновать. Но он всегда все мне рассказывает. Рано или поздно. Хоть дело и называется «Берриман и сыновья», однако сыновей у него нет. Только я. Я его партнер во всех делах. Впрочем, я бы вышла за Коновера, даже если б знала, что вы беременны. Это планировалось не один год, просто Коновер об этом не знал.

Лоретта поставила свою чашку. Стук ее о блюдце показался очень громким.

— Я уверена, что вы считаете меня злой ведьмой, но я всего лишь говорю правду. Папа выбрал для меня Коновера еще до того, как у того начала расти щетина. Даже отправил его в Кембридж, чтобы мне не пришлось выходить за какого-то деревенского олуха. Едва только он подцепил на крючок лорда Роберта, это был только вопрос времени. Разумеется, были и другие кандидаты, но никто из них не устраивал меня так хорошо.

— Неужели вам было все равно?! — воскликнула Лоретта.

Марианна махнула изящной белой рукой:

— Разумеется, нет. Я хотела быть маркизой, и я стала ею. Мое положение в обществе обеспечено. У меня прекрасные дома и чудесный сын. Если б Коновер не был в вас влюблен, уверена, мы бы с ним прекрасно поладили. — Она помолчала, посмотрев Лоретте прямо в глаза. — Знаете, он не испытывал отвращения. Наш медовый месяц был таким, каким и должен быть.

Лоретта почувствовала дурноту. Нет, она ни за что не покажет слабость и не рухнет в обморок перед своим врагом.

— Но он и тогда любил только вас.

Лоретта тупо таращилась на нее, пока Марианна не взяла ее руку и не пожала:

— Я поздравляю вас. Узнав, что я забеременела, он больше не дотронулся до меня. Ни разу. — Голос ее звучал тоскливо. — Несмотря на все папины махинации, Коновер делал в точности то, что требовалось от него по условиям договора — но не более. Когда я благополучно разрешилась Джеймсом, он исчез в течение недели. Даже не взял ту сумму, которую папа для него приготовил. Я не надеюсь когда-то увидеть его. Несмотря на свою молодость, он перехитрил всех нас.

— Я уверена, Кон знает, что вы хорошая мать. Марианна улыбнулась. Ее маленькие, идеально ровные зубы были белее жемчужных серег.

— Он считает меня хитрой и расчетливой. И я действительно такая. Поэтому и пригласила вас сегодня.

Брови Лоретты вопросительно поднялись.

— Мы ничего не можем поделать с местом жительства вашей дочери, но я могу устроить все так, чтобы вы имели возможность навещать ее каждый год. Я знаю, если б у меня забрали Джеймса, я бы этого не вынесла.

Лоретта сглотнула, не доверяя своему голосу. Кузены не запрещали ей видеться с дочерью и скрупулезно отчитывались в письмах о каждой вехе в жизни Беа. Порой Лоретта думала, что лучше бы они не писали. Каждое письмо напоминало ей о ее пустоте.

— Но мне бы пока не хотелось, чтобы Кон узнал о дочери. Правда, у меня все равно нет с ним связи, он постоянно переезжает с места на место. Боюсь, он так разозлится на отца за его обман, что отберет у меня сына. А он может. Дети принадлежат отцам, даже если они сами не в состоянии их прокормить.

На секунду Лоретта представила Кона, стремительно входящего в дом, чтобы забрать Джеймса. Поделом было бы Берриманам после того, как они интриговали, чтобы разрушить его жизнь. Ее жизнь.

Но нет. Ничего они не разрушали. Это дядя Кона оказался предателем. Они просто увидели выгодную сделку. Марианна Берриман восстановила Гайленд-Гроув и благосостояние принадлежащих Кону деревень и растит его сына достойным титула маркиза.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Затем, моя дорогая Лоретта, что у нас с вами очень много общего. И мне не помешает друг. Эти близнецы Кобб просто кошмарны.

Не призрак лорда Роберта, а призрак Марианны Берриман сидел сейчас рядом с Лореттой на склоне холма. Ее старый враг, ставший другом. А блудный муж Марианны сидел напротив нее. Что бы сказала Марианна на ее отказ выйти замуж за Кона и согласие стать его любовницей? Лоретта представила весьма язвительную лекцию с практической точки зрения.

Но она не может выйти за Кона. Они никогда не смогут признать Беатрикс своей. Ей никогда не залатать дыры в сердце…

Кон сидел, устремив взгляд в траву. Он молчал так долго, что Лоретте стало любопытно, что же это за трудная тема такая. Наконец он прочистил горло.

— Мы будем не одни.

— Разумеется, нет. С нами будут Арам с Надией. Я знаю, ты думаешь, что умрешь от моей стряпни, но я уже не раз говорила тебе, что кое-чему научилась за эти годы.

— Прекрати перебивать!

— Да, милорд. Я опять забыла свое место. Я целиком и полностью в вашем распоряжении. Как бы вы ни пожелали проводить время, пока длится наш договор, мне абсолютно все равно. — Лоретта одарила его надменным взглядом.

— Проклятие! Ты все усложняешь. — Кон провел рукой по своим длинным блестящим волосам.

Вот и хорошо. Лоретте нравилось выводить его из равновесия. Это казалось вполне справедливым.

— Здесь дети, — сказал Кон, и один уголок его рта, выдавая тревогу, приподнялся в улыбке.

Порыв ветра унес его слова, и Лоретта подумала, что расслышала Кона недостаточно ясно.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что здесь Джеймс и Беатрикс. Нико и Сейди привезли их на прошлой неделе.

— Что? — прошептала Лоретта.

— Я должен был сделать это давным-давно. — Кон чуть отодвинулся, он боялся, что Лоретта сейчас набросится на него и задушит. — Я хочу; чтобы мы проводили время вместе. Как семья.

Как семья? Но этого просто никогда не может быть! Нет, он и в самом деле Безумный Маркиз, если думает, что может свести их вот так вместе и стереть двенадцать лет сердечной боли, страданий и предательства.

— Беатрикс знает? Ты сказал ей? — выдавила Лоретта, даже не пытаясь замаскировать отчаяние в голосе.

— Нет, конечно. Я бы никогда не сказал ей без тебя. Хотя она очень сметливая.

— Ты ее видел?