Заплати жизнью - Борис Бабкин

– Слышь, – сказал Монгол, – а может, свалим, пока не припекло? Потап что-то блатовать начал не по делу. Кнут на него обижен. Так запросто и попадем под…

– Не гони лошадей, – остановил его Борода. – До следующего года здесь останемся. А там видно будет. Если у Потапа дела пойдут, мы ему понадобимся. А Кнут шестерит на Потапа, но никак не поймет, что шестерка своего мнения иметь не может и делает все, что барин скажет. Так что хрен на Кнута. Если Потап скажет: убрать – уберем.

– А ты думаешь, он может дать команду на Кнута? – спросил Студент.

– Запросто!

– Значит, и нас тоже запросто может списать, – заметил Монгол.

– Если что-то почувствуем, – подмигнул ему Борода, – и Потапа на уши поставим. Где у него бабки и железки разные, я знаю. И баба его упакована полностью. Так что в случае чего мы Потапа обдерем. В конце концов Кнут на него злой сейчас, он нам и цынканет. Да если и не цынканет, я пойму, что мы Потапу не нужны.

– Зря ты со мной так, Олег Павлович, – сидя на коврике, пробормотал Кнут. – Я не уголовник с улицы. А ты не прав. – Он вздохнул и резко бросил выхваченный из рукава обоюдоострый нож. Нож вонзился в стоящий в пяти метрах столб. На одной стороне отточенного лезвия были зазубрины.

– А я думаю, надо брать Мороза, – проговорил Сулин. – Это его рук дело. И Гусеву с ребенком он убил. Да и Гуся скорее всего кто-то из его боевых товарищей. – Он усмехнулся. – В поселке, когда приехали парни Заики, вон сколько ветеранов выскочило. Неужели мы это так и оставим? Они были с оружием, и я уверен, у многих нет охотничьих билетов. А оружие было и нарезное. Просто счастье, что рядом в это время оказался капитан Михайлов, а то бы там было полно трупов. И я думаю…

– А ты старайся меньше думать, майор, – остановил его лысый подполковник. – Не хватало еще с ветеранами нам схватиться. Пусть Михайлов разбирается, кто там виноват, и устанавливает, у кого оружие на законных основаниях, а кто купил с рук. Мы потом проверим. Их фамилии у меня есть. – Он хлопнул ладонью по папке. – Меня беспокоит другое – убийство Заикиных. Убийством наверняка займется областная прокуратура, а этого не хотелось бы. В следственном отделе прокуратуры у меня знакомых никого нет. А сейчас вот-вот начнут вывозить лес. И снова эти чертовы егеря и лесничий начнут грудью перед машинами вставать, как будто это их собственность, язви их в душу!…

– Они просто выполняют свою работу, – насмешливо заметил Сулин.

– А ты помолчи! Тут один честный мент объявился, он может нас под статью подвести. И поэтому нужно устроить так, чтобы он уехал, иначе у нас будут очень крупные неприятности.

– У нас? – усмехнулся майор.

– А ты думаешь, что отмажешься, если служба собственной безопасности нами займется? И не мечтай, Сулин! Со мной по делу пойдешь.

– Брось пугать, Коля, я только выполнял твои приказы.

– А деньги ты, значит, просто так брал или взаймы?

– Слушай, Николай, – поднялся майор, – я…

– Ты тоже пойдешь под суд, – заверил его подполковник. – Надеюсь, ты не забыл о Гусевой? Впрочем, не стоит ссориться, все мы дерьмом измазаны, и только благодаря Потапову нас еще не посадили. Но сейчас существует реальная угроза, что нас сдадут. И доказательств у следствия будет полно. Например, дачи в Краснодарском крае. Они у нас у всех там стоят. Квартиры в Питере и в Москве. Или ты думаешь, что если квартиры записаны на твою тещу, то следствие не установит, кто их купил? Кроме того, если возьмут Потапова, нам вообще хана. Поэтому мы не должны позволить службе собственной безопасности зацепиться за нас. А значит, старшего лейтенанта Пахомова отпускать нельзя. Именно он может…

– Убрать его, и дело с концом, – перебил его Сулин.

