Икона, или Острова смерти - Гэри Ван Хаас

Я держал рот на замке, даже когда ко мне подсел Ян Холл, готовый поделиться жуткими подробностями.

Глаза его возбужденно блестели, как у клубного репортера, наткнувшегося на сенсацию. Он всегда держал ухо востро и, как правило, скрупулезно освещал факты. В ходе своей карьеры он прошел целый ряд войн и политических переворотов, и по части всяких пикантных деталей на него всегда можно было рассчитывать.

— Говорят, произошла ссора, — начал разговор Ян, — представь себе, старик поругался с трансвеститом. Он называл парня своим «сокровищем».

Репортер смятым носовым платком промокнул пот с румяного лица, снял очки в роговой оправе и тщательно протер их бумажной салфеткой.

Я изобразил удивление:

— Ты имеешь в виду смазливого парнишку, с которым он повсюду таскался? Гиацинта или как его там?

— Да-да. Копы его ищут. — Ян наклонился ко мне, словно собираясь поделиться каким-то страшным секретом. — Он откусил старику член, ей-богу. Невероятно.

Официант принес нам две чашки кофе и начал крутиться поблизости, точь-в-точь как ребенок, ожидающий сказку на ночь. Я отослал его прочь и снова обернулся к Яну.

— Этот парень не похож на человека, который способен выкинуть такую штуку, — выдавил я. Мозг у меня бешено работал; я пытался припомнить детали. Трансвестит, которого я видел, был выше и крепче Гиацинта, гибкого и стройного, как девушка. Я предположил, что растрепанные крашеные волосы могли быть париком; под гротескным макияжем невозможно было различить лицо. Это мог быть кто угодно. Но Гиацинт? Никто бы не доказал, что это он, особенно если у парня есть алиби.

— Скоро его поймают, — уверил меня Ян. — На островах негде спрятаться.

— Знаешь, я не уверен, что искать следует именно этого мальчишку, — сказал я. — Все знали, что Брайан любит хорошеньких мальчиков. Поэтому было как минимум пять человек, которые…

— Возможно, — кивнув, перебил меня Ян, — возможно, ты прав. Брайан, конечно, нажил много врагов.

Ян допил кофе, встал и хитро улыбнулся:

— Кстати, старина, как у тебя дела с Линдой?

— Хорошо. — Я не был готов излагать ему подробности. — Все хорошо.

— И она снова куда-то отчалила загадочным образом, э?

— Да. А откуда ты знаешь?

— Она уже не в первый раз так делает. Едет сниматься в Париж, в Нью-Йорк, куда угодно… Если верить Ролстону, — Ян заговорил негромко и медленно, совсем как британец, — он познакомился с Линдой на показе мод в Афинах. Естественно, тут же в нее влюбился и пригласил в свою студию на Миконосе. Конечно, он пытался с ней переспать, но у него так ничего и не вышло. — Ян заговорщицки подмигнул. — А у тебя?

Я тоже подмигнул и встал, собираясь уходить.

— Не твое дело.

Спустившись в гавань, нашел там Юджина и Димитри. Они красили каик. Юджин был с ног до головы в белой краске. Меня все еще беспокоило убийство Брайана; я рассказал об этом Юджину, но он, видимо, не расстроился.

— Два педика поругались, и один из них окочурился. И что? Не впервой. Преступление на почве страсти. Так это называется? Гомики всегда истеричны сверх меры, особенно когда изображают разнополую пару. Старый извращенец, видимо, получил по заслугам.

— Мне кажется, это нечто большее, чем размолвка любовников.

Я прокручивал всю сцену в голове снова и снова. Жизнь на Миконосе напоминала карнавал и была полна обмана. Но маски постепенно исчезали; занавеси, заслонявшие мне обзор, приподнимались. Я вспомнил то, чему стал свидетелем на вилле «Мимоза»: явное соперничество между двумя юношами и манипуляции, с помощью которых Брайан сохранял власть над Фредериксом.

— Когда я ушел с яхты Майснера, — сказал я, — он ждал гостей к обеду. Потом я увидел, как Брайан со своей компанией катит в «роллс-ройсе» по направлению к пристани. Скорее всего это была всего лишь поездка по городу, но я задумался…

Юджин равнодушно пожал плечами:

— И что? Никаких особенных совпадений я не вижу. Возможно, у Майснера были с ними дела. Брайан и Фредерикс — тоже коллекционеры. — Он игриво ткнул меня в плечо. — Остынь, приятель. Мне кажется, это просто смешно. Возьми себя в руки. Давай лучше сходим на пляж и найдем девочку. Согласен?

Он уже начал спускаться по трапу, когда Димитри высунул голову из люка.

— Эй, босс. Сегодня нет времени для девочек. Нужно покрасить каик.

— О Господи… — проворчал Юджин. — Мы только и делаем, что работаем, работаем и работаем.

— И зарабатываем, — напомнил Димитри, грозя ему пальцем.

Я взял швабру и начал драить палубу.

Был уже почти полдень, и солнце стояло высоко над водой, ярко сияя в безоблачном небе. Ветер гнал белые барашки по поверхности моря. Несколько маленьких лодок возвращались в порт. Вдоль горизонта, от острова к острову, плыл паром.

Потом я увидел яхту. Она держалась подветренной стороны и рассекала волны, так что над бушпритом вихрем взлетали брызги. Димитри тоже ее заметил и начал возбужденно махать руками.

— Смотрите, яхта Майснера!

Мы наблюдали за ней, пока она не скрылась за мысом.

— Майснер решил отправиться в круиз по островам? — спросил Юджин. Димитри пожал плечами с типично греческим легкомыслием.

— Не знаю, — ответил я, глядя на Юджина. — Не такой он человек.

— Плевать, — отозвался Димитри, встречавший беду с неизменным стоицизмом.

— Что значит «плевать»? А я говорю тебе, что мы за ним проследим. Ну же, заводите этот чертов мотор!

Яхта Майснера спокойно шла против ветра и легко разрезала волны, так что во все стороны от нее, по всей длине, разлеталась пена. Похожая на грациозного белого лебедя, яхта двигалась на полной скорости, огибая мыс. Наш каик тащился сзади и напоминал старый буксир, преследующий океанский лайнер.

Море штормило, поднялся сильный ветер — наше деревянное суденышко валяло по волнам, как бутылку. Мотор пыхтел и стонал; временами казалось, что мы едва движемся. Коварное встречное течение волновало и пенило воду. Яхта скрылась за мысом. Я подумал, что мы ее потеряли.

— Может, пойдем назад, босс? — крикнул Димитри, отворачиваясь от ветра.

— Черт!.. Нет, — сказал я. — Мы обогнем мыс — а если ее там нет, тогда вернемся.

Нос каика прорезал гигантскую волну, и вода окатила палубу. Димитри крайне позабавило то, что Юджин промок. Грек был рожден для этой жизни и наслаждался ею; на море он чувствовал себя в своей тарелке — точь-в-точь как дельфин, несущийся по волнам.

С каждой волной мой желудок как будто подступал к горлу. Мы обогнули мыс и вошли в укромный пролив между Миконосом и Делосом. Здесь было тише.

— Вон она! — гаркнул Юджин, заметив яхту. — Она идет с попутным ветром, прямо на Делос. За ней!