Хит - Тара Мосс

— Есть ли вероятность, что она или кто-то из обслуги нашел запись?

— Нет, нет, — попытался заверить их Симон. — Телефон был разбит вдребезги, клянусь. Никто бы не смог им воспользоваться.

— Нам необходимо выяснить, что именно было записано на телефон, — сказал Американец. — И если там был некий компромат, не был ли он отослан кому-нибудь.

— Но я даже не представляю, как такое возможно, — взмолился Симон. — Телефон был разбит. Я просто не подумал…

— Да уж, это точно, — прошипел Джек Каванаг.

— Позвольте, я займусь этим, — взглянул на него Американец.

Мистер Каванаг был вне себя от ярости. Он указал пальцем на Симона. Если бы у него в руках оказался пистолет, он бы, не колеблясь, нажал на спусковой крючок, Симон в этом не сомневался.

— Раз ты не соизволил явиться ко мне, когда возникла проблема, угрожающая безопасности моей семьи, теперь на тебе лежит ответственность за благоприятный исход, — мрачно произнес мистер Каванаг. — Только так ты сможешь вернуть мое доверие, Симон. В этот уик-энд приезжает человек из Мумбая. Он будет введен в курс дела и свяжется с тобой. Боб проследит за тем, чтобы ты был под рукой. Ты расскажешь Бобу все, повторяю, все, что тебе известно об этом Уорвике ОʼКонноре, который вздумал шантажировать мою семью. Все. Все, что знаешь об этой видеозаписи, о тех, кто был снят, о том, чем они там занимались, и как запись могла оказаться в чужих руках. Ты расскажешь Бобу все об этих людях и о том, что там делал мой сын.

Американец сидел молча, с раскрытым блокнотом в руках.

— Я не хочу, да и ни к чему мне знать детали. Ты все расскажешь Бобу и выслушаешь то, что он скажет.

— Мм… да, сэр, — с запинкой произнес Симон.

— Я дам инструкции и распоряжусь насчет денег, а ты доставишь их ему лично. Боб будет контролировать процесс, чтобы не было ошибок. Все ясно? — Симон не ответил. — Я спрашиваю, все ясно?

— Мм, да, сэр, все ясно. Но… как он выглядит? Как я узнаю…

— Не хочу слышать никаких вопросов от тебя — только ответы. Ты дашь Бобу всю информацию, которую он попросит. Я не хочу знать никаких подробностей грязной истории, в которую вы с моим сыном влипли. Оставляю вас двоих беседовать дальше.

Джек Каванаг поднялся из-за своего массивного стола красного дерева.

— Я очень разочарован, Симон. Очень разочарован. И запомни: ни с кем об этом деле не говори, никогда. Даже со мной, если только я сам не спрошу. Это понятно?

Симон кивнул:

— Да, сэр, понятно.

— Если я узнаю, что ты был не до конца честным здесь со мной и мистером Уайтом или что ты проговорился кому-то об этом разговоре… Что ж, думаю, мой сын будет очень огорчен потерей друга.

Симон получил инструкции, и Джек Каванаг оставил его наедине с Американцем, его блокнотом и ощущением, что все происходящее было более чем серьезно. Симон понимал, что ему придется рассказать все начистоту. На одном обаянии из этой ситуации ему было не выкарабкаться.

Было уже восемь вечера, а Мак все сидела в детской спальне покойной Меган Уоллас, беседуя с ее безутешной матерью и просматривая альбом за альбомом с семейными фотографиями. Она ловила себя на том, что ее все больше засасывает горе этой женщины. Все эти фотографии Меган — вот она еще младенец, вот делает первые шаги, вот идет в первый класс, — они не помогали расследованию. Разговор ушел в никуда, но Мак уже не могла прервать его. Казалось, этой женщине было необходимо ее присутствие. Ей просто хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто слушал бы ее рассказы о дочери. Хотелось, чтобы кто-нибудь рассматривал эти альбомы, видел Мег такой, какой ее видела она.

Мак покосилась на настенные часы и ужаснулась.

Черт.

В восемь часов они с Энди должны были встретиться за ужином в ресторане «Айсберг». Она уже опаздывала на полчаса, и при этом так и не получила того, ради чего пришла в этот дом. Нужно было закругляться.

— Мм… миссис Уоллас, — начала Мак.

— Зовите меня Ноэлен.

— Ноэлен, можно воспользоваться вашей ванной?

— О, да. Конечно. — Ноэлен закрыла альбом, который показывала Мак, и любовно вернула его на полку. Она показала, куда пройти. Мак вышла из спальни Мег Уоллас и направилась по коридору к туалету, испытывая облегчение оттого, что покинула комнату.

О, господи, бедная женщина. Бедная женщина.

Макейди включила свет. Ванная комната была оклеена обоями в нежный цветочек; полотенца были подобраны в тон. Мак закрыла за собой дверь и вынула из кармана телефон. На дисплее высветились сообщения голосовой почты и пропущенные вызовы. Она намеренно отключила звук, чтобы не отвлекать Уолласов.

Мак даже не стала проверять голосовую почту. Вместо этого она набрала номер Энди. Должно быть, он уже злился, дожидаясь ее дома, или, хуже того, сидел в ресторане, потягивая в одиночку коктейли, в то время как она стояла в цветастой ванной совершенно чужих ей людей.

— Флинн слушает, — произнес Энди.

— Я буду через двадцать минут. Я так виновата перед тобой, — извиняющимся шепотом произнесла Макейди.

— Почему ты шепчешь? — спросил он.

— Я сейчас не могу говорить. Я в ванной в чужом доме, но постараюсь приехать как можно скорее. — Мак прикрывала трубку рукой, и от этого ее речь была еще более неразборчивой.

— В ванной? Я еще не в ресторане. Столик у нас заказан на девять. Раньше просто не было мест. Встретимся дома без четверти… я еще с Джимми, — сообщил Энди.

Он еще на работе? Мак стало легче на душе.

— Отлично, я буду дома через полчаса, — сказала она. — Люблю тебя.

Мак нажала отбой и сунула мобильник в карман. Выходя из ванной, она взглянула на свое отражение в зеркале. Глаза у нее были красными, и в них сквозила нескрываемая грусть. Мак отметила едва уловимое сходство между собой и Меган, запечатленной на фотографиях. Нет, они не были похожи: Меган была ниже ростом, моложе, и у нее были золотистые волосы — но, возможно, Ноэлен прониклась доверием к Мак отчасти потому, что та напоминала ей дочь.

Каково это — терять дочь? Макейди знала, каково потерять мать.

Мак погасила свет и вышла в коридор как раз в тот момент, когда Ноэлен закрывала за собой дверь комнаты дочери. Мак провела с ней более полутора часов и позволила женщине расслабиться. Теперь, перед уходом, пора было задать трудный вопрос насчет Тобиаса Мерфи.

— Миссис Уоллас, что вы думаете о полицейском расследовании? Вам ведь известно, что они задержали Тобиаса Мерфи…

— О! — Ноэлен повела бровями. Мак видела, что одно упоминание этого имени вызвало в ней бурю эмоций. Да и как иначе могла реагировать мать на имя человека, подозреваемого в убийстве ее ребенка? Ноэлен сделала неуверенный шаг и остановилась. Мак забеспокоилась, не перегнула ли она палку. Но ведь ей так долго пришлось ждать, чтобы задать этот вопрос, и она была любезна и внимательна. Может, она не так спросила? Может, следовало бы присесть и выпить еще чашку чаю.