– Его слышали еще несколько человек. Их тоже убрать?

– Зачем всех? Участкового. С Пахомовым нельзя кончать здесь. Вот если бы он, например, попал на своей «восьмерке» под «КАМАЗ». Гоняет старлей, как на ралли, и запросто может куда-нибудь влипнуть…

– Он опытный водитель, участвовал в гонках на выживание.

– А кто еще об этом деле слышал?

– Михайлов. Мороз, его баба и их сосед, который наверняка рассказал своей жене. Что-то надо делать.

– А от кого вы, Николай Анатольевич, узнали о разговоре?

– От стукача. Приходит ко мне и нагло заявляет: с тебя, Зидинский, ящик коньяка и хорошая закусь. Я хотел его в камеру сунуть в воспитательных целях, к двоим, которых он сдал, а он мне эту информацию выложил. Признаться, я обалдел, дар речи потерял. А он, сука, понял это и снова про ящик коньяка и закусь. И десять тысяч евро ему подавай. Вот так я и узнал обо всем. Он стукач со стажем, пригодился и сейчас. Хорошо, что он не поехал в Вологду.

– А где он сейчас и где гарантия, что он не продаст эту информацию еще кому-то?

– Я убедил его, что есть дело, за которое он получит пять тысяч рублей, а с меня три бутылки французского коньяка и хорошая закуска. Но чтобы как-то объяснить его появление, он пойдет в камеру на сутки и передаст мне, о чем будут говорить двое сокамерников. Там как раз дожидались этапа двое пожизненников. Я сумел оповестить этих двоих, что он стукач. И через пять часов вынесли труп! – Подполковник засмеялся.

– Умеешь ты убеждать людей, – усмехнулся Сулин. – Но что же мы будем делать с Пахомовым?

– Да понял я, что у нас делается, – сказал Михайлов. – Начальник райотдела и его зам связаны с незаконной торговлей лесом. По всей видимости, и начальник ГИБДД майор Сулин в одной упряжке с ними. И знаешь, я испугался. То-то, думаю, с капитаном Орловым беда приключилась. Помнишь, год назад опер один приехал, а через неделю пропал. Нашли его потом в болоте. Вроде как за клюквой пошел и утонул. А он, видно, на Зидинского что-то собрал, его и утопили. Пахомов молодой еще, в Чечне был полгода, вот и геройствует. А зря… Вот что, Ксения, если вдруг со мной что случится, ты сразу в Вологду поезжай и там шум подними. Пусть спросят Мороза, его жену и соседа их, Ивана Зимина. Сулину и Зидинскому нас со старлеем убрать надо. А тех, думаю, не тронут. Хотя могут и их. Идти сейчас к начальству не с чем. Все это только слова. Пахомов говорит, что кое о чем знает. Но если его убьют, то я ничего доказать не смогу. Если только машины… Ведь действительно каждый год меняет их Николай Анатольевич и себе, и жене, и детям. Но, думаю, он сумеет отговориться. А на что еще указать, я не знаю. Ой, чую я, подставил нас старший лейтенант под ножи. Но кое-что я припомнил. Когда Гусевых убивали, Сулин у поселка с какими-то тремя мужиками разговаривал. Я мимо проезжал, он отвернулся. Но я-то узнал майора. А потом все думал: где же я тех троих видел? Точнее, одного, бородатого. И вспомнил – бородач тот с Зидинским на охоте был. Помнишь, тогда Ладова Сашку убили?

– И что? – спросила жена.

– А то, что бородач этот и был подозреваемым. Зидинский говорил, что он от погони уходил и в болото попал. А выходит, не утонул этот убийца. Я только сейчас вспомнил. Значит, врал Николай Анатольевич, и Сулин с ними о чем-то договаривался. Может, как раз об убийстве Гусевых и Заикиных.