Перебежчик - Павел Барчук

из жизни Беляева не помню. Есть ряд моментов только…Типа встречи с Вами. Когда он в квартиру Вашу приходил. Потом, помню, как его сюда, в Союз отправили. Как готовили, не помню. Он на самом деле, конечно, не Беляев. Это–правда. Звали его Максимилианом. Больше подробностей не имеется. В моей башке, по крайней мере. Я так понял, какая-то страна, близкая к нам. Что-то славянское. Имею в виду по-настоящему родился он там. Потом, что еще…С Масловым он сотрудничал, да. Велел ему всю эту херню с чертежами замутить. Чисто по тем обрывкам, которые в голове имеются, я так понимаю, хотел побольше шумихи сделать, чтоб делегация с Кубы не приезжала. Он уже знал, что его «распечатали» для убийства Кастро. Ну, с инженером, конечно, ерунда получилась. Ваша внучка, видите ли, решила Беляеву допрос с пристрастием устроить. Херней какой-то его напоила. А тот должен был как раз с Львом Иванычем встречаться и планировал ночевать на даче. Предполагаю, Беляев догадывался, что помимо Филатовой и Ведерникова есть еще кто-то. Кто-то более серьёзный. Может, даже понимал, кто именно. В общем, все равно не судьба была. Александра Сергеевна влезла со своими экспериментами.

Ершов перевел взгляд на Комарову. Посмотрел сурово, но ничего не сказал. Хотя мне показалось, во взгляде его читалась весьма конкретная мысль. Мол, что ж ты, внученька, не проверила толком. Если случайно допустила, что он умер, так надо было убедиться. Если целенаправленно хотела, чтоб он умер, так надо было добить. Мда уж… Интересный человек Виктор Николаевич… Собственно говоря, я теперь понимаю, отчего Комарова такой выросла.

— Ну, и ещё, по мелочам кое-какая ерунда всплывала. Но все кусками, отрывками. — Добавил я. — А потом вот эта история с Кастро понеслась. В защиту Беляева могу сказать, что убивать он его сильно не хотел. Да и вообще…Нелегалом тоже оставаться не хотел. Ему по душе своя жизнь была. Он даже надеялся, в глубине души, что про него вообще забыли. Мало ли.

— Хотел, не хотел…– Ершов хмыкнул. — Это что, ромашка вам, что ли? Люблю, не люблю. Он сам во все это ввязался.

— Да в смысле — сам⁈ — Вот тут мне за предшественника стало немного даже обидно. — Он пацаном был. В приюте жил. Из этих сирот вот таких спецов и готовили. Именно с детства. Вбивали в голову всякую херню. У него что? Выбор имелся? Да ни черта подобного! Не было выбора. В семнадцать лет особо не соображаешь, где правда, а где — ложь. Этот Джонатан…который пацанов отбирал…я смутно видел, но мозги он детям промывал знатно. Особенно про Советский союз. Их растили в ненависти к коммунистам. Ко всему, что касается нашей страны…

— Ты знаешь…– Перебил меня Ершов. — Интересное дело… Говоришь, конечно, полную чушь, на первый взгляд. Для меня, для человека, который и в бога-то не верил никогда, странно слышать про какие-то переселения душ. Или как еще это назвать. И вполне возможно, я бы мог списать вот этот рассказ на твое желание избежать ответственности. Мол, это не ты. Все время жил под прикрытием чужого имени не ты. Но вот что интересно…Тупой план. Абсолютно тупой. Беляев никогда бы до такого не додумался. Я говорил с ним один раз. Видел со стороны — до хрена. Приглядывал за Сашкой, заодно следил за Максимом и теми, кто кружил рядом. Он был совсем другим. Не таким, как ты. У Максима в голове постоянно работал механизм. Шарики крутились без перерыва. Постоянно. У тебя тоже крутятся, но какие-то дефектные. Максим все время внимательно смотрел по сторонам. Считал, просчитывал, вычислял. Эмоций в нем почти не было. Холодный. А сейчас гляжу на тебя…Лицо даже другое. То же самое, но другое. И кипит в тебе до хрена всякого. Говоришь ты чу́дно. У нас так не говорят. Ты же понимаешь, в том и была суть моей службы. Мы врага вычисляли по мелким, незначительным деталям. Ну, конечно, и крупные были. Детали. Однако в основном, враг хорошо прятался. Все играло значение в нашей работе. Взгляд, жесты, слова, манера вести себя. Лжет, не лжет. Боится, не боится. И, наверное, будь на моем месте кто-то другой, вон, как Сашка…

Ершов усмехнулся, а потом кивнул в сторону внучки. Она, кстати, смотрела на деда с недоверием и даже раздражением. Мол, ну, что ж ты, старый матерый волк веришь этому козлу. Козел, соответственно, я.

— Другой человек тебя, наверное, и слушать не стал бы.

— А Вы? Вы верите? — Спросил я Ершова.

— А я…Что значит, верю или нет? Себе иной раз не веришь. А ты говоришь, верю ли я тебе…Так скажу… Максим подобной херни никогда бы не придумал. Даже приди ему в голову мысль строить из себя сумасшедшего, он бы иначе это делал. А так, если по совести сказать…И сумасшедшего не стал бы изображать. Не его это суть. Максим был… Он бы скорее за собой след из трупов оставил. Но от наказания или преследования ушел бы. А ты чего-то вон пыжишься. Фиделя спасти пытаешься. Вокруг Сашки прыгаешь. Нравится, поди, тебе Сашка.

Ершов с усмешкой посмотрел сначала на меня, потом на Комарову. Мы оба, кстати, одновременно, сделали вид, будто не понимаем, о чем речь.

— Да ладно… Что вы мне тут рожи кривите. Впрочем, об этом пока точно говорить не нужно. Так вот…Если рассматривать твои действия, как план по спасению собственной жопы, то, не обессудь, но…для Максима это слишком тупой план.

— Вообще не против. — Я пожал плечами. — Был бы я спецом, которого херову тучу лет готовили, был бы настоящим комитетчиком, настоящим разведчиком, наверное, это звучало бы обидно. А так…Я, блин, обычный человек. И ничего вот этого, точно не планировал. Когда очнулся Беляевым, вообще думал, работаю на оборонку. Имею нормальную должность, хату в Москве. Статус, опять же. Обрадовался даже. Прикиньте, получить второй шанс, лишних пару-тройку десятков лет. Да еще в пошлом. Когда я знаю, что дальше ждать от жизни. А потом, как понеслось…

Я покачал головой, имея в виду, что нахрена б такое счастье было нужно.

— Ладно…Давай так… — Ершов нахмурился, соображая, видимо, как ему лучше поступить со всем, что имеется. — Само собой, никому эту историю не рассказывай. Все равно не поверят. Или за сумасшедшего сочтут. Это — в лучшем случае. А так, по-хорошему, решат, что ты подобным образом хочешь избежать наказания. Давай мы сначала разберёмся с тем, что есть…

— А что у нас есть? — Я оживился.

До меня только после этих слов Ершова дошло. Твою ж мать! Никого не надо убивать. Никуда не надо ехать. Велик шанс спокойно решить все и жить дальше. Я обернулся на Комарову. Та вообще пребывала в шоке. Она буквально гипнотизировала деда глазами, будто хотела ему сказать, не верь! Ты чего?

И даже несмотря на ее кислую физиономию, я вдруг реально понял, велик шанс не только жить дальше. Велик шанс жить дальше вместе с этой психованной особой. Почему, нет-то. Очевидно, я совсем не против подобного развития событий. Особенно, если вся эта срань закончится.

Змеюка, блин… Сколько времени врала мне. Не врала, ок. Молчала. Про деда. Разыгрывала из себя сиротинушку. Ах, Максим Сергеевич, помогите. И я Вам помогу. План этот дурацкий с Марковым. Кстати…

— Слушайте, — Я снова посмотрел на Ершова. — А Вадим? Филатова? Кастро, в конце концов. Зачем мы согласились с его планом?

— Вот, об этом и говорю. — Усмехнулся Виктор Николаевич и многозначительно посмотрел на внучку. Мол, ну, какой из него шпион, дура стоеросовая. Вообще, хочу сказать, эта семейка реально ухитрялась одними только взглядами разговаривать. Вот даже сейчас. Ершов глянул на Комарову, она сразу поняла, что дед имеет в виду, и раздражённо отвернулась от него.

— Марков, это хорошо. Сашка тебе расскажет. — Виктор Николаевич кивнул в сторону Александры Сергеевны. — У нас времени нет. Так что с ней сейчас поедешь, она все подробно объяснит. Честно говоря, не думал, что Сашка всё-таки сдастся и тебя сюда притащит. Немного иначе все планировал. И ведь дура, точно говорю. Сама не верит тебе ни черта, а в итоге вон оно что. Сидим, разговариваем. Ох, и бабы…что за на народ…

— Так а в гостиницу зачем приходили? Если не собирались обнаружить себя?

— Хотел заставить тебя волноваться. Тебе бы эта женщина один черт доложилась. Хотел, чтоб ты дёргаться