Закон Черного сталкера - Дмитрий Силлов

– Открывай уже клетки, начальник, – усмехнулся «вольный». – А то, пока ты тут агитируешь, те куклы сюда ворвутся и нас, безоружных, на бастурму порубят…

* * *

…Самая страшная бойня произошла в городском парке, где волна нападающих схлестнулась с основными силами группировки «Борг». Снайперы с колеса обозрения долгое время держали практически всю территорию парка, разнося головы врагов из современных винтовок с мощной оптикой. Выяснилось, что гарантированно куклы гибнут, только если им вынести мозги из черепа – точно как зомби. Только двигались они намного быстрее живых мертвецов и стреляли гораздо прицельнее.

А еще им был неведом страх.

Они перли вперед, топча трупы только что погибших товарищей, и стреляли, стреляли, стреляли…

– Паскуды, – прикусил губу Грачев, который наблюдал за боем с одной из смотровых вышек, в которые были превращены мачты освещения, расположенные по углам стадиона. – Мрази. Их главного не достать?

– Никак нет, – покачал бронированной головой телохранитель, в лапищах которого снайперская винтовка «Орсис» с прицелом ночного видения казалась игрушечной.

– Не высовывается, – скрипнул зубами генерал. – Хитрый, сволочь. Из-за укрытия своими куклами руководит. А что с минометами?

– Боеприпасы закончились.

– Ясно.

Пленники, которых Грачев освободил из подтрибунных помещений стадиона, дрались отчаянно. Им достаточно было увидеть глаза врагов, чтобы понять – генерал не обманул. Позиции группировки штурмовали не люди, а существа, лишь внешне похожие на них. И теперь оставалось либо биться плечом к плечу с «борговцами», либо вместе с ними погибнуть.

Освобожденный из плена бюргер-телекинетик держался героически, расшвыривая кукол ментальными ударами, вырывая из их рук оружие и вонзая его в глаза, горящие неестественным лазурным пламенем. Он так полтора десятка нападающих уничтожил, пока его не смяли числом и не разорвали на части. Грачев видел это в мощный бинокль ночного видения, позволяющий разглядеть картину боя в деталях.

Да и остальные держались не хуже – понимали, что пощады не будет. Но врагов было слишком много. Прорвав линию обороны, толпа кукол ломанулась к колесу обозрения. Снайперы сопротивлялись отчаянно, но это уже была агония. Их подавили огнем, и несколько десятков кукол полезли наверх…

Через пять минут все было кончено. Грачев видел в бинокль, как одному из снайперов кукла просто оторвала голову и, припав к разлохмаченной шее, принялась хлебать горячую кровь, бьющую ей прямо в харю.

– Дай-ка мне винтовку, – попросил генерал, но телохранитель покачал головой.

– Это наша работа, командир. И наш рубеж, на котором мы останемся до конца. А вы уходите. Пока вы живы, жива группировка.

И, вскинув «Орсис», разнес пирующей кукле голову.

Грачев хотел возмутиться, но тут же осадил себя – с такого расстояния без упора, навскидку он вряд ли попал бы настолько точно. Телохранитель был прав. Ему и правда было лучше уйти. Если он погибнет на глазах у бойцов, они умрут с тяжелым сердцем. Пусть лучше в свой последний час думают, что их генерал еще жив. А значит, жива группировка.

Грачев спустился вниз и направился в хозяйственный корпус, превращенный в штаб. Сейчас он впервые за многие годы почувствовал себя бесполезным. Людям не нужен командир, когда они приняли решение драться до конца и умереть в бою. Конечно, следовало бы и ему поступить так же, но внезапно Грачев почувствовал, насколько он устал. На плечи словно Саркофаг опустился. И сейчас генералу не хотелось умирать героически. Ему хотелось просто умереть. Какая разница, как уходить, если группировки больше нет? Совершенно никакой.

За спиной что-то страшно заскрипело, раздался грохот.

Грачев обернулся.

Ясно…

Вышка, с которой он только что спустился, рухнула внутрь стадиона. Взрыва не было. Тогда что это? Мощный телекинетик отработал, убив таким образом слишком меткого снайпера, желающего дорого продать свою жизнь? Хотя… Какая теперь разница?

Генерал зашел в помещение штаба и направился в свой кабинет с немудрящей обстановкой: стол с компьютером на нем, кресло, большой шкаф для документов. Кресло, кстати, было очень удобным – старинной работы, резное, обитое мягкой кожей. Где только ребята нашли – непонятно, антиквариат же.

Ребята…

Которых больше нет.

Грачев достал из кобуры пистолет и тяжело опустился в кресло. Что ж, настало время поставить последнюю точку. Тоскливо, наверно, его парням сейчас идти по серой дороге без своего командира…

Дверь в кабинет, которую он чисто на автомате прикрыл за собой, распахнулась от мощного толчка – и через порог перешагнула громадная фигура в ржавом экзоскелете первого поколения, давно развалившемся на части. Однако эти фрагменты не осыпались вниз, а непостижимым образом держались на теле своего хозяина. Похоже, они приросли к нему, так как в просветах между растрескавшимися, разбитыми бронепластинами было видно черное, гнилое, подрагивающее мясо.

Грачев уже видел однажды это чудовище, и глаза эти, горящие адским пламенем, запомнил навсегда. Сейчас они смотрели на него в упор, словно ожидая чего-то.

– Что тебе нужно, Харон? – устало спросил генерал. – Ты победил. Так дай мне умереть спокойно.

– А это точно необходимо?

Голос Харона был зычным, гулким, но в то же время каким-то неестественным. Мертвым. К нему бы хорошо подошло слово «замогильный», но это было бы не совсем правильно – это давным-давно умершее существо почему-то ложиться в могилу не собиралось. Хотя понятно почему. Это ж Зона. Здесь нормально, когда конченые уроды продолжают топтать зараженную землю даже после смерти.

Грачев усмехнулся. Ему на какое-то мгновение стало любопытно, что может сказать эта дохлая тварь, только что лишившая его смысла жить дальше.

– Ты о чем?

Харон прислонился к стене, скрестив огромные лапищи на груди.

– Мне нужны люди, – сказал он. – Такие, как ты. Думающие. Умеющие принимать правильные решения. Очень скоро я покорю Зону, а следом за ней и всю Европу. А потом настанет очередь остального мира. Численность твоей крохотной армии никогда не превышала пятисот человек, но надо признать, что управлял ты ею достойно. Что скажешь, если я предложу тебе командование армией в сто, в тысячу раз большей?

Грачев медленно поднял пистолет, ощутив, как холодный ствол коснулся подбородка.

Харон пожал плечами:

– Неужели не интересно узнать, каково это – быть настоящим генералом?

– Я всегда был им, – сказал Грачев. – И сейчас ничего не поменялось. Поэтому я лучше навсегда останусь командиром своей крохотной армии.

И нажал на спусковой крючок.

* * *

Сын рос стремительно. С каждым выпитым человеком его сила увеличивалась. Он уже не прятался в мать – это было просто невозможно, – и длинные, толстые, двухметровые щупальца, угрожающе шевелясь, теперь постоянно вздымались вверх за спиной Насти, делая ее похожей на одну из многоруких индийских богинь.