Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова

Со второго фото на меня ласково смотрела приятная женщина в годах, с короткой стрижкой и такими знакомыми глазами. Чинно сложив морщинистые руки на коленях, она будто любила весь мир, даря тепло каждому, кому оно требуется. Я невольно засмотрелся, чуть вздрогнув, когда голос хозяйки квартиры раздался совсем рядом.

– Держи, – я обернулся, и в мои руки тут же перекочевала кружка с горячим душистым напитком. Чай едва уловимо пах земляникой и медом, наполняя ощущением лета. С удовольствием сделал первый глоток.

– Очень вкусно, спасибо, – искренне выдал комплимент я, а Лазутина неожиданно смутилась.

– Не за что, – она отвернулась и поставила тарелку с бутербродами с сыром и колбасой, которую держала в руках, на небольшой журнальный столик, – угощайся.

– Это твоя бабушка? – я не спешил садиться, тогда как Лазутина уже с аппетитом жевала.

– Да, – кивнула она, мельком взглянув на фото в моих руках.

– Красивая… и добрая, это видно, – девушка улыбнулась, соглашаясь, – только почему вы по отдельности? Разве нет совместного фото?

– Нет, – она грустно покачала головой, подходя ко мне, – мы очень хотели, но как-то все не получалось. То некогда, то фотоателье не работает, то еще что-нибудь. Так и не получилось. Теперь я об этом очень жалею… но ничего уже не поделаешь…

Она любовно провела пальцами по фоторамке с фотографией бабушки, а я засмотрелся снова… и не успел обдумать вырвавшиеся слова…

– А ты сегодня совсем другая… даже не думал, что ты можешь.., – я осекся, нутром почувствовав, как напряглась девушка. Атмосфера неуловимо изменилась, став из уютной напряженной. Даже температура упала на пару градусов.

– Могу что? – Лазутина вся подобралась, как кошка перед прыжком, продолжая смотреть в сторону.

– Можешь быть такой. Другой. Не такой, как всегда, – с трудом выдавил я, не понимая, что произошло. Все же вроде было хорошо. Откуда такая перемена?

Но Лазутина только хмыкнула на мои слова, не проясняя ничего. И я решил выяснить все до конца.

– Только я не понимаю, зачем тогда эта маска? Зачем эта дурацкая одежда? Ты же на самом деле лучше, чем хочешь казаться… – еще не договорив, я пожалел. Потому что наяву услышал резкий звук, с которым девушка закрылась, захлопнулась, отгородившись от меня привычной враждебностью и насмешкой. Оставляя меня вместе с вопросами и без ответов.

– Только давай без этих розовых соплей, Баринов. Подумаешь, выпила немного, подобрела. Это ничего не значит. И тебе пора домой, время позднее, – на меня смотрела настоящая Кобра, сверля тяжелым взглядом. И впору было начать сомневаться, а не пригрезилось ли мне все, что случилось за последние два часа.

– Но…

Возразить мне не дали.

– Уходи, Баринов, не тяни. В отличие от некоторых, мне завтра на работу.

Молча собравшись, я выскочил в подъезд, даже не оглянувшись. Горя праведным негодованием на сумасбродные выходки одной полоумной стервы. Подойдя к машине, я с силой взъерошил ежик коротких волос, не зная, что думать. Ведь мне не показалось, это и в самом деле все было…

И какого черта это все значит?

Никита

Несмотря на кипевшие внутри гнев напополам с замешательством, я довольно быстро сумел взять себя в руки. Хватило одного пинка по колесу собственной машины и четырех снежков, которыми я беспощадно расстрелял березу, раскинувшуюся у соседнего подъезда.

А когда эмоции улеглись, я надолго задумался. Меня крайне озадачило поведение Лазутиной. Как в человеке могут уживаться две настолько разные личности? Все эти годы я видел только злобную стерву, у которой вместо слюны змеиный яд, а мир поделен на черное и белое. А сегодня она была совсем не такой. Веселая, легкая, нежная девушка, которая заботится о друзьях и очень любит бабушку. И списать эту метаморфозу на алкоголь, как это хотела сделать Лазутина, у меня не получалось. Да, она выпила, но пьяной уж точно не была. Да и слишком резко она стала прежней, в попытке избежать моих вопросов. Нет, дело точно не в алкоголе, во всяком случае, не только в нем.

Память тут же услужливо подкинула воспоминание о том дне, когда я впервые пришел к ней домой. Когда неуклюже просил помочь, а она не отказала, хотя я почти не надеялся на это. А потом ее испуг, когда на экране старенького телефона высветился чей-то номер. Ее попытка сбежать от меня и уйти пешком по пустынной дороге в ночь и метель. Профессиональные действия в больнице и отношения с коллегами, ничуть не похожие на отношения с однокурсниками…

По всему получается, что Коброй, которую я, да и все наши однокурсники, знал, она была только в университете. За его пределами она становилась другой. Или наоборот?

И после всех этих размышлений, у меня остался один-единственный вопрос. А какая из этих девушек настоящая?

Вопреки желанию Лазутиной, да и к собственному удивлению, мой интерес лишь увеличился. Поэтому, окончательно успокоившись, я завел машину и поехал домой. На этот раз выпить мне не хотелось.

У этого вечера оказалось довольно продуктивное окончание. Хоть я и задержался, пойдя на поводу у собственного любопытства, спать ложится было еще рано. Поэтому решил хотя бы дописать историю болезни. Неожиданно втянулся в работу, и буквально за полтора часа все было сделано в лучшем виде. Затем пришел черед лекций… потом легкого перекуса и кофе… а там и учебник подвернулся под руку…

В общем, когда я с легким постаныванием встал, пытаясь размять ставшее плоским седалище, на часах стрелки показывали без семи минут два часа ночи. С удовольствием потянувшись, я удовлетворенно крякнул и бодро потопал в душ. Теперь можно было и поспать.

Ровно в половину шестого вечера я вышел из дверей главного корпуса нашего университета, блаженно встречая колючие иголочки морозной ночи на голой коже. Распахнутая куртка и легкий голубой джемпер прекрасно этому способствовали. Глотая осязаемо вкусный свежий воздух, я задрал голову вверх и постоял так несколько минут. Удивительно яркое звездное небо приковывало взгляд, даря ощущение бесконечности. Причем это касалось всего – времени, пространства, собственной жизни и даже этого отдельно взятого момента в ней. В голове постепенно стало пусто и спокойно, тревожные мысли и воспоминания о строгом преподавателе и напряженном опросе по отрабатываемой теме незаметно выветрились. Ощущение безмятежности поглотило без остатка, и если бы не пробежавший легкий озноб по телу, так и не укрытого в достаточной степени одеждой, неизвестно, сколько бы еще так я простоял.

Домой ехать не хотелось. Заняться там было особо нечем, а сидеть в одиночестве и бездумно переключать каналы или бессмысленно убивать время в интернете не улыбалось. Чуть подумав, решил прокатиться до Толкучки. Авось там кто-нибудь из знакомых ребят будет околачиваться.

Толкучка представляла собой интересное место. В самом расположении ничего удивительного не было. Недалеко от центра города находилась небольшая тихая улица, ведущая к Лицейскому театру, знаменитому своими нестандартными, а то и скандальными постановками. Рядом с ним располагался небольшой сквер с фонтаном, лавочками и дорожками. Все чинно и культурно, кроме одного. Этот самый сквер, вместе с фонтаном и лавочками, плотно облюбовала студенческая молодежь и не только. Жители рядом стоявших пятиэтажек еще брежневской постройки, уже и не помнили того дня, когда сквер пустовал